Плащ и мантилья - О'Бэньон Констанс. Страница 7

– Неужели ты не хочешь пить, Зеленые Глаза? – спросил Ноубл. – Сегодня такой жаркий день.

– Я? Да, хочу…

Он снова окунул ковш в ведро и протянул ей. Его рука коснулась руки Рейчел, и ее сердце сразу подпрыгнуло. Дрожащими руками Рейчел поднесла ковш к губам, быстро выпила и бросила ковш в ведро, чтобы снова не прикасаться к Ноублу.

– Как ты поступишь с этой кобылой? – спросила она, только чтобы не молчать.

– Мне кажется, Фаро – лошадь для леди.

– Фаро?

– Да, так ее зовут. – Ноубл улыбнулся. – Но леди, которая будет на ней ездить, должна обладать столь же неукротимым духом. Возможно, я подарю ее тебе, Зеленые Глаза. Да, думаю, она должна быть твоей!

Он зашагал назад, и Рейчел пришлось почти бежать, чтобы поспеть за ним. Она вдруг почувствовала, что никогда ничего так не хотела, как эту кобылу.

– Но папа не позволит мне принять от тебя такой подарок!

Ноубл замедлил шаг, и его лицо внезапно стало серьезным.

– Лошадь моя, и я могу распоряжаться ею, как мне угодно.

Рейчел подошла к отцу – она сейчас очень нуждалась в его поддержке.

– Мистер Ратлидж, – заговорил Ноубл, не сводя глаз с Рейчел, – я только что подарил лошадь вашей дочери, но она говорит, что вы не позволите ей принять ее. Надеюсь, что это не так.

Сэм Ратлидж выглядел удивленным, а отец Ноубла рассмеялся:

– Ты имеешь в виду кобылу из Испании?

– Да, отец.

– Тогда вы должны принять этот подарок, сеньорита Рейчел, – весело сказал дон Рейнальдо. Он говорил с легким испанским акцентом, который у Ноубла и Сабер отсутствовал вовсе. – Мы привезли ее для моей дочери, но Сабер предпочитает маленьких и смирных лошадей. Кобыла должна принадлежать той, которая способна оценить хорошую лошадь.

– Я куплю ее у вас, – предложил Сэм. – Не в моих привычках быть у кого-то в долгу. Сколько стоит эта кобыла, Ноубл?

Рейчел опустила голову, чтобы ее отец не догадался, как ей хочется получить эту лошадь. Они оба знали, что он едва ли может себе позволить купить такое великолепное животное.

– Сразу видно, от кого ваша дочь унаследовала свое упрямство, – усмехнулся Ноубл. – Кобыла не продается. Она – мой подарок Зеленым Глазам. А между друзьями не может быть никаких долгов.

Несколько секунд они молча смотрели друг на друга, потом Сэм опустил взгляд.

– Я уверен, что моя дочь будет хорошо заботиться о кобыле. И все же это слишком щедрый подарок. Лошадь просто безукоризненна.

– Как и ваша дочь, – негромко отозвался Ноубл.

Рейчел щурилась от солнечного света; ее воспоминания постепенно тускнели. Тот день был последним, когда она чувствовала себя беспечной и невинной девочкой. После этого Рейчел не переставала думать о Ноубле, как только молодая девушка способна думать о предмете первой любви.

Тогда она любила Ноубла так же сильно, как ненавидела его теперь.

5

Остановив кобылу, Рейчел смотрела на гасиенду Каса дель Соль. Она не была здесь с тех пор, как погиб ее отец, и не знала, почему приехала сюда сегодня. Интересно, помнит ли Фаро это место?..

Рейчел потрепала ее по гладкой черной шее. Хотя лошадь подарил ей Ноубл, она не смогла заставить себя расстаться с Фаро.

Внезапно неподалеку послышались шаги, из-за деревьев появился Ноубл и зашагал мимо кораля. Рейчел догадалась, что он идет на могилу отца. Она спешилась и двинулась следом, стараясь держаться на почтительном расстоянии.

Спрятавшись за развесистым кедром, Рейчел наблюдала, как Ноубл опустился на колени рядом с могилой дона Рейнальдо Винсенте. Она видела выражение боли на его лице и знала, что он чувствует, так как испытывала то же самое ощущение утраты после смерти своего отца. Казалось бы, при виде горя Ноубла она должна была почувствовать удовлетворение. Но не смогла, как бы ей этого ни хотелось. Даже трусливый убийца имеет право оплакивать смерть отца.

К удивлению Рейчел, ее глаза вдруг обожгли слезы, и она быстро заморгала, стараясь не заплакать. Ноубл Винсенте не стоит ни единой ее слезы! Он заслужил гораздо больше тех бед, которые обрушились на него.

Ноубл снял шляпу и склонил голову. Горе пронзило его сердце, словно отточенный клинок. Он должен был находиться рядом с отцом, чтобы утешить его в последние часы. Мысль о том, что его отсутствие, возможно, ускорило смерть отца, усиливала чувство вины.

Взгляд Ноубла устремился на заросшую сорняками могилу матери; рядом с ней находились могилы его маленького брата, появившегося на свет мертвым, и других Винсенте, родившихся и умерших на этой земле. Чувство одиночества давило на него тяжким грузом. Слова молитвы застревали в горле.

Услышав треск ветки, Ноубл вскочил, повернулся туда, откуда раздался звук, и выхватил револьвер.

– Выходите медленно! – скомандовал он.

Рейчел шагнула вперед, высоко подняв голову и глядя ему в глаза.

– Кто вы? – Ноубл удивился, увидев женщину, и опустил револьвер. – Я вас знаю?

Рейчел огорчило, что Ноубл не узнал ее, – ведь сама она думала о нем каждый день после его отъезда.

– Когда-то я считала, что знаю тебя, Ноубл Винсенте, – ответила она. – Хотя это было совсем не так.

Ноубл едва мог поверить своим глазам. Конечно, Рейчел изменилась – стала выше ростом, а рыжие волосы приобрели золотистый оттенок, – и все-таки он должен был сразу узнать ее.

– Значит, это ты, Зеленые Глаза! Выросла, но по-прежнему носишь брюки?

Рейчел дрожала всем телом, но смело шагнула на заросшую тропинку.

– Я уже не та девочка, которую ты знал, – ответила она. – Ты украл мое детство, Ноубл Винсенте. Почему ты вернулся в Техас, где тебе не рады?

Взгляд Ноубла скользнул по ее огненным волосам, округлой груди, тонкой талии, изгибам бедер, соблазнительно обрисовываемых джинсами. Перед ним стояла не та юная девушка, которой когда-то он восхищался и которую поддразнивал, а взрослая женщина. И в глазах ее сверкала неприкрытая ненависть.

– Когда-то ты считала меня своим другом.

– Я была глупа. – Рейчел помнила, как в этих темных глазах плясали искорки смеха, но сейчас они были тусклыми и непроницаемыми. От Ноубла исходило ощущение силы, и казалось, что он с усилием сдерживает эту силу. – Теперь вы хозяин Каса дель Соль, дон Ноубл.

– Не называй меня доном – этот титул умер вместе с моим отцом. Того Техаса, который он любил, больше нет, а я не тот человек, каким был он.

– Не могу с тобой не согласиться. Раньше я думала, что ты обладаешь тем же чувством чести, что и твой отец, но теперь знаю, что ошибалась.

– И хочешь видеть меня мертвым. – Это заявление прозвучало без всяких эмоций.

– Да, хочу, – призналась Рейчел. – Между прочим, я могла убить тебя в день твоего возвращения. Когда ты пил воду из Дип-Крика, я целилась в тебя из ружья.

Ноубл вздрогнул, как будто эти слова ранили его.

– Тем не менее ты меня не застрелила. – Он поднял руки, показывая, что на нем нет дырок от пуль. – Я все еще жив. Интересно, почему?

Собравшись с духом, Рейчел подошла к нему.

– Если бы ты был мертв, то не смог бы испытывать страдания. А я хочу, чтобы ты страдал.

Ноубл уставился на кончики своих начищенных до блеска сапог.

– Возможно, я уже достаточно страдал, Зеленые Глаза.

– Не смей называть меня так!

В его глубоких карих глазах мелькнула печаль.

– Неужели ты веришь, что я убил твоего отца? Я всегда любил и уважал мистера Ратлиджа.

– Можешь отрицать это, сколько тебе угодно. Я знаю, что ты убил его, и знаю, почему.

Ноубл устремил взгляд на могилу своего отца. Казалось, он больше не в силах смотреть в холодные зеленые глаза Рейчел.

– И ты приехала сюда, чтобы ощутить удовлетворение при виде моего горя?

Наклонившись, Рейчел сорвала сорняк, выросший возле надгробия дона Рейнальдо.

– Я не рада смерти твоего отца. Он был добрым и честным человеком. – Она выпрямилась. – Эти могилы запущены до безобразия. Я бы никогда не допустила, чтобы такое произошло с могилами моих близких.