Охотник за бабочками 2 - Костин Сергей. Страница 62

— Если она еще не смылась, — засомневался я, но от предложения первого помощника не отказался. Надо действовать. Это, пожалуй, единственный шаг, на который мы были способны. Можно, конечно, поискать ее корабль с рожками, но я сомневаюсь, что поиски приведут хоть к какому-нибудь результату. Посудина слишком мала по размерам, а на посадочной парковке почти тысяча кораблей разного типа и конструкции.

Мы перешли улицу и, сунув один металлический брюлик с изображением первого Земного президента в дверную копилку, зашли внутрь.

— Мест нет, — с ходу заверещал портье, все та же сволочь из расы сволочей, — И не предвидится. У нас симпозиум докерманских хакеров. Все забронировано. Можете обратиться в соседний приют для малоимущих слоев населения. Только я сомневаюсь, что вас туда пустят с собачкой.

— Да не нужны нам твои номера, — огрызнулся Кузьмич, почему-то посчитав, что это именно меня приняли за собачку, — Нам от тебя, образина, нужны конфиденциальные сведения. Мы спец агенты из ФЫБЫЫР. Кстати, где у вас датчики пожарной сигнализации?

Сволочь мельком взглянула на значок «За пятую юбилейную сидку ", более пристально обследовало глазами потолок, в надежде отыскать там что-то, кроме лжемух, и сдалось:

— Какая информация интересует господ Фыбыыровцев.

— Господа в семнадцатом веке до нашей эры все кончены, — Кузьмич неторопливо засунул в карман значок и подлетел к сволочи поближе, тем самым показывая, как он ему доверяет, — Нас интересует гражданка, которая живет в одном из ваших номеров. Маленькая, пухлая, лысая, наглая, прилипчивая…

— Знаю, знаю, о ком вы спрашиваете граждане фыбыыровцы, — не слишком вежливо перебил сволочь поток особых примет разыскиваемой, — Восемнадцатый этаж. Крыло восемнадцатое. Номер восемнадцатый. Записалась под именем, под каким же именем, сейчас, сейчас, одну минуту, вот. Ред Мун. Можете взглянуть сами.

Я повернул к себе монитор регистрации и сверил данные на экране с только что полученными разведданными.

— Ред, это фамилия или имя?

Сволочь-портье пожало плечами.

— Мы не интересуемся личной жизнью наших клиентов. Можете спросить у нее сами. Она как раз в своем номере. Скоростной лифт прямо и направо. Один брюлик за этаж.

— Обдираловка у вас. А мы при исполнении, — Кузьмич выразительно поднял глаза к потолку, где, как уже было отмечено, полностью отсутствовали датчики пожарной сигнализации.

— Лифт для обслуживающего персонала прямо и налево, — сволочь был неплохим парнем.

— Никого не впускать и никого не выпускать, — на всякий случай приказал ему бабочек, и мы направились к лифту для обслуживающего персонала.

— А если нам нужно было на пятисотый этаж? — продолжал возмущаться Кузьмич, сидя у меня на плече, пока я вышагивал по восемнадцатому этажу по длинному коридору, застеленному красной, местами потертой, дорожке, — Представляешь, командир! Пятьсот брюликов только за то, что бы попасть на необходимый этаж. Лучше уж самого себя…

— Можно по лестнице, — предложил я, заглядывая в коридор восемнадцатого крыла, — Ты, Кузьмич, потише давай. Близко уже.

Остаток пути мы проделали в полнейшей тишине. Правда Кузьмич умудрился задеть крылом фарфоровую вазу, стоящую на мраморном постаменте. На ней еще бирка была бронзовая. Что-то там про династию дзынь-дзынь из четвертого века до нашей эры. Дерьмо, а не ваза. Раскололась, как миленькая. Я всегда считал, что посуду необходимо изготовлять из небьющегося пластика.

— Вот, — прошептал Кузьмич, указывая на двери с номером восемнадцать, — Сейчас мы ее гадину спеленаем. Командир, а если она в ванне сейчас? Я на голых женщин не могу нападать. И на спящих тоже.

Я попросил Кузьмича заткнуться. Знаками попросил, у меня же голос о-го-го какой. Все крыло можно разбудить. Но Кузьмич не унимался.

— По наглячке будем работать, или по честному?

Я решил, что по честному. Оно вернее. Пухленькая вряд ли подозревает, зачем она нам нужна. Подумает, что мы приперлись просто так. Откроет, как миленькая. Тут мы ее и сцапаем.

— «Бум, бум, бум», — это я вежливо постучал ногами по двери.

— Кто там? — раздался за дверями голос. Кузьмич поднял вверх палец, показывая, что это именно ее голос. Пухленькой.

— Почтальон, — брякнул я, первое, что пришло в голову. У меня на такие дела экспромт хорошо работает. Наверно, голос предков, — Принес посылку для вашей девочки.

За дверями раздались звуки шаркающих тапочек.

— Печкин что ли? — спросил голос пухленькой.

Кузьмич энергично задергал крыльями. Признавайся, мол, что Печкин. Печкин, сечькин, огуречькин, какая разница. Лишь бы открыла.

— Да, Печкин, — сдался всем этот странный парень Печкин. Надо бы потом узнать, кто такой, и почему не ему, а Пушкину памятник поставили.

— Открываю, — известила нас пухленькая.

Вслед за ее словами нам с первым помощником пришлось в срочном порядке падать на пол. Потому что, эта с… с… с… как бы ее помягче назвать? В общем эта бука безмозглая выпустила в двери длинную очередь из дамского карманного гранатомета.

Двери, естественно ремонту не подлежат.

— Командир! — раздался сдавленный голос Кузьмича.

Я встряхнул головой, скидывая целый ворох щепок и поднял голову. Первый помощник был сжат в крепких объятиях пухленькой Ред Мун, и в висок ему упирался все тот же дамский карманный гранатомет.

— Стоять! — заорала Ред. Я так думаю, что это все-таки ее фамилия, — Не то я ему башку снесу!

Это Кузьмичу-то? Ему голову трудно снести. Лучше крылья. Он ими больше дорожит. Но стоит ли данный факт сообщать Ред? Не стоит. А то потом Кузьмич обидится.

— Ну что? Взяли суки! — продолжала дико визжать пухленькая. Вот же стерва, это я хотел ее так назвать, но природная скромность не позволила. А её, видать, скромности не учили, — Стоять, сказала! Падлы, гады, менты продажные, мусора с улицы ночных фонарей.

Я немного отряхнулся. Грязный, конечно, немного пыльный, но на мусор я похож не был. В этом Ред не права.

— Ты это… — попробовал я начать переговоры.

Пухленькая оторвала гранатомет от виска первого помощника и выпустила заряд в потолок. Там как раз люстра висела. Чистый хрусталь. Его потом можно будет собрать и на переплавку отправить.

— Еще шаг и ты больше своего друга не увидишь, — прошипела Ред, — Я его беру в заложники. А теперь вали отсюда, пока я тебя не продырявила.

Продырявленным я быть не хотел. Да и новенькую футболку жалко.

Пока я отступал к противоположной стенке коридора, Ред Мун, удерживая горло Кузьмича, второй рукой воздвигла у дверей баррикаду из шкафа, комода, двух кресел, одного, нет двух головизоров и кассетного магнитофона. Двух. Потом завалила все это мешками с песком, а сверху залила быстротвердеющим пластиком. Завершала композицию вывешенная рядом с обломками дверей бирка «Не беспокоить. Заложники!»

Что бы на моем месте сделал любой гражданин, у которого взяли в плен друга? Правильно. Двинулся бы прямиком в местное отделение правопорядка. Я сделал тоже самое, посчитав, что с бандитизмом должны бороться соответствующие структуры. А играть в космических ренджоверов, игрушка детская такая, мне самому не хотелось.

Поинтересовавшись у сволочи портье, кто отвечает за спокойный сон местных граждан, я направился по указанному адресу. Один квартал на такси. Можно и покороче. Через парк.

За длинной тумбой, перекрывающей доступ внутрь управления, сидел толстый служивый инопланетник с медицинским градусником вместо носа, который от безделья зашвыривал скомканные листочки бумаги в мусорную корзину. У нас, на Земле, данный вид спорта был более цивилизован. Мы давно не пользуемся бумагой и мусорными корзинами.

На груди у служивого висела бирка, подсказывающая, что я вижу перед собой капрала по званию, дежурного по должности, Сан Саныча по имени.

— Дежурный капрал Сан Саныч, я хочу сделать официальное заявление! — сообщил я цель своего визита.

— Заявление в пяти экземплярах. Данные паспорта. Прописка. Три фотографии три на четыре, — заученно сообщил дежурный Сан Саныч, не отрываясь от своего занятия.