Побег из гарема - О'Бэньон Констанс. Страница 59

Девушка кивнула и заняла свой пост у постели старого хозяина.

Бриттани еще раньше обнаружила этот маленький коттедж, но ни разу не входила внутрь, поскольку дверь всегда была заперта. Сегодня, однако, она была открыта, потому что одна из служанок убирала там. Бриттани вошла, сразу же ощутив покой и безмятежность.

Служанка вытерла пыль, вымыла и навощила полы в трех комнатах, и теперь они сверкали и пахли воском.

Бриттани подошла к кровати, опустилась на мягкую перину и почувствовала освежающее дуновение легкого ветерка, влетающего в открытое окно.

Какая-то тень упала налицо Бриттани, и, обернувшись, она увидела стоящего над ней Торна.

– Я не слышала, как ты вошел, – сказала она, выпрямляясь. – Надеюсь, ты не против, что я пришла сюда?

Он сел рядом, хотя и на некотором расстоянии.

– Почему я должен возражать?

– Ты узнал про Ахмеда? – с надеждой спросила Бриттани.

Торн кивнул:

– Да, я выяснил, где он. – Торн улыбнулся. – Как насчет того, чтобы завтра прокатиться в карете и привезти его домой?

Не задумываясь о том, что делает, Бриттани бросилась на шею Торну и обняла его.

– Ты просто чудо! Не знаю, как я смогу отблагодарить тебя! Добрее и лучше тебя нет никого на свете.

Он взглянул на нее, ощущая ее близость каждой клеточкой своего тела.

– Осторожнее, маленькая танцовщица, может, я сделал это только для того, чтобы заполучить тебя в свои объятия.

Говоря это, Торн проворно расстегивал ее платье. Он не собирался заниматься с ней любовью, но когда пальцы ощутили шелковистость кожи, не смог ничего с собой поделать. В мгновение ока платье Бриттани полетело на пол, его одежда быстро последовала за ним.

В саду за окном нежно запела какая-то птаха, и другая отозвалась переливчатой трелью.

Бриттани с готовностью пришла в объятия мужа, взволнованная огнем, который увидела у него в глазах. Ласки его горячили кровь, а губы обжигали. Она застонала, когда он перекатился на нее и прижал к себе.

От восторга его проникновения она вскрикнула. Словно глубокие хрустальные воды моря поглотили ее. Они сомкнулись у нее над головой, и она потеряла всякую способность размышлять, ощущала только трепет мерцающего пламени внутри, как будто он зажег в ней огонь. Сердце колотилось как молот, дыхание сделалось прерывистым.

Торн совсем потерял голову. Он не мог думать ни о чем, кроме наслаждения, которое нашел в объятиях Бриттани. Страсть подхватила их своим стремительным потоком и вынесла в открытый океан неземного блаженства.

В момент наивысшего наслаждения тело Бриттани откликнулось на его пылающее, словно огонь, желание. Тихий стон сорвался с губ Бриттани, когда Торн зажег, а потом утолил ее жажду.

Тела их остывали, сердцебиение замедлялось, между тем как сумерки накрывали коттедж своим тенистым покрывалом. Прохладный ветерок шевелил занавески на окне, остужал разгоряченную кожу.

– Я хочу заботиться о тебе и быть для тебя надежной защитой и опорой. Считаю, что это мой долг.

– Почему ты сейчас говоришь об этом, Торн?

– Я не рассказывал тебе о том, что происходило в Вашингтоне. К сожалению, тебе все еще грозит опасность со стороны турков. Лучше, если поменьше людей будут знать, что ты живешь в Стоддард-Хилле.

– Торн, я не удивлюсь, если ваше правительство захочет передать меня турецкому правительству, то есть султану Селиму. Это возможно?

Он был поражен ее сообразительностью, но подумал, что лучше пока не говорить всей правды.

– Турецкое правительство не диктует Вашингтону, что делать.

Она села, на лице ее было написано смятение.

– Почему ты говоришь загадками, Торн? Поверь, я не упаду в обморок при первых признаках опасности.

Он расстроено взъерошил рукой волосы.

– Ну, если ты настаиваешь, меня попросили отправить тебя назад в Турцию.

– И все же ты решил этого не делать?

– Разумеется, нет. Ты же моя жена. Я предвидел, что может произойти нечто подобное, и это одна из причин, почему я женился на тебе.

Она встала с кровати и натянула платье через голову.

– Значит, это настоящая причина, по которой ты женился на мне?

– Есть и другие.

– Похоже, ты снова оказался втянутым в окружающие меня интриги, Торн. У тебя свои проблемы, и тебе ни к чему было взваливать на себя еще и мои.

Он улыбнулся:

– Я оказался втянут в твои трудности еще до того, как мы встретились. Если ты помнишь, я еще даже в глаза не видел тебя, когда турецкий флот дал залп.

Взгляд ее был загнанным.

– Значит, ты женился на мне, чтобы не дать мне попасть в лапы султана? Поэтому, Торн?

Он спустил ноги с края кровати и натянул бриджи.

– А почему ты пошла за меня, Бриттани? – ответил он вопросом на вопрос.

Она покачала головой, в глазах застыла печаль.

– Наверное, мы оба немного поторопились, решив пожениться. Если б я попросила родных отца, уверена, они бы замолвили за меня слово, и я могла бы остаться в стране под их защитой.

– Может быть, – согласился он. – Но если б я снова оказался перед таким выбором, то поступил бы точно так же. На размышления не было времени.

– Я не дала тебе ничего, Торн, тогда как ты пожертвовал ради меня своей свободой.

Его голубые глаза потемнели.

– Я рад, что узнал тебя, Бриттани Стоддард. Из-за чего бы это ни случилось и к чему бы ни привело, наши с тобой жизни переплелись.

Она гордо вскинула голову и выдавила улыбку.

– Сомневаюсь, что тебе доставило удовольствие быть из-за меня не в ладах с правительством.

Он окинул взглядом ее лицо.

– Но я ведь был вознагражден.

Печаль тяжким грузом легла ей на сердце. Для Торна женитьба на ней была ошибкой. С каждым днем она все больше и больше зависит от него. «Если это любовь, то почему же тогда так больно? – спрашивала она себя. – Почему его слова разрывают мне сердце?»

Она отвернулась от него, чтобы он не прочел в ее глазах боль и обиду.

– Быть твоей женой – самая тяжелая задача, с которой мне когда-либо приходилось справляться. Будь у меня выбор, не уверена, что снова согласилась бы выйти за тебя.

Он подошел сзади, но не прикоснулся к ней.

– Я знаю, что жизнь в Стоддард-Хилле не может быть для тебя приятной. Мне известно, с какой мстительной злобой относится к тебе Вильгельмина. А с тех пор как отец заболел, для плантации наступили тяжелые времена. В домашнем хозяйстве порядка нет, поля не обрабатываются. С моей стороны было ошибкой втянуть тебя в свои беды.

Она повернулась и посмотрела на него округлившимися глазами.

– Я знаю, что Стоддард-Хилл однажды снова расцветет, а злоба твоей мачехи меня не слишком задевает, но кое-какие ее намеки не дают мне покоя.

Его взгляд сделался настороженным.

– Какие, например?

– Она утверждала, что это из-за нее тебе пришлось уехать из Стоддард-Хилла.

Он вздохнул и посмотрел на сад за окном.

– В этом она права.

Бриттани опустила глаза, отказываясь верить, что Торн мог возжелать отцовскую жену.

– Еще она почти в открытую говорит, что вы с ней… были любовниками. – Она подняла на него глаза, чувствуя себя скверно оттого, что подвергает сомнению честь Торна.

Он устало вздохнул, взял ее за руку и повел к кровати. Усадил ее, подтащил стул и сел напротив.

– То, что я тебе сейчас открою, я не рассказывал ни одной живой душе. Я нахожу все это отвратительным, но понимаю, что должен быть с тобой откровенным.

Она решительно замотала головой. Ей было стыдно, что она опустилась до того, что сует нос в дела Торна. Ведь все это было задолго до того, как она вошла в его жизнь.

– Ты ничего мне не должен, Торн. Храни свои секреты, а я буду хранить свои.

Он улыбнулся одним уголком рта.

– У тебя они есть?

Она, не мигая, встретилась с его взглядом.

– Думаю, да.

Он долго и пристально смотрел на нее, прежде чем заговорить: