Игра Льва - Демилль Нельсон. Страница 84

— Мы постоянно следим за ливийской общиной, возможно, теперь, когда одного из них убили, они станут разговорчивее, — предположил Габриель. — Или же мы можем получить обратную реакцию.

— Возможно. Но я не думаю, что у Халила много сообщников в нашей стране; во всяком случае, нет так много оставшихся в живых.

— Ладно, Джон, у меня много работы. Буду держать тебя в курсе. А ты передай сведения, полученные от Фади, кому следует. Хорошо?

— Хорошо. Кстати, пожалуй, следует выделить Фади Асваду часть федеральных денег, предназначенных для информаторов, хотя бы на сигареты и успокоительное.

— Согласен. Ладно, увидимся. — Габриель вернулся в комнату для допросов.

А я направился в оперативный штаб, где все еще было полно народу, хотя стрелки часов уже перевалили за 18.00. Положив «дипломат» на стол, я позвонил домой Кейт, однако удалось пообщаться только с автоответчиком.

Я оставил на всякий случай сообщение, позвонил на сотовый, но Кейт не ответила. Тогда я набрал домашний номер Кенига, но жена сказала, что он поехал в аэропорт. По его сотовому телефону мне тоже не ответили.

Следующим стал звонок домой Бет Пенроуз, здесь тоже ответил автоответчик, и я сказал:

— Занят круглые сутки. Возможно, отправлюсь в небольшое путешествие. Мне нравится эта работа. Мне нравится моя жизнь. Я люблю свое начальство. Мне нравится мой новый кабинет. Вот мой новый номер телефона. — Я продиктовал свой прямой номер в оперативном штабе и продолжил: — Эй, я скучаю без тебя. Скоро увидимся. — Уже положив трубку, я осознал, что собирался сказать: «Я тебя люблю», — но как-то не вышло.

Следующим стал звонок капитану Штейну, я сказал секретарше, что мне срочно нужно увидеться с ее шефом. А она ответила, что капитан Штейн проводит несколько совещаний и пресс-конференцию. Я продиктовал ей для капитана какое-то расплывчатое и двусмысленное сообщение, которое и сам не понял.

Итак, я сделал свое дело, проинформировал всех, кого нужно. С чувством выполненного долга я уселся за стол. Все вокруг меня выглядели занятыми, а у меня не получалось притворяться занятым, когда делать в действительности было нечего.

Я порылся в каких-то бумагах, лежавших на столе, однако меня и так уже буквально переполняла бесполезная информация. На улице мне тоже нечего было делать, поэтому я остался в оперативном штабе. Выходило, что мне придется торчать здесь часов до двух или трех ночи. Может быть, со мной захочет поговорить президент, а поскольку я обязан оставлять номер телефона того места, где буду находиться, мне бы не хотелось, чтобы президент застал меня дома или у Джулио за кружкой пива.

Тут я вспомнил, что еще не напечатал отчет о происшествии в аэропорту Кеннеди. Какой-то бездельник из офиса Кенига даже прислал мне напоминание об этом по электронной почте и отверг мое предложение о том, что я могу просто подписать протокол совещания в кабинете Кенига или дюжину других протоколов. Нет, им требовался именно мой отчет, написанный моими словами. Какие они зануды, эти федералы.

Подвинувшись к компьютеру, я начал: «Тема — Чертов отчет…»

Кто-то подошел к моему столу и положил на него запечатанный конверт с пометкой: «Срочный факс — секретно, лично». Я раскрыл конверт, в нем оказался предварительный отчет об убийстве во Франкфурте. Жертвой оказался мужчина по имени Сол Лейбовиц, американский еврей, инвестиционный банкир. Я прочитал о том, что случилось с этим беднягой, и пришел к выводу, что мистер Лейбовиц просто оказался не в том месте и не в то время. В Европе сейчас тысячи американских банкиров, как евреев, так и не евреев, и у меня возникло твердое убеждение, что этот парень просто стал удобной мишенью для третьеразрядного стрелка, который внешне напоминал Асада Халила. Однако этот случай внес сомнения и растерянность в умы людей, занимавшихся поимкой Халила.

Еще два важных документа легли на мой стол — это были рекламные меню близлежащих ресторанов, доставлявших еду домой и на работу; одно из итальянского ресторана, другое из китайского.

Раздался звонок телефона, это оказалась Кейт.

— Какого черта ты там делаешь? — спросила она.

— Читаю ресторанные меню. Ты где?

— А как ты думаешь, где я? В аэропорту, конечно же. Мы с Джеком в зале бизнес-класса, ждем тебя. Твой билет у нас. Ты собрал вещи? Паспорт взял?

— Нет. Послушай…

— Подожди.

Я мог слышать, что она разговаривает с Джеком Кенигом.

— Джек говорит, что ты обязан лететь с нами. Он сможет посадить тебя в самолет без паспорта. Немедленно приезжай сюда. Это приказ.

— Успокойся и послушай меня. Похоже, мы ухватились за кончик ниточки. — Я вкратце рассказал ей про убийство Гамаля Джаббара и допрос Фади Асвада.

Кейт слушала не перебивая, затем сказала:

— Подожди. — Через минуту она снова заговорила со мной: — Это не доказывает, что Халил не вылетел из Ньюарка в Европу.

— Да пойми ты, Кейт. Халил находился в аэропорту, менее чем в полумиле от международного терминала. Через десять минут после объявления тревоги в аэропорту Кеннеди были подняты и все полицейские аэропорта Ньюарка. Какой же смысл более часа добираться туда? Мы имеем дело с Асадом — львом, а не индюком.

— Подожди. — Я снова услышал, как она передает мои слова Кенигу. — Джек говорит, что описание убийцы из Франкфурта соответствует…

— Передай ему трубку.

Кениг взял трубку, начал выговаривать мне, но я оборвал его.

— Джек, описание совпадает потому, что они пытаются облапошить нас. Асад Халил только что совершил преступление века. Ради Бога, он не полетел бы после этого в Германию, чтобы пристрелить какого-то банкира. И если он собирался улететь из аэропорта Ньюарка, то зачем ему понадобилось убивать водителя такси? Концы с концами не сходятся, Джек. Вы можете лететь во Франкфурт, если хотите, но я остаюсь здесь. Пришлите мне открытку и привезите настоящую немецкую горчицу. Заранее благодарен. — Я положил трубку, прежде чем Джек смог уволить меня по телефону.

Отчет теперь можно было не составлять, так как меня скорее всего уволили. Я снова принялся читать какие-то бумаги, отчеты различных служб, которым на самом деле не в чем было отчитываться. Однако через некоторое время меня посетила мысль о том, что мне могут не выдать расчет, пока я не представлю этот чертов отчет. Поэтому я вернулся к компьютеру, начал свой отчет с анекдота про француза из Иностранного легиона и верблюда, затем стер анекдот и начал заново.

Пятнадцать минут девятого в оперативном штабе появилась Кейт, уселась за свой стол и уставилась на меня, молча наблюдая, как я печатаю отчет. Под ее пристальным взглядом я начал делать ошибки, поэтому оторвался от своего занятия, посмотрел на Кейт и спросил:

— Ну как там, во Франкфурте?

Кейт ничего не ответила, по ее лицу было видно, что она немного огорчена. Мне знакомо такое выражение лица.

— А где Джек? — поинтересовался я.

— Улетел во Франкфурт.

— Отлично. А я уволен?

— Нет, но тебе еще достанется.

— Я плохо реагирую на угрозы.

— А на что ты хорошо реагируешь?

— Да мало на что. Наверное, на пистолет, нацеленный мне в голову. Да, это обычно привлекает мое внимание.

— Расскажи мне еще раз про допрос.

Я рассказал, на этот раз более детально, и Кейт задала кучу вопросов. Она очень умная, поэтому и сидела сейчас в оперативном штабе, а не летела рейсом «Люфтганзы» во Франкфурт.

— Значит, ты предполагаешь, что из парка Халил уехал на машине? — спросила Кейт.

— Да.

— А может, он сел на пригородный автобус до Манхэттена?

— Я думал об этом. Люди специально приезжают туда, чтобы пересесть на автобус. Но по-моему, это уж слишком — убить водителя такси и остаться дожидаться автобуса. Готов поспорить, что если бы Халил попросил Джаббара отвезти его в Манхэттен, тот непременно отвез бы.

— Не пытайся подкалывать меня, Джон, ты играешь с огнем.

— Слушаюсь, мэм.

Кейт задумалась, затем сказала:

— Ладно, значит, там Халила ожидала машина, она ни у кого не могла вызвать подозрений. Джаббар подвез Халила к стоянке, Халил выпустил ему в спину одну пулю сорокового калибра, затем пересел в другую машину. За ее рулем сидел еще один сообщник Халила?