Плащ и мантилья - О'Бэньон Констанс. Страница 6

4

Чмокнув Рейчел в щеку, Делия села в свой личный экипаж и устроилась поудобнее на кожаном сиденье.

– Подумай еще раз о предложении Уита продать «Сломанную шпору».

– И думать не о чем. Мой ответ всегда будет таким же. – Рейчел шагнула назад. – Счастливого пути. Напиши мне. – Она смотрела вслед карете, пока та не скрылась из виду, потом, облегченно вздохнув, вернулась в конюшню, оседлала Фаро и поехала в сторону реки Брасос.

После часа езды Рейчел натянула поводья и окинула взглядом освещенное ярким солнцем пастбище, поросшее колеблемой ветром травой. Она любила эту землю, напоминающую ей об отце, и никогда бы не согласилась ее продать – даже Делии и Уиту.

Рейчел не собиралась ехать в Каса дель Соль, но, казалось, какая-то неведомая сила тянула ее туда. Некоторое время она скакала галопом вдоль реки, служившей границей между «Сломанной шпорой» и Каса дель Соль. В прошлом Брасос щедро питала оба ранчо, но в этом году уровень воды был низким из-за отсутствия дождей. Местами река настолько обмелела, что можно было переехать ее, не замочив подпругу.

Не раздумывая, Рейчел направила Фаро в мутную воду и выехала на противоположный берег. Нет, не надо было ей приезжать сюда! Мысли о прошлом не давали Рейчел покоя, в ушах звучал дразнящий голос Ноубла, и она ничего не могла с этим поделать…

Хотя Ноубл был только наполовину испанец – его мать происходила из старинного и уважаемого семейства американцев-южан, – у него была такая же смуглая кожа, как у отца, и он носил такую же традиционную испанскую одежду. Ноубл всегда представлялся Рейчел в черном кожаном костюме, отделанном серебром, который был на нем в тот день, когда его образ навсегда запечатлелся в ее памяти.

Она приехала в Каса дель Соль с отцом, который хотел купить племенного быка у дона Рейнальдо Винсенте. Тогда ей исполнилось шестнадцать, и она была так же уязвима для чар Ноубла, как и любая другая женщина в округе Мадрагон.

Дон Рейнальдо встретил их во дворе. Пока он разговаривал с отцом, Рейчел выбралась из фургона, побежала к коралю и взобралась на ограду, чтобы посмотреть, как несколько вакерос объезжают лошадей. Отец добродушно улыбался, глядя на нее, – он никогда не бранил Рейчел и не возражал, что она носит сапоги и джинсы и ездит верхом по-мужски. Он гордился тем, что его младшая дочь, сидя в седле, не уступит любому мужчине.

Шестнадцатилетняя Рейчел наблюдала за вакеро, который пытался накинуть кожаный повод через голову норовистой вороной кобылы. Внезапно из конюшни вышел Ноубл, позвякивая серебряными шпорами. Поставив сапог на ограду, он подтянул ремешок шпоры, потом кивнул вакеро, крепко державшему кобылу за уши, и с кошачьей грацией вскочил на спину великолепного животного, чья шкура блестела, как полированное черное дерево.

На мгновение человек и лошадь застыли как вкопанные, но Рейчел знала, что будет дальше. Кобыла прижала уши, готовая сопротивляться человеку, вознамерившемуся подчинить ее себе, а потом вдруг начала прыгать, пытаясь сбросить всадника. Однако Ноубл был опытным наездником. Его ноги крепко стискивали вздымающиеся бока лошади; он казался воплощением силы, изящества и упорства.

Вакерос разразились поощрительными криками, а сердце Рейчел возбужденно заколотилось. Она задерживала дыхание, когда лошадь брыкалась, вертелась и прыгала, тщетно стараясь сбросить Ноубла. Его смуглые руки твердо держали поводья, он лишь изредка пользовался шпорами, чтобы не повредить великолепную шкуру животного.

Наконец кобыла остановилась и опустила голову, отдаваясь на милость победителя. Не обращая внимания на приветственные крики вакерос, Ноубл оставался невозмутимым, словно находился на пикнике, и это спокойствие произвело на Рейчел едва ли не наибольшее впечатление.

Завидев ее, Ноубл подъехал к ограде и отвесил поклон.

– Вы становитесь настоящей красавицей, сеньорита Зеленые Глаза. С такими глазами вы способны разбить сердце любого мужчины в округе Мадрагон, включая мое собственное!

При виде его улыбки сердце Рейчел на мгновение перестало биться, и она крепче вцепилась в ограду, чтобы не потерять равновесие.

– Ты был великолепен, Ноубл, – смущенно сказала Рейчел, удивляясь тому, что робеет перед парнем, которого знала всю жизнь.

Он неожиданно протянул руку и коснулся ее щеки.

– Осторожнее, Зеленые Глаза! Ты не должна так смотреть на мужчину.

Рейчел смутилась еще больше:

– Не понимаю, о чем ты.

– Неужели? В твоих глазах сверкает такое пламя, словно ты готова укротить меня, как эту лошадь.

– Еще чего, Ноубл Винсенте! – Покраснев, Рейчел старалась скрыть свое замешательство легкомысленным тоном. – Я просто восхищалась твоим искусством верховой езды. Никогда не видела такую кобылу. Что это за порода?

Засмеявшись, Ноубл спешился и бросил поводья вакеро.

– Ладно, Зеленые Глаза, я больше не буду тебя дразнить. У меня пересохло в горле. Пойдем со мной к колодцу, и я расскажу тебе все об этой черной кобыле.

Рейчел неохотно последовала за ним, молясь о том, чтобы ее сердце перестало так колотиться. Неведомые прежде ощущения душили ее, и это ей совсем не нравилось.

– Ты обещал рассказать мне о лошади, – напомнила она, прижав ладонь к сердцу, словно опасаясь, что Ноубл услышит, как оно бьется.

Он усмехнулся и шутя взъерошил ей волосы.

– Ладно, если тебе так не терпится. Эту лошадь вырастили картезианские монахи в горном монастыре на юго-западе Испании.

– Никогда не видела, чтобы у лошади так блестела шкура. У нее такие сильные ноги, а рост, вероятно, не меньше полутора метров. И, по-моему, тебе так и не удалось сломить ее дух.

– А я и не хотел этого делать, – Ноубл многозначительно улыбнулся. – Дух не должен быть сломленным ни у лошади, ни у женщины.

Рейчел вскинула голову:

– Как ты можешь сравнивать женщину с лошадью?! Этой кобыле следовало бы тебя сбросить!

Ноубл бросил на нее взгляд, от которого ее сердце затрепетало с новой силой.

– Возможно. Тем не менее я подчинил ее моей воле. Теперь она будет покорной.

– Я не заметила в ней особой покорности.

Он улыбнулся, сверкнув крепкими белыми зубами.

– Нужно только внушить ей, кто ее хозяин. Разве с женщинами не следует обращаться так же?

Прежде чем Рейчел успела ответить, Ноубл поднял руки:

– Сдаюсь! Нельзя дразнить девушку с волосами цвета пламени и с таким же характером. Я прощен?

Рейчел так крепко сцепила пальцы, что костяшки побелели и ей пришлось спрятать руки за спину. Казалось, будто все вокруг приобрело какой-то новый смысл. Она не решалась поднять глаза и упорно смотрела на землю, где тень Ноубла возвышалась над ее тенью. А потом он сдвинулся с места, и его тень поглотила тень Рейчел.

– Ты опять сравниваешь меня с кобылой? – с вызовом спросила она, обретя наконец дар речи.

Ноубл взял ее руку и прижал к своему сердцу.

– С тобой, красавица моя, не может сравниться никто!

Рейчел вырвала руку, как будто обожглась. И почему он сегодня ведет себя так странно?

Подойдя к колодцу, Ноубл взял ковш, окунул его в ведро и протянул Рейчел. Она покачала головой, все еще ошеломленная его комплиментом. Он назвал ее красавицей! Рейчел никогда себя таковой не считала. Внезапно ей безумно захотелось быть красивой и на несколько лет старше, потому что Ноубл наверняка все еще считал ее ребенком.

Он поднес ковш к губам, и Рейчел, словно зачарованная, наблюдала, как капли воды стекают у него по подбородку, исчезая в темной поросли волос на груди, едва заметной под расстегнутой сверху рубашкой. Она вдруг почувствовала неудержимое желание провести пальцами по его груди следом за каплями, но вспомнила, что Ноубл обручен с какой-то испанкой, и ощутила острую боль, как будто острие невидимого ножа вонзилось ей в сердце.

Почему ее чувства к Ноублу так внезапно изменились? Рейчел всегда думала о нем как о знакомом парне, который поддразнивал и смешил ее. А теперь она стала не лучше тех жеманных девиц, которых презирала за то, что они толпами бегают за Ноублом. Почему сегодня его слова словно зачаровывают ее, а близость так волнует?.. Ища успокоения, Рейчел посмотрела на отца, но он все еще беседовал с доном Рейнальдо на открытой террасе.