Легионер против Синаджу - Аливердиев Андрей. Страница 8

Частично, аналогии моим переживаниям можно найти, например, у Карлоса Кастанеды, Колина Уилсона и Говарда Лавкравта.

Много раз во время своих ночных путешествий я ловил себя на мысли, что многое я когда-то читал у Кастанеды. Это навело меня на мысль о, по меньшей мере, частичном реализме его книг. Но здесь следует сделать существенную оговорку.

Сам Кастанеда тоже столкнулся с трудностями передачи непередаваемого.

Поэтому правильно понять его может только идущий сходным путем.

Другую интересную параллель можно провести с Колином Уилсоном, с его описанием путешествий по разуму и предположениями о живущих там паразитах. Уилсон, кстати, тоже и, вероятно, лучше, чем я, акцентировал вопрос о трудности описания того, чему нет соответствия в обыденной жизни, и, как следствие, в обыденном языке. Однако, несмотря на бесспорные философские и художественные достоинства его 'Паразитов сознания', делающие этот роман настоящим шедевром, в них содержалось столько натяжек, да и явных заблуждений, что едва ли можно говорить о его реалистичности. Хотя, с другой стороны, научно-фантастическое произведение и не может на нее претендовать.

Однако основные ассоциации возникали у меня именно с Лавкравтом. Не берусь для сопоставления выделить его отдельные произведения. Так как суть была не в сюжетах. Суть была в настрое. Излишне говорить, что нехоженые сферы таили в себе такой ужас, которому, как и всему остальному, нет описания. Повинуясь советам внутреннего голоса, иногда обретающего плоть в верхних планах, я даже несколько ограничил свою любознательность.

Я действительно еще плохо представлял пределы своих способностей, как в реальности, так и в путешествиях по разуму. Кроме того, я стал замечать, что многие способности обладали свойством нерегулярности. Так, однажды утром я не смог подняться в воздух. Потом способность к левитации вернулась, но я вдруг перестал спокойно переходить третьим видением сквозь границы планов. Причем я совершенно не представлял, причины этого явления. Одно я осознавал точно: надо постоянно быть начеку, и рассчитывать только на себя.

Гости

Гости пришли через две недели.

Почувствовав на себе посторонний взгляд, я скатился с кровати. И вовремя. Потому что автоматная очередь прошила ее насквозь. Как вы знаете, я уже давно был всегда начеку. И у изголовья держал заряженный пистолет.

Оба стрелявших упали, подкошенные моими пулями. Я и раньше неплохо стрелял. Теперь же я просто не промахивался. Я засунул пистолет за пояс и, взяв автомат, осторожно вышел из спальни. Как я и думал, на лестнице меня ждал сюрприз.

* * *

Я был приперт к стене.

Передо мной стояли двое оставшихся живых, держа меня на мушке.

— Ну, вот и мы снова встретились, — сказал один из них, явно более главный, снимая маску.

Я узнал его. Это был Дэн, один из друзей Стива, нашего шефа по Колумбийской экспедиции.

— Вот, значит, куда пошло золото индейцев.

Он обвел глазами комнату. Не знаю, что он имел в виду. Комната была ничем не примечательна. Мебель была хоть и сделанная со вкусом, но отнюдь не дорогая.

Между тем в комнату тихо вошла девочка лет пятнадцати, совершенно лишенная одежды, но с натянутым луком. Это был один из индейских луков моей коллекции. Колчан с остальными стрелами висел у нее за спиной. Что мне удалось хорошо в последнее время, так это не подавать виду по поводу увиденного.

Свист летящей стрелы рассек гнетущую тишину, и тот, кто держал меня на прицеле (это не имя), упал с пронзенным сердцем.

В то же мгновение я ударил Дэна ногой ниже пояса. Он был значительно крепче меня, но боль вывела его из формы ровно настолько, насколько потребовалось моей неожиданной спасительнице для следующего выстрела.

С веранды в комнату вошел мальчик. Тоже лет пятнадцати и тоже совершенно обнаженный. В руке он держал окровавленный самурайский меч.

— Они оставили одного на страже, — произнес мальчик, необычно выговаривая слова.

— Двух, — сказал, входящий за ним следом кореец. — Я же говорил тебе, жди гостей.

Может, и нехорошо называть человека по национальности, но думаю, что пока вокруг меня было мало корейцев, национальность была лучшей характеристикой, чем имя Сен.

— Ну, ты разбирайся со своими детьми, а я отчалю. Совсем не хочу встречаться с полицией, — с этими словами он исчез в дверях, так же быстро и неожиданно, как и появился.

Но внимание мое уже было поглощено моими новыми (а точнее, старыми) друзьями. Девочка и мальчик были очень похожи друг на друга, и на ту женщину, что охраняла золото индейских богов и навеки осталась в колумбийских горах. С момента, как я их увидел у меня не было ни капли сомнений, откуда они появились.

Конечно же, это были мои котята — Тотек и Ицпалотль. Вождь и Богиня судьбы. Так я назвал их когда-то. И, по крайней мере, имя девочки себя оправдала. Она спасла мне жизнь. Во всяком случае, убила пришедших по мою душу. И она была так похожа на свою мать!

Однако отдаленный вой сирен заставил меня соображать с лихорадочной скоростью. Как мне объяснить случившееся полиции? И как мне представить моих юных друзей. Девочка угадала мои мысли. Она была такой догадливой.

— Мы опять превратимся в пум, а когда все закончится, тогда поговорим, — сказала она, и не успел я произнести и слова, передо мной стояли два молодых кугуара.

Только бы у них это получилось, только и успел подумать я, когда вбежавший в комнату полицейский крикнул:

— Стоять! Руки вверх!

Я поднял руки. А мои пумы умно спрятались за меня.

— Спокойно, — обратился я к уже четверым полицейским, один за другим вбежавшим в комнату, — я — хозяин этого дома. Только что на меня было совершено вооруженное нападение. Это мои животные, которые пытались мне помочь. Они дрессированные и безобидные. Лежать! — обратился я уже к кугуарам, и оба они послушно легли, — Но всех бандитов мне пришлось убить.

Сказав сие, я подумал, а надо ли это было говорить. Но, посмотрев на трупы, решил, что это и так ясно.

— Извините, — прервал меня офицер, — мы вынуждены будем вас задержать до выяснения обстоятельств.

— Конечно, — ответил я ему с энтузиазмом, и опустил руки. — Всегда был законопослушным гражданином, и рад быть полезным полиции. Могу я позвонить адвокату?

— Именно это я и хотел вам предложить.

Но сначала я должен зачитать вам ваши права.

Я кивнул.

— Повторить по-испански? — спросил он, закончив читать.

— Не думаю, что в этом есть необходимость, — ответил ему я. — Хотя, я и немного понимаю испанский, я — белый. — Это была двойная правда, так как слово Caucasian на английском означает и представитель белой расы, и кавказец. — Американец. Проведший детство и юность сначала в Африке, потом в Латинской Америке.

Он посмотрел мне в глаза. Они были такими честными.

— А пока разрешите мне с вашими ребятами отвести моих котят в их комнату. Хотя они безобидные, все же их присутствие будет действовать на нервы.

— Отлично, — ответил офицер. — Но сначала позвоните адвокату.

Все шло по графику. Я пока не знал, как буду выкручиваться, но был уверен, что выкручусь.