Веселые картинки - Джером Клапка Джером. Страница 10

Он недоверчиво смотрит на вас.

— Как же мне пришла в голову пятница? — спрашивает он.

— Потому, что у вас такая голова, в которую вечно приходит пятница, когда нужен четверг, — объясняете вы. — Я думал, что вы должны сегодня ночью поехать в Эдинбург!

— Великий Боже! А ведь это правда, — кричит он, кидается прочь и слышно, как он бежит по улице и зовет извозчика, которого только что отпустил.

Возвращаясь в свой кабинет, вы думаете, что ему придется приехать в Шотландию во фраке и в вечернем костюме, а наутро послать слугу из отеля купить новое платье. Эта мысль вас радует.

Бывает еще хуже, когда он приглашает гостей к себе. Я помню, мне раз пришлось быть у него в его домике — яхте. Это было немного после полуночи. Мы сидели на краю лодки, болтая в воде ногами. Место было довольно уединенное: на половине дороги между Валлингфортом и Дейслоком; вдруг за поворотом показались две лодки с шестью изысканно одетыми персонами в каждой. Как только они заметили нас, то принялись размахивать платками и зонтиками.

— Ну, вот, — сказал я, — несколько людей нас окликают,

— О, они все так делают, — ответил он, не подымая глаз, какая-нибудь вульгарная компания из Абингдона.

Лодка приблизилась. Когда она подошла на расстоянии 200 ярдов, пожилой господин, сидевший на носу передней лодки, поднялся и что-то закричал нам.

Маккей услыхал его голос и так подпрыгнул, что чуть не опрокинул всех нас в воду.

— Боже! — закричал он, — я ведь совсем забыл!

— Забыли, что забыли? — спросил я.

— Да ведь это Памэры, Грэмы и Грендерсоны; я их пригласил к себе на завтрак, а в лодке нет ничего, кроме двух кусков баранины и фунта картофеля, да к тому же я еще отпустил мальчика.

Как-то раз я с ним обедал у младшего Гогарта, и к нам подошел человек, по имени Галльярд, — наш общий друг.

— Ну, что вы будете, господа, делать после полудня? — спросил он, усаживаясь на противоположной стороне стола.

— Я думаю остаться здесь и писать письмо, — сказал я.

— Пойдемте со мной, если вы хотите делать что-нибудь, — сказал Маккей. — Я повезу Лину в Ричмонд (Лина была молодой девушкой, с которой он считал себя помолвленным. Оказалось впоследствии, что в это время он был помолвлен с тремя девушками, но о двух других он забыл). У меня есть свободное место сзади коляски.

— О, отлично, — сказал Галльярд, и оба отправились на извозчике.

Спустя полтора часа, Галльярд вошел в курильню утомленный и измученный и бросился на кресло.

— Я думал, что вы отправитесь в Ричмонд с Маккей? — спросил я.

— Так я и сделал, — ответил он.

— Случилось что-нибудь? — спросил я.

— Да.

Его ответы были, право, слишком коротки.

— Коляска перевернулась? — продолжал я.

— Нет, только я.

Его грамматика и его нервы казались совершенно разбитыми. Я ожидал объяснения, и немного спустя он рассказал мне следующее:

— Мы доехали до Патни, — сказал он, и у нас было только одно маленькое приключение, а именно наскочили на конку, и затем подымались на холм, как вдруг, он повернул за угол. Вы знаете, как он поворачивает за угол, — через тротуар, наискось через дорогу, и налетает на противоположный ламповый столб; само собою разумеемся, что мы уже привыкли к этому, но я не рассчитывал, что он повернет там. И первая вещь, которую я мог вспомнить, было то, что я сижу посреди улицы, а дюжина дураков смеется надо мною. В этих случаях нужно несколько минут, чтобы обсудить человеку, где он находится и что с ним случилось, когда я встал, они уже уехали. Я бежал за ними четверть мили, крича во все горло, а за мной бежала целая толпа мальчишек и орала, как целый ад. Сколько я ни кричал, ни до чего не докричался и должен был уехать назад на конке. Они могли бы догадаться о том, что случилось, — прибавил он, хотя бы уже на ходу коляски; я совсем нелегок.

Он жаловался на то, что разбился, и сказал, что пойдет домой. Я посоветовал ему поехать на извозчике, но он сказал, что лучше пойдет пешком.

Я встретил Маккей вечером в театре «Святого Якова». Это было первое представление и он снимал рисунки для «Графика». Увидев меня, он тотчас же подбежал ко мне.

— Вот кого мне нужно было! — сказал он. — Брал я с собою сегодня после обеда в Ричмонд Галльярда?

— Да, — ответил я.

— Так и Лина говорит! — с большим удивлением ответил он. — Но я готов поклясться, что его там не было, когда мы добрались до королевского отеля.

— О, ничего, — сказал я, — вы потеряли его в Патни.

— Потерял его в Патни? — сказал он. — Да я этого не помню!

— Но зато он помнит, — сказал я. — Спросите-ка его, он верно вспомнит.

Все говорили, что он никогда не женится, так как было бы глупо предположить, что он в одно и то же утро запомнит день, церковь и девушку. А если он даже доберется до алтаря, то забудет, зачем пришел и отдаст невесту шаферу.

Галльярд был уверен, что он уже женат, но что он совершенно об этом забыл. Я был уверен, что если бы он и женился, то забыл бы об этом на другой же день.

Впрочем, все ошиблись: каким-то чудесным образом церемония совершилась. Так что, если идея Галльярда и правильна, что вполне возможно, то предстоят большие хлопоты. Что касается моих собственных опасений, то я оставил их, как только увидал даму его сердца. Она была очаровательной, веселой, маленькой женщиной, но выглядела совсем не такой, которая бы позволила ему забыть о себе.

Я не видал его со дня свадьбы, которая происходила весной.

Возвращаясь назад из Шотландии, я на несколько дней остановился в Скарборо и после обеда, накинув макинтош, я отправился на прогулку; шел сильный дождь, но проведя месяц в Шотландии, перестаешь обращать внимание на перемены английской погоды. Мне хотелось поскорее подышать свежим воздухом.

Идя по темной аллее, я наткнулся на сгорбленную фигуру, ищущую убежища под навесом стены. Я ожидал, что эта фигура начнет ругаться, но оказалось, что она от горя и утомления перестала обращать внимание на мир Божий.

— Извините пожалуйста, я не видал вас! — сказал я.

При звуке моего голоса, фигура вскочила на ноги.

— Это вы, друг? — вскричала она.

— Маккей! — воскликнул я.

— Клянусь Юпитером! — сказал он, — я никогда не был так рад за всю мою жизнь!

С этими словами он чуть не оторвал мне руку.

— Но, ради Бога, что вы тут делаете? Ведь вы промокли до костей!

Он был одет в фланелевые брюки и куртку для тенниса.

— Да я не думал, что пойдет дождь; утро было очень хорошим.

Я начал бояться, что он переутомился до нервной лихорадки.

— Почему вы не идете домой? — спросил я.

— Я не могу, — ответил он, — не знаю, где я живу, я забыл адрес. Ради самого неба, отведите меня куда-нибудь и дайте мне поесть. Я буквально умираю с голоду.

— Да разве у вас денег нет? — спросил я, когда мы повернули по направлению к отелю.

— Ни копеечки. Я с женой приехал сюда из Йорка около одиннадцати часов. Мы оставили вещи на станции и отправились на квартиру. Я переменил платье, отправился погулять, говоря Мод, что возвращусь к завтраку в час, и как дурак не написал адреса, а теперь не знаю, куда идти. Это ужасная вещь, — продолжал он, — я право не знаю, как я найду дом. Я думал, что она подойдет к Спа вечером и все ходил около двери. У меня не было трех пенсов, чтобы войти внутрь.

— Не можете ли вы представить себе улицу, где находилась ваша квартира? — спросил я.

— Ни капли. Я предоставил все Мод и совершенно не заботился об этом.

— А пробовали ли вы искать в тех домах, где отдают квартиры? — спросил я.

— Пробовал ли! — горько воскликнул он, — все время после полудня я стучал в двери и спрашивал, не здесь ли живет мистрисс Маккей. А они только запирали двери перед моим носом. Затем я рассказал все полицейскому, полагая, не придумает ли он чего. Но этот идиот только расхохотался. Это меня страшно разозлило, я угостил его кулаком и должен был убежать. Пожалуй за мною еще и теперь следят. Я зашел в ресторан, — мрачно продолжал он, — пробовал уговорить дать мне в долг кусок мяса. Но хозяйка сказала, что она слышала эту историю раньше и выгнала меня на глазах у всех. Я думаю, что мне пришлось бы броситься в воду, если бы вы не подвернулись.