Комната ужасов. Дилогия - Грей Майкл. Страница 2

Мать искоса глянула на Рона:

— Не будь идиотом! И выкинь дурь из башки. Понятия не имею, родственница она нам или нет. Я даже не знаю, о ком ты. Какая–нибудь седьмая вода на киселе, наверное.

— Ты убита горем, ма? — Джейми хотелось переменить тему.

— Держусь более–менее, — чуть не рассмеялась та. — Дядю Эфраима я никогда не видела, но надо ведь продемонстрировать уважение к усопшим, прежде всего ради живых. И без большой при этом работы над собой.

— Если мы его сроду не знали, как нас занесло на эти похороны? — спросил Рон.

— Отчасти из уважения к умершему родственнику. Хотя я и сама толком не знаю, что он нам за родственник… Отчасти от жадности. — Она улыбнулась Рону, а потом еще раз, через плечо, — персонально для Джейми.

— Жадности? — От любопытства Джейми подался вперед.

— Завещание, — продолжила мать. — Нас пригласили на чтение завещания дяди Эфраима. Значит, мы упомянуты в нем.

— А сколько? Сколько мы получим, ма?

— Откуда она знает, дубина, — оборвал его Рон. — Для того мы и едем на «чтение», чтоб выяснить. Правильно, ма?

— Не обзывай брата! Да уж. Но скорее всего этих денег лишь на новые шины хватит. В противном случае поедем обратно на этом завещании.

— А может, на новую машину хватит, а, ма? — Джейми даже принялся грызть ноготь от возбуждения. — Как насчет «порше»? Или «лямборгини»?

— Не переживай. Я, как ты помнишь, ни разу его и в глаза–то не видела. Мы — бедные родственники, и все. Причем дальние. Удостоят словечком — и на том спасибо. Так? А?

— Похоже, что так. — Джейми упал обратно на сиденье.

— А чего тогда мы приперлись, ма? — спросил Рон. — Раз мы его не знали и нам ничего не светит?

— Из уважения к усопшим, Рон, — повторила мать и опять усмехнулась, — и потом, нам же дали деньги на поездку, я ведь говорила. Если бы мы не поехали, пришлось бы все вернуть. Ты же знаешь свою маму. Подсуетишься чуть–чуть — получишь на чай. В нашем теперешнем положении…

— Что, папа опять задерживает? — поинтересовался Рон.

— Как обычно. — Нотка горечи прокралась–таки в ее ответ. — Потом, у него, наверное, своих забот полно. Попробуй, содержи две семьи одновременно.

— Миндальничаешь ты с ним, ма. Судить надо сукина сына, и все, — сказал Рон.

Женщина хлопнула себя по коленке новой черной перчаткой.

— Попридержи–ка язык, сынок. Он пока что твой отец.

— Биологически, ма. Чисто биологически.

— Побудь в его шкуре, Рон. Если бы ты побыл чуть–чуть в его… Кажется, приехали.

Они повернули на улочку, заросшую кленами с огромными красными листьями. Ворот не было, только кирпичные колонны. Сквозь деревья было видно, как строгие линии стриженых газонов сходятся в перспективе. Будто траву здесь ткут, а не выращивают.

— Вот те раз! — воскликнул Рон. — Ты смотри, что творится! Может, мы не туда попали, ма?

— Я ехала за той машиной, — показала мать. — Да и дом нам нужен № 16.

— Номер дома? — удивился Джейми. — Да я не видел на улице ни одного дома, кроме этого. Он САМ — целая улица. Посмотрите только на эти лужайки.

— Возможно. Улица Кленов, 16. Номер я видела на почтовом ящике, а то, что это клены, сомнений, кажется, не вызывает.

— Миллионы, — задохнулся Джейми. — Этот дом стоит миллионы!

— Очень красиво, — осадила его мать. — Кажется, сын слюной изошел, чуть деньгами запахло.

— Проезд заканчивался кольцом метров за тридцать от дома. Чтобы добраться до ступеней, надо было еще пересечь широкую полосу гравия, сверкающего на солнце, как снег в горах, потом тротуарчик из плотно подогнанных булыжников.

На верху лестницы сидел потрепанный мужчина. Он осмотрел всех троих, пока они поднимались, глаза–бусины сверкнули из–под тени старой, выцветшей шляпы.

Лицо его было на редкость непропорционально. Расстояние от глаз до рта слишком велико, подбородок толщиной с доску. Волосатые уши, казалось, состояли наполовину из грязных отвисших мочек. В одной руке старик держал допотопный серп, другой водил по лезвию камнем, извлекая протяжный, свистящий, по–своему мелодичный звук. Когда мать с сыновьями подошла, он пробормотал: — Одиннадцать, двенадцать, тринадцать, со мной четырнадцать. Вы — последние. — Это было сказано тоном приказа, уж никак не вопроса.

— О чем это он, а? — шепнул Джейми своему брату, кивнув назад на старика.

— Перенаселенность, — шепнул Рон в ответ. — Допускается ровно четырнадцать с половиной единовременно. Поэтому серп. Было бы нас четверо — вжжжжжик! — Он чиркнул большим пальцем по горлу и осклабился. Джейми посмеялся, но шуточка что–то не показалась такой смешной, как хотелось бы. Даже при ярком солнечном свете.

Женщина в кричащем, потрескивающем плохо гнущимися складками платье провела их в большую, с темной отделкой приемную. Причудливо украшенный буфет был заставлен холодными мясными блюдами, тут же стояла большая чаша для пунша. Рон и Джейми сразу же принялись накладывать на тарелки.

— Здравствуйте. Боюсь, что нас не представили. — Это заговорил высокий мужчина в сером костюме. — Меня зовут Брайер. Роберт Брайер.

— Джейми, — прочавкал Джейми, перекатывая во рту кусок ветчины. Потом сделал движение локтем в сторону брата: — Рон. Халифакс. Рон и Джейми Халифаксы.

— Моя дочь, — представил Брайер, и Джейми чуть не подавился долькой салями. Это были те самые «щиколотки». — Харвест. Дурацкие имена давали мы детям в шестидесятые. Вы не находите?

— А? Да! В смысле нет. Прекрасное имя, — пролепетал, брызнув при этом слюной, Джейми. Как пить дать обрызгал девушку подливкой. Она протянула руку. Джейми воткнул вилку в картофельный салат и пожал руку. Вилка начала опасно крениться. Джейми не мог запросто взять и бросить ее теплую и мягкую руку, это было бы неучтиво. Харвест сама спасла вилку, попробовав заодно салат из его тарелки. Она подмигнула ему. Именно ему! Горка картофельного салата разделяла их. Джейми бросило в жар и в холод одновременно. Спас его Рон.

— Здравствуйте, мистер Брайер. Приятно познакомиться. — Джейми заметил, что голос Рона стал вдруг совсем томным. — Чудный старинный дом, не правда ли, Харвест? — продолжал Рон.

Все опять закипело в Джейми. Конечно, где ему, семнадцатилетнему недотепе Джейми, состязаться с видавшим виды Роном двадцати без малого лет от роду.

Роберт Брайер, став вполоборота, поманил рукой вторую девушку в черном.

— Подойди–ка, моя радость, — сказал он. — Позволь представить тебя двум юношам, родственникам усопшего. Джейми и Рон Халифаксы. Вверяю вам и вторую мою дочь, Баунти. Я говорил, у нас в ходу странные имена, не так ли? — Мужчина улыбнулся.

Рон был тут как тут. Не успел Джейми головы повернуть, а уже обе руки Баунти — в лапах Рона. Харвест перехватила взгляд Джейми и в шутку надула губки. Она, видно, все время в тени старшей сестры. Джейми посочувствовал ей как товарищу по несчастью. Так и у них со старшим братом. Вообще–то Харвест не менее привлекательна. Рон просто клюнул на то, что Баунти срослась со своим именем. Она БЫЛА хороша собой, на вкус Джейми, слишком хороша. Младший брат следил краем глаза за Харвест. Сколько ей, интересно? В черном она — взрослая женщина, а посмотреть как следует да переодеть в джинсы со свитером — так ей, может, не многим больше, чем ему.

Роберт Брайер вытащил из кармана прокопченную трубку. Не успел он пристроить ее в угол рта, как женщина, которая ввела семейство Халифаксов в дом, очутилась рядом. Рука ее потянулась к трубке, затем застыла в нерешительности и опустилась.

— Простите, сэр, — произнесла она одними губами, тонкими и жесткими, как проволока. — Нельзя курить в доме. Это правило. Хозяина.

Брайер посмотрел на нее сверху вниз, слегка нахмурившись.

— Мистера Эфраима, сэр, — уточнила женщина.

— Однако… он ведь… — Брайер замялся. Непроизнесенное слово кричало.

— Умер? Конечно. Но пока не объявлена его последняя воля, ОН тут хозяин, сэр.

— Конечно, конечно. Именно так. Покорнейше благодарю за совет.