Так шли мы к победе - Баграмян Иван Христофорович. Страница 64

Глава пятая. Командую фронтом

К началу октября 1943 года обстановка на советско-германском фронте сложилась в целом благоприятно для Красной Армии. Войска Калининского и Западного фронтов достигли подступов к Витебску, Орше и Могилеву. Центральный, Воронежский и Степной фронты вышли к среднему течению Днепра и повсеместно форсировали его, имея задачу продолжать освобождение Украины и юга Белоруссии. К этому же времени войска нашего Брянского фронта, разгромив крупную группировку врага, продвинулись на 250 километров, выйдя к верхнему течению Днепра к северу от Гомеля.

1 октября поступила директива Ставки о расформировании Брянского фронта и создании Прибалтийского. Руководство его осталось прежним, а войска, за небольшим исключением, вливались новые. Нашей же армии предстояла передислокация. Она включалась в состав Прибалтийского фронта, который развертывался южнее Великих Лук, имея справа Северо-Западный, а слева Калининский фронты. Это организационное мероприятие осуществлялось Ставкой для того, чтобы силами названных фронтов во взаимодействии с Волховским и Ленинградским нанести поражение вражеской группе армий «Север» и очистить часть Белоруссии, Псковщину, Эстонию и Латвию.

Передислокация 11-й гвардейской в новый район прошла организованно, и к середине октября она расположилась восточное железнодорожной линии Великие Луки — Невель.

Когда все вопросы, связанные с переброской войск, были решены, наступил и мой черед ехать туда. Отправились мы в дорогу с несколькими офицерами штаба на автомашинах.

Путь наш лежал через Карачев, Орел, Тулу и Москву. Стоит ли говорить, как сильно мне хотелось побывать в столице — и по делам, и чтобы повидаться с семьей.

Чем ближе подъезжали мы к Москве, тем сильнее охватывало нас волнение. Невольно вспоминались огромные испытания и лишения, выпавшие на долю москвичей, их мужество и самоотверженность в дни битвы за родной город. Но вот мы миновали Октябрьскую площадь, проехали по Большой Якиманке, ныне улице Димитрова, и оказались у многоэтажного, внушительной архитектуры дома на набережной Москвы-реки. Здесь жила моя семья. Встреча с женой, дочерью и свояченицей доставила мне огромную радость. Не обошлось, конечно, у женщин это долгожданное свидание без слез.

За два дня пребывания в Москве мне удалось кое-что получить из вооружения, средств связи и автотранспорта для армии. Очень теплой и дружеской была моя встреча с руководителями Свердловского района — нашими неизменными шефами. Хорошо помню, что я был приглашен на вечер, где представители трудящихся района подводили итоги предоктябрьского социалистического соревнования. Меня попросили рассказать о Курской битве и вручить переходящее Красное знамя Военного совета нашей армии заводу — победителю в социалистическом соревновании. Вечер этот прошел очень тепло и интересно.

Ранним утром после нелегкого прощания с семьей я вновь пустился в путь. Дорога от Москвы до Великих Лук была трудной. До Торжка мы ехали по Ленинградскому шоссе, а затем свернули на запад и пробирались по дорогам, проложенным в заболоченных лесах. Лишь на следующий день мы добрались до деревни Крупошево, недалеко от которой, на берегу озера Псово, расположился штаб армии. Генералы Иванов и Куликов ознакомили меня с итогами перегруппировки армии и расположением ее соединений.

На следующий день мы с членом Военного совета побывали на КП фронта, где генералы М. М. Попов и Л. 3. Мехлис, выслушав мой доклад о группировке и состоянии войск армии, подробно ознакомили нас с обстановкой в полосе действий фронта. Маркиан Михайлович, в частности, сообщил, что в состав нового фронта, который с 1 по 20 октября назывался Прибалтийским, а потом стал именоваться 2-м Прибалтийским, кроме нашей армии вошли 22, 20, 6-я гвардейская, 3-я ударная, а вскоре войдет и 10-я гвардейская. [77] Действовали эти войска в полосе от озера Ильмень до Невеля. Фронту противостояли войска 16-й армии противника. Особое беспокойство у командующего вызывало положение 3-й ударной армии генерала К. Н. Галицкого и левого крыла 6-й гвардейской армии генерала И. М. Чистякова, занимавших оборону в северной части так называемого Невельского мешка.

Оценивая сложившуюся обстановку, генерал М. М. Попов сказал, что гитлеровское командование, как видно, не только будет упорно удерживать выгодные для него рубежи на подступах к Невелю, но обязательно попытается встречными ударами перехватить горловину и уничтожить наши войска, выдвинувшиеся сюда. После обмена мнениями о возможных контрмерах Маркиан Михайлович, обращаясь ко мне, сказал:

— Чтобы разрядить обстановку в районе Невеля, вам, Иван Христофорович, надо продумать вопрос об организации сильного удара на Новосокольники, чтобы во взаимодействии с шестой гвардейской и третьей ударной разгромить нависающую с севера над Невелем группировку противника.

Это решение я счел вполне целесообразным.

Во время этой беседы М. М. Попов, рассказывая о своей поездке в 3-ю ударную армию, не поскупился на похвалы ее командующему генерал-лейтенанту К. Н. Галицкому, являвшемуся, по его словам, стойким, мужественным и всесторонне эрудированным военачальником.

На следующий же день в наш штаб поступил приказ о выдвижении армии к линии фронта для прочной обороны полосы от села Островки до озера Большой Иван и о подготовке удара на Новосокольники. Началась будничная фронтовая работа по подготовке к боям на новом направлении.

В последних числах октября на 2-й Прибалтийский приехал начальник Тыла Красной Армии генерал А. В. Хрулев, чтобы помочь в становлении тыла нового фронта. Андрея Васильевича сопровождала группа опытных генералов и офицеров центральных управления. Вместе с ними, в частности, был помощник члена Государственного Комитета по вопросам интендантского снабжения Михаил Сергеевич Смиртюков. [78]

По согласованию с А. В. Хрулевым поочередно вызывались в штаб фронта все командующие армиями для доклада о самых существенных нуждах подчиненных им войск.

Заблаговременно подготовив все необходимые документы, мы с генералами Куликовым и Лазаревичем в назначенный день прибыли в штаб фронта. Андрей Васильевич внимательно выслушал нас. Он свободно ориентировался во всех многочисленных и сложных проблемах тылового обеспечения, точно знал, чем центр реально мог помочь войскам, быстро схватывал сущность запросов и тут же принимал по ним конкретные решения. Почти все наши просьбы он обещал удовлетворить, причем особую щедрость проявил в экипировке офицерского состава. Но прошло и недели после отъезда А. В. Хрулева, как мы начала получать все, обещанное им.

Результатом работы начальника Тыла Красной Армии и сопровождавшей его группы генералов и офицеров было значительное улучшение всех видов снабжения войск, укрепление фронтового армейского и войскового тылов. Все мы, от командующего фронтом до рядового воина, всегда добром вспоминали эту большую помощь, понимая, что она обеспечена усилиями тружеников городов и деревень.

В разгар подготовки армии к наступлению я был вызван на КП фронта. Помню, что, прибыв туда во второй половине дня 16 ноября, я был немедленно принят М. М. Поповым и Л. 3. Мехлисом. Выслушав мой доклад о выходе армии в район сосредоточения, Маркиан Михайлович сообщил, что Верховный Главнокомандующий срочно вызывает меня в Москву. Я не удержался и спросил о цели этого вызова, но в ответ мне не было сказано ничего определенного. Как видно, фронтовое начальство тоже было не в курсе дела.

Из-за плохой погоды ехать пришлось по железной дороге, в служебном вагоне Военного совета фронта. На следующий день я прибыл в столицу, так толком и не зная, что меня ожидает. Встретивший меня на вокзале генерал сказал, что вначале со мной побеседуют в Генеральном штабе. Заехав ненадолго к семье, я отправился в Генштаб, где сразу был принят генералом А. И. Антоновым. Тепло поздоровавшись и усадив меня у стола с развернутой картой, Алексей Иннокентьевич сказал, что получил указание проинформировать меня о планах боевых действий в Белоруссии, после чего сообщил, что в начале октября до исполнителей был доведен план наступления силами трех фронтов. При этом войска Калининского (в дальнейшем — 1-го Прибалтийского) фронта должны были, наступая на Витебск, охватить белорусскую группировку врага с севера. В центре — на Оршу и Могилев — наносили удар войска Западного фронта, а с юга — на Гомель и Бобруйск — войска правого крыла Центрального (в дальнейшем — Белорусского) фронта.