Золото наших предков (СИ) - Дьяков Виктор Елисеевич. Страница 5

– Пока не очень… Но думаю со временем… – Калина внимательно следил за тем, как директор рисует прямоугольники и соединяет их стрелами…

Когда Шебаршин ушёл, Калина сел теперь уже за свой стол и минут пять просидел без движения. Мысли мешались в голове, тесня одна другую, следствием чего явились какие-то внутрижелудочные спазмы и сердечные покалывания: «… вляпался… надо ноги уносить… тут не только срок, тут и с конфискацией…» Но не замедлили явиться и мысли-противницы: «… Чего ты испугался? Фирма уже пять лет существует… кто не рискует, тот не пьёт… Для чего ты из казахстанского дерьма сюда вырвался, для того чтобы паршивый миллион где-нибудь Христа ради сшибать?… Нет, за этого генеральского сынка есть смысл зацепиться, наверняка он под такой мощной защитой, что риск не так уж и велик… Надо стать ему нужным, своим…»

Немного успокоившись, Калина пошёл уже сам осматривать свои «владения». Больше всего его интересовал склад. Но кладовщица, как и обещал директор, появилась только после обеда. А до того он общался с лаборантками. Начальница лаборатории Людмила Кондратьева как-то удивительно быстро нашла общий язык с новым начальником производства. К обеду они были уже на «ты», в то время как вторая лаборантка держалась достаточно отчуждённо. В обеденный перерыв Калина хотел было уже идти в местную столовку, но Кондратьева без труда уговорила его пообедать вместе с ними прямо тут в кабинете. Для этой цели у них имелась и плитка, и электрочайник, и принесённый из дома запас продуктов.

После обеда появилась кладовщица, тоже Людмила по фамилии Ермолаева, и тоже в возрасте слегка за сорок. То что все, с кем в фирме предстояло сталкиваться наиболее часто, и директор и эти женщины, принадлежали к его поколению, показалось Калине добрым знаком. Оказавшись в женском обществе, он, уже несколько месяцев живший вне семьи, почувствовал определённый «прилив сил». Женщины, в первую очередь Кондратьева и кладовщица принялись «посвящать» его в тонкости здешних внутрифирменных взаимоотношений. Беседа протекала настолько живо и непринуждённо, что химички едва не забыли о работе, что ждала их в лаборатории.

Впрочем, кладовщица Калине сразу не понравилась. В сравнении с откровенной и простоватой Кондратьевой, Ермолаева казалась чрезмерно хитрой и какой-то нарочито разбитной. Подозрения подтвердились, когда она повела Калину на склад. Почему-то новый начальник производства не показался ей «деловым», или она вела себя с ним по старой привычке, выработанной за время работы с прежним начальником, который по словам Шебаршина был изрядной «тряпкой». Она, не вдаваясь в подробности, показала Калине склад сырья. Большое помещение, непосредственно стена к стене примыкающее к цеху демонтажа, заваленое всевозможным радиотехническим ломом. В основном то были мешки набитые какими-то платами, целые радиостанции, какие-то блоки, индикаторы со станций слежения за самолётами, осциллографы, электроизмерительные приборы, ящики наполненные большими и малыми разъёмами, прямоугольными и шаровыми…

– Что ж это всё валяется, разбросано? – не удержался от замечания Калина.

– А что я грузчик, что-ли?… Мне эти мешки не поднять, а рабочих для наведения порядка мне не дают, – грубо огрызнулась кладовщица. – Мне тут только Миша Круглов, бригадир, помогает, ему за это триста тысяч доплачивают. Но у него свои дела. Здесь нужен постоянный складской рабочий, чтобы весь этот хлам разложил, да рассортировал. А моё дело считать, да накладные выписывать, – безапелляционно заявила Ермолаева.

Калина промолчал. Пошли на склад готовой продукции. Это оказалось относительно небольшое, но какое-то изначально холодное помещение за железной дверью с двумя замками. Здесь наблюдался такой же бардак.

– Вот здесь взвешивается готовая продукция, – кладовщица указала на небольшие электронные весы, – А это и есть готовая продукция, – она кивнула на многочисленные серебрящиеся мешки из-под сахара, лежащие вдоль стены.

Калина заглянул в мешки. В одном были срубленные с плат транзисторы, в другом чернели сколотые перфоратором микросхемы, в третьем желтели «золотые» контакты, вырванные из разъёмов, так называемая лигатура.

– Ну, а это-то можно как-то поаккуратнее сложить? – вновь не удержался от упрёка Калина.

– Попробуй этот мешок поднять! – резко повысила голос Ермолаева.

Калина попробовал… Заполненный где-то на треть мешок с микросхемами весил не менее тридцати килограммов.

– Ну и как? – кладовщица смотрела с усмешкой. – А я всёж-таки не мужик… Сколько раз говорила Шебаршину, на складе нужна штатная единица грузчика. А он всё жмётся. Жмот ужасный, ты ещё не раз в этом убедишься.

Калина опять промолчал, но про себя отметил: «Если бы на твоей должности мужик был, то и грузчика не нужно… Неужто директор сам до этого не додумался? Держать бабу на таких складах – это же идиотизм…».

4

После нескольких дней работы Калина решился высказать свои соображения директору. Для аудиенции он покинул завод и отправился в офис. Пошёл по прямой через промзону, железную дорогу… Шебаршин, сидел чем-то озабоченный, но Калину встретил приветливо:

– Ну, что Пётр Иванович, как ваши первые впечатления?

– По разному, – уклонился от прямого ответа Калина. – Владимир Викторович за эти дни… я, конечно, не могу судить обо всём досконально, но мне кажется производство у нас налажено не совсем эффективно.

– Можете не стесняться, говорите как есть… крайне неэффективно. Это вы хотели сказать? – устало усмехнулся Шебаршин.

Калина не ожидал такой догадливости директора и смущённо замолк.

– Вы думаете, что сообщили мне новость, или у вас есть конкретные предложения?

– Именно так, думаю что надо как можно скорее провести реорганизацию. Я вот тут набросал планчик… сейчас я его вам изложу, – Калина суетливо полез в принесённую с собой папку. – Но сначала мне хотелось бы выяснить, как осуществляется выплата зарплаты.

– Как, а разве вам Ножкин до сих пор ничего не объяснил… насчёт зарплаты!?…

– Нет, я ведь с завода за эти дни не разу не отлучался, всё в дела вникал, – решил не «подставлять» финансового директора Калина.

– Ну что ж, раз так… Какое сегодня у нас число… семнадцатое? Действительно, механизм выдачи заработной платы вам надо знать досконально. Это большое упущение Ножкина, что вас сразу не проинструктировал… Значит так, зарплата всем сотрудникам фирмы выплачивается в два этапа: пятого числа каждого месяца официальная, так называемая «белая», а двадцатого «чёрная»… Слышали о таком способе?

– Признаться, всего два дня как узнал… от рабочих.

– Так поступают все частные фирмы. Если бы мы платили налоги со всей зарплаты, то при нашем законодательстве давно бы обанкротились… Вам тоже мы официально будем платить пятого четыреста тысяч «белой», а остальные миллион шестьсот получите как «чёрную», то есть неофициально, без ведомости и росписи, просто из рук в руки, – Шебаршин говорил спокойно, будто сообщал очевидные, обыденные вещи.

– Но это всё как-то… – Калина вновь, как и тогда, когда директор сообщил ему о незаконной выплавке серебра, почувствовал себя неуютно.

– Не бойтесь, здесь вы ничем не рискуете. Это проблемы, чисто мои и Ножкина, – Шебаршин по выражению лица Калины понял его опасения. – В ваши обязанности вменяется лишь выдача этой самой «чёрной» зарплаты. «Белую» выдаёт бухгалтерша по ведомости, а на «чёрную» вы предварительно составляете список, неофициальный конечно, в соответствии с тем кто, сколько, и как работает. Список передаёте мне, я его корректирую, если найду нужным, и выдаю вам соответствующую сумму. После выдачи «чёрной» зарплаты список этот, сами понимаете, уничтожается. Ещё вопросы есть?

– Нет… Вернее есть. Я хотел бы уточнить один момент… Я знаю какова зарплата рабочих, выяснил, что Кондратьева с учётом вредности получает миллион, а Гришина и Ермолаева по девятьсот… Владимир Викторович, а вам не кажется, что для частной фирмы, эти зарплаты не слишком высоки?… Поймите меня правильно, я просто анализирую и считаю, что такая зарплата провоцирует, как воровство, так и низкую производительность.