Ваш скандальный нрав - Чейз Лоретта. Страница 25

Джеймс попытался было отвернуться, но его взор беспомощно опустился ниже. Теперь сквозь все эти оборки и складки он отчетливо различал изгиб ее бедер, длинные ноги.

– Насколько реальны шансы найти второго? – поинтересовалась Франческа.

– Второго? – переспросил Джеймс.

Он с трудом заставил себя поднять глаза и взглянуть на ее профиль. Боннард смотрела в окно.

– Второго преступника, – пояснила Франческа.

– Прошу, надень на себя что-нибудь менее соблазнительное, – проговорил Джеймс.

– Нет, – отказалась она.

– Ты делаешь это нарочно, – промолвил он.

– Да, – согласилась она.

– Чтобы наказать меня.

– Да.

– Ты знала, что я приду.

– Да.

– И для этого ты прислала оливины.

– Да.

– А с ним ты переспала для того, чтобы разозлить меня.

Наконец Франческа оглянулась и посмотрела на Джеймса.

– О нет! – возразила она. – Я никогда ни с кем не спала для того, чтобы кому-то досадить или сорвать собственную злость. Я деловая женщина.

– Но он-то этого не знает! Он по уши, по макушку влюблен в тебя!

– Да, это так, – кивнула Франческа. – Первая любовь. Ничто не может с ней сравниться. Что об этом говорил лорд Байрон? «Но выше всех отрад – скажу вам прямо – пленительная первая любовь, как первый грех невинного Адама, увы, не повторяющийся вновь!..»

– «…Как Прометей, бунтующий упрямо, – продолжил Джеймс, – украв огонь небесный у богов, мы познаем блаженство – пусть однажды, – впервые утолив святую жажду». [7]

Пока Кордер цитировал строчки из «Дон Жуана», выражение лица Франчески менялось, бледность постепенно уступала место легкому румянцу.

– Ты именно такие чувства испытывала, когда полюбила впервые? – спросил он. – И поскольку сегодняшнее пробуждение было не из легких, готова ли ты передать свою благосклонность – и яд – следующему невинному?

– Какое нежное и мягкое у тебя сердце, оказывается. Или оно становится таким только тогда, когда ты говоришь о Лоренцо? – спросила Франческа. – Должно быть, ты принимаешь меня за идиотку? Да ты ничего о нем не знаешь! Ты зол, потому что пытался играть со мной в свои игры, но у тебя ничего не получилось. А я знаю такие приемы, какие тебе и не снились, Кордер. И я всегда планирую выиграть. Я подбросила тебе наживку, и ты ее схватил, как собака хватает брошенную хозяином палку.

Сердито повернувшись, отчего ее кружева с оборками вихрем взметнулись в воздух, Франческа направилась к столу. Схватив шкатулку с украшениями, она швырнула ее в Джеймса. Он инстинктивно поймал ее.

– Но сейчас эта игра мне надоела, – заявила она. – Ступай домой, маленький песик, и забери с собой свои игрушки.

Кордер опустил глаза на шкатулку. А потом посмотрел на ее разгневанное лицо.

Франческа затаила дыхание.

Она зашла слишком далеко. Он выбросит ее в окно. Он достаточно силен и без труда так сделает.

А она совсем не уверена, что сможет осуждать его за это.

Франческа обхватила себя руками. Похоже, выбор перед ней небогатый: он либо удушит ее, либо выкинет в канал, а если этого и не случится, ей грозит ничуть не лучшая участь погибнуть от его острого, язвительного языка.

Джеймс и не подозревал, насколько Франческу ранили его замечания о ее первой любви. Впрочем, возможно, он и догадывался.

Медленно – очень-очень медленно – Джеймс опустил шкатулку на стол.

Франческа подумала о том, что стоило бы позвонить в колокольчик, чтобы позвать кого-то на помощь.

Он направился к ней.

Она оцепенела.

– Ты, – проговорил он. – Ты… – Внезапно Джеймс замолчал и положил руку на голову. Его плечи задрожали.

С его уст сорвался короткий и резкий, как пистолетный выстрел, смешок.

Франческа подскочила.

Он рассмеялся, отвернувшись от нее.

Она оставалась на своем месте, не сводя с него глаз.

– Дьявол! – выругался он по-итальянски. Джеймс помотал головой. – Теперь я, пожалуй, пойду. – Он направился к двери, по-прежнему качая головой. – До свидания, – попрощался он.

С этими словами Кордер вышел из гостиной и направился в холл, по-прежнему держа в руках шкатулку с украшениями, а Франческа продолжала смотреть ему вслед.

Так она стояла еще несколько мгновений, то сжимая руки в кулаки, то разжимая их.

– Кичливая высокомерная тварь! – промолвила она. И направилась к двери.

С нее довольно. Это был последний раз, когда он повернулся к ней спиной, последний раз, когда он от нее ушел.

Ей известны способы удерживать мужчин, а он…

Она остановилась вблизи холла.

Двое мужчин стояли в нескольких метрах от нее. Услышав ее громкие сердитые шаги, оба оглянулись и посмотрели на нее.

Одним из них был Кордер.

Другой был на несколько дюймов ниже и лет на тридцать старше.

– Мадам, – послышался голос справа от нее. Слишком поздно Франческа заметила Арнальдо. Должно быть, она прошла мимо него, когда он шел к ней в гостиную, чтобы объявить о прибытии нового гостя.

Арнальдо откашлялся.

– Граф Маньи, – зычно произнес он.

– Боже мой, Франческа! – воскликнул граф. – Неужели вы совсем лишились разума, дитя мое, если готовы бегать по коридорам, по которым вечно гуляют сквозняки, обнаженной? Скорее оденьтесь!

– Месье… – начала было она.

– Ступайте, дитя мое, ступайте… – Маньи махнул рукой. – А я пока что развлеку вашего друга.

Глава 7

Месье Маньи вовсе не был немощным стариком, каким его представлял Джеймс. Граф был чуть ниже шести футов росту, а трость с золотым набалдашником носил скорее как модный аксессуар. Глубокие морщины прорезали его лицо патриция вокруг глаз, рта и переносицы. Курчавые каштановые волосы были подернуты серебром. Карие глаза блестели. Чего в них было больше: юмора, хитрости, жестокости, – этого Джеймс еще не понял.

Понял он другое: месье тратит немало времени и денег на заботу о собственной внешности. Одет он был с элегантной изысканностью. Жилет графа украшали многочисленные цепочки, кармашки для часов и медали.

– Вы вовсе не обязаны развлекать моего гостя, месье, – сказала Боннард. – Мистер Кордер как раз собирался уходить.

– Кордер? – переспросил Маньи. – Мне знакомо это имя.

«А кому оно незнакомо?» – подумал Джеймс. Его семья, включая родных со стороны отца и со стороны матери, была знатной и большой. Его отец и мать были широко известны в европейских придворных кругах. Лорд и леди Уэствуд всегда проводили много времени за границей. Даже во время войны они отказались оставаться дома, в безопасности.

– Вы носите французскую фамилию, но на француза не похожи, – заметил Маньи.

– Нет, наша ветвь Кордеров далека от французов, – отозвался Джеймс. – Предки действительно были французами, но несколько столетий назад, так что мы из Кордье давно превратились в Кордеров. А мой отец – тринадцатый граф Уэствуд.

Граф кивнул:

– Да, это семья из Нормандии.

– Очень большая семья, – заметила Боннард, делая ударение на слове «большая». – Мистер Кордер – один из нескольких детей от второго брака.

«Всего лишь один из тех многочисленных младших сыновей, знакомиться с которыми нет необходимости», – можно было услышать в ее голосе.

Граф наградил ее взглядом, смысла которого Джеймс не понял.

– И он уже уходит, – добавила Франческа.

– Нет, еще нет, – заявил Джеймс. Он похлопал себя по груди, словно разыскивая что-то в карманах. – Кажется, я забыл карманную записную книжку в вашей спальне.

Ее зеленые глаза полыхнули убийственной яростью.

– Это невозможно, – сказала Франческа. – Вы никогда не были…

– Слугу звать не стоит, – продолжал как ни в чем не бывало Кордер. – Я сам поищу ее.