Инсайдауt - Кедров Константин Александрович "brenko". Страница 10

Изначальное состояние мира, если таковое когда-то  было, не являлось ни злым, ни добрым. Добро и красота  возникают, как первый признак преодоления небытия в  океане смерти.

Можно рассматривать зло, как помойку жизни. Безобразное и злое своего рода отходы, останки жизнедеятельности. Когда погибают цивилизации, от них остаются  целые груды и залежи отходов, но археологи долго и упорно ищут какой-либо расписной черепок или обломок скульптуры, чтобы по ним, как по фрагментам лекала восстановить очертания былой упорядоченности.

Таким лекалом во вселенной является тело человека, его ДНК и его Душа. Тело разрушимо, более устойчива ДНК с записью наследственной информации и совсем неразрушима Душа, где хранится самое ценное — добро и красота, накопленные и созданные при жизни. "Рукописи не горят" — это значит, что во вселенной все, что накоплено в душе человека, остается на все времена. Современная наука не знает, как именно это происходит, но косвенные признаки такой неуничтожимости хорошо известны. Первый, кто догадался о неуничтожимости духовных ценностей, был Платон. Первоатомы красоты и добра он назвал эйдосами, изначальными идеями, порождающими жизнь и реальность.

И в древние, и в новые времена создано множество теорий об относительности добра и зла. То, что для одного зло, для другого является добром, а безобразное с точки зрения одних, кажется прекрасным в глазах других.  Однако достаточно обратиться к живой истории, чтобы  убедиться в реальности добра и зла, прекрасного и безобразного.

Для человека эстетически неразвитого или консервативного полотна Кандинского, Малевича и Пикассо  есть не что иное как хаос и разрушение. Однако чуткие и  открытые новизне критики сразу увидели, что это не хаос  и безобразие, а распространение красоты и гармонии на те  области, которые раньше были уделом дьявола. Искусство  не гнушается никакими отбросами, чтобы преобразить  любую помойку в храм. Это постоянное расширение сферы жизни (ноосферы) и сферы духа. В то же время силы  зла неустанно трудятся над тем, чтобы превратить храм в  помойку. В XX веке в этом преуспели целые народы и государства.

Полотна Кандинского и Пикассо, нарушая все за- коны упорядоченности и симметрии распространяют сим- метрию и упорядоченность в запредельные области на грани хаоса. Но именно эта "грань", хрупкая и уязвимая, является живым искусством. Это напоминает зыбкие и всегда подвижные границы античной римской цивилизации, размываемые со всех сторон волнами варваров, от которых ныне остались одни названия.

Красота безгранична, хотя границы ее всегда очерчены. Варварство и безобразие хаотично, лишено очертаний и потому проникает в сердце цивилизации, как ржавчина в днище корабля. От варварства и безобразия добру невозможно отгородиться никакой китайской стеной. Добро, красота и гармония нуждаются в постоянной защите, потому битва добра и зла нигде и никогда не затихнет. Это верно как для отдельной личности, так и для государств и народов. Для зла самая надежная защита военная сила, однако для добра эта защита самая ненадежная, поскольку военная сила и война уже, в известной степени, зло. Добро гораздо надежнее защищать просвещением, культурой, цивилизованным укладом жизни, нежели грубой силой.

Зло — это то, что "дано". Добро — это задача, которую предстоит решить, исходя из того, что "дано". Слабые натуры, неспособные к решению сложных задач, всегда стремятся остановиться на данном и очевидном или склонны к упрощенным решениям.

Такими упрощенными данностями в XX веке стали теории Маркса, Ницше и Фрейда, якобы отвечающие на все основные вопросы жизни. Во всех трех учениях добро и зло было вынесено за скобки, как нечто несущественное, мешающее правильно организовать жизнь. Но по ту сторону добра и зла не оказалось ничего кроме зла.

В метафизическом плане добро и зло взаимосвязаны, как отливка с пустотой, которую она заполняет.  "Дьявол есть отсутствие Бога" — зло это отсутствие добра.  Зло — это пашня для добра. Безобразное — чернозем для  прекрасного.

Одна из неудачных попыток понять взаимосвязь до- бра и зла — их привязка к диалектике Гегеля. Мол, у Гегеля есть единство и борьба противоположностей, тезис и  антитезис рождают синтез. Но добро и зло это не тезис и  антитезис и вовсе не исчерпываются законами диалектической логики. Добро и зло невозможны без человеческой шкалы ценностей, без этики. Человеческий мир при всей  своей неимоверной сложности обладает вселенской космической простотой. Добро и зло в нем никогда не смешиваются и не вступают в диалектическое взаимодействие.  Только добро держит человека в человеческом состоянии.  Зло всегда является отклонением от человеческой природы. Только у животных добро и зло природны и равноценны. В человеке зло антиприродно. Оно возвращает человека в животное состояние, но это особое антиприродное  животное — монстр. Зло есть монструозное состояние  человека.

Животный мир и природа не различают добра и зла.  В природе это две равновеликие силы, способствующие  выживанию и продолжению рода, что и заметил Дарвин.  Однако, попытки распространить дарвинизм на человеческий мир ничего хорошего не принесли. Во-первых, "борьба всех против всех" вовсе не является общеприродным доминирующим законом даже в животном мире.  Большую часть времени лев действительно мирно спит рядом с ягненком. Только голод толкает его к охоте. Насытившись, лев мгновенно теряет агрессию и ягненку ничего не угрожает. Можно приводить бесчисленное множество примеров, когда выручка и взаимопомощь, забота о детенышах и стариках внутри вида способствует его выживанию.

В человеческом мире, конечно, наблюдаются как положительные, так и отрицательные моменты мира животного, но доминировать должно человеческое, иначе человечество погибнет, как вид и род. В этом смысле добро вполне естественное и природное состояние как для животных, так и для людей. С той разницей, что от животного невозможно требовать отказа от природных инстинктов, которые доминируют в животной жизни.

     Человек же, не управляющий своим инстинктами и никак их не контролирующий, строго говоря, не является человеком.

Более того, он не является и природным животным, поскольку в животном мире роль инстинкта строго отмерена и продумана Творцом и не требует от животного выбора между добром и злом. Добро и зло прерогатива разума.

Давно замечено, что Ногтю 5ар1еп8 (человек разумный) разумным никогда не был. Его действия сплошь и рядом мотивированы общественным или личным безумием. И все же человечество, как род и вид, существует только благодаря разуму и добру.

Диалектичны и правомерны споры о добре и зле, прекрасном и безобразном. Относительны наши понятия и определения добра и зла, однако, само добро абсолютно. Абсолютна красота. Злое и безобразное статусом абсолютности не обладают и не имеют под собой онтологического фундамента. Безобразное может быть преображено в прекрасное прикосновением истинного художника. Зло в конечном итоге всегда преобразуется и побеждается добром. Добро и красота не могут быть обезображены злом. Можно уничтожить статую Венеры Милосской, но не-возможно уничтожить те соотношения и пропорции красоты, которые были найдены ваятелем. Но и эти пропорции есть не что иное, как чувство и мысль художника. Красота — это человеческая природа, запечатленная в образах, а добро — это человеческая природа, выраженная в чувствах и поступках. Когда добро и красота становятся образом жизни, мы говорим о явлении праведника, художника или даже о рождении новой цивилизации.

Существует, однако, весьма распространенная точка зрения, согласно которой зло, небытие и уродство есть три кита мироздания, на которых добро, красота и разум нечто вроде наростов. Есть обширные и многочисленные секты сатанистов, поклоняющихся злу и творящих зло во имя сатаны. Их невозможно опровергнуть на философском уровне, поскольку добро или зло человек выбирает сам. Главный аргумент сторонников зла в том, что зло повсюду. Любая жизнь сопровождается болезнью и заканчивается смертью, но значит ли это, что в основе мироздания лежит зло, смерть, хаос и небытие. Они оперируют тем, что "дано" и полностью игнорируют то, что "требуется доказать". Выбор между добром и злом не философская, а этическая проблема. С философской точки зрения зло плоско, примитивно, и вовсе не обладает той степенью сложности, которую придает своим героям Федор Достоевский. Не случайна потребность в героизации зла, возникающая у толп, боготворящих Гитлера, Мао или Сталина. Молва приписывает этим довольно примитивным деятелям некую метафизическую глубину, которая была абсолютно чужда прагматикам-недоучкам. Рождаются мифы о  том, что Сталин втайне верил в Бога, а Мао тяготел к буддизму.. К счастью, и Сталин, и Гитлер, и Мао умели писать и оставили свои авторские труды, кои можно читать  только после лоботомии или под глубоким наркозом, хотя  эти памятники примитивного разума весьма поучительны  и достойны изучения. Анатомия зла XX века представлена  в них во всей полноте.