Слово чести - Демилль Нельсон. Страница 106

– Предположим, это чувство свойственно мне. Армия насаждает понятие товарищества между командиром и подчиненными и понятие преданности командиру. Но когда происходит нечто подобное, такая лояльность может обернуться судебной ошибкой.

– Я знаю об этом.

На Тайсона нахлынули воспоминания:

– Когда меня ранили, все со мной попрощались. Они были искренни в своих сожалениях. Пустяк, конечно, но этот пустяк дал о себе знать, когда я, лежа на больничной койке, мучился, обуреваемый сомнениями, написать ли мне любовное письмо подружке или донесение о случившемся командиру батальона.

– Я понимаю. – Корва разлил по стаканам остатки спиртного. – В свой вопрос о лояльности я вложил вот какой смысл. Если вас признают виновным, вы непременнодадите правдивые показания, чтобы добиться смягчения приговора до того, как его вынесут присяжные. Правдивые показания, так же как и любая военная небылица, могут обернуться против Садовски, Скорелло, Белтрана, Уолкера и Калана. И одно ваше слово даст возможность обвинить их в лжесвидетельстве, а подобные вещи министерство юстиции разбирает в федеральном суде. За лжесвидетельство дают приличный срок. – Он посмотрел на Тайсона, пытаясь понять, какую реакцию вызвали у его клиента последние слова.

– Почему бы нам однажды не пройтись по этому мосту? – Тайсон поставил стакан на стол. – Расскажите мне о Ли Уолкере.

– Конечно. – Корва взял со стола лист бумаги и пробежал глазами, выискивая нужную информацию. – Харпер сообщает, что, опираясь на первое заявление Уолкера, она склонна считать, что он выступает свидетелем защиты.

Тайсон кивнул. Это не вызывало у него сомнений. Корва старался логически завершить мысль:

– Она обязана была закончить свой опрос на Уолкере, поскольку была уверена, что тот выступит на суде свидетелем в вашу защиту. Итак, майор Харпер предоставила Уолкера мне. Я поговорил с ним по телефону. Что вы о нем помните?

Тайсон допил содержимое стакана и заметил, что бутылка пуста. Он медлил. Сначала поставил стакан, потом закурил сигарету.

– Я не знаю... обыкновенный человек. Честный. Трезвомыслящий. Черная деревенщина из южного штата. Знаете, наверное, такой тип людей.

Корва высказал свое мнение:

– Он немного нервный. Продолжает уверять, что вы не сделали ничего дурного.

– Поставьте его на место того, кто дает показания.

Корва улыбнулся.

– Вот в чем вопрос. Кого из пятерых мы поставим на это место?

– Всех.

– Нет, не получится. Я же объяснил вам, почему мы не можем этого сделать. Все это прозвучит так, будто они выучили один и тот же текст. А мне нужно выбрать лучшего актера, который не подкачает на перекрестном допросе. Это очень важно.

– Вы же еще не виделись с Садовски и Скорелло.

– Нет, не виделся.

Тайсон позволил себе сделать саркастическое замечание:

– Я слышал о кабинетных детективах, а сейчас я повстречал кабинетного адвоката.

Корва искоса посмотрел на него.

– Есть такая вещь, как тщательная подготовка к процессу. Этим я сейчас и занимаюсь.

Тайсон невольно рассмеялся.

– Ладно. Вы же адвокат, вам виднее.

– Хорошо, – согласился Корва. – Между прочим, в заключение майор Харпер сообщила, что Келли, Детонка и сестру Терезу отыскать так и не удалось.

Тайсон кивнул. От ветра, подувшего с моря, зашевелились жалюзи.

– С каждым днем становится прохладнее. Лето выдалось жаркое. Почему-то именно оно чаще всего запечатлевается в памяти. Через какое-то время я стану вспоминать и это лето. А сейчас мне на память пришло лето 1966 года, до того как меня призвали на действительную службу. Я закончил колледж и целых три месяца валял дурака. Это были лучшие дни в моей жизни: никаких обязательств, никакого давления с чьей-либо стороны, только ощущение завершенности определенного жизненного этапа и новая перспектива, открывавшаяся передо мной. – Он взглянул на Корву. – В такие тяжелые времена невольно хочется вернуться в прошлое, но нужно ли это?

– Все в порядке вещей. Если вас это успокаивает, Бен, потешьтесь немного воспоминаниями.

Тайсон снова сел и попробовал выжать из пустой бутылки несколько капель ликера.

Корва порылся в своих бумагах.

– Она произвела на меня впечатление. – Он взглянул на Тайсона. – И вы тоже. А каково ваше мнение?

– Если бы она вышла в отставку до суда, то я бы рассчитал вас и нанял ее.

Корва покончил со своим спиртным.

– Ну... она не уйдет, пока все это не кончится. Она им нужна в армии, чтобы легче было следить за ней.

Тайсон пошел на кухню и вернулся с бутылкой порт-вейка.

– Настоящий, португальский. Тридцать пять баксов за бутылку.

Он наполнил до краев стакан Корвы, потом плеснул себе. Оба выпили. Корва промямлил что-то насчет своего ухода, сдерживая отрыжку, и добавил:

– Имейте в виду, лейтенант, что Харпер не стала бы защищать вас.

– Не называйте меня так.

– Потому что она считает вас виновным.

Тайсон сел в кресло, не забыв о новой порции портвейна.

– А вы?

– Я бы не взялся за это дело, если бы не был полностью уверен, что вам не следует расплачиваться за случившееся. Я был там, болван вы этакий! И я бы не хотел снова расплачиваться за все это.

– Но вы не сказали, что считаете меня невиновным.

Корва потряс головой.

– Конечно. Я считаю вас виновным. Я только сказал, что вам не следует отвечать за содеянное.

Тайсон наклонился к нему.

– Вот вы сказали, что не хотели бы расплачиваться снова.Что вытам натворили?

Корва встал, слегка покачиваясь, с блуждающим взором.

– Примерно то, что и вы, Бен. Наши выходки не достигали такого размаха, как это пресловутое массовое убийство... но инцидентов было более чем достаточно.

– Расскажите мне, – настаивал Тайсон, движимый любопытством. – Пикар рассказал мне. Теперь расскажите вы.

– Черт с ним, с этим Пикаром. – Корва, казалось, собирался с мыслями. – Мой пулеметчик скосил трех вражеских солдат с бельм флагом. Из-за этого случая меня целую неделю лихорадило. Эти трое парнишек хотели сдаться, а он изрешетил их, словно они были ничто... ничто. – Он глядел на Тайсона осовевшим взглядом. – У меня был отличный стрелок, Бен, с замечательным охотничьим ружьем с мощным оптическим прицелом... так вот он, проверяя ружейный прицел, стрелял по бегущим с полей в свои деревни крестьянам до наступления комендантского часа. Он объяснял это тем, что его часы торопятся. Видали такого? Его часы всегда торопились. И развлекался он таким образом раза три, пока я это не пресек. А в следующий раз мы подошли к деревенскому бомбоубежищу, где скрывались от налетов несколько селян, и...

– Все ясно! – Тайсон встал. – Хорошо, Винс. Достаточно. Ради Бога, хватит.

Они стояли молча, сетуя в душе на судьбу. Неожиданно, к полному изумлению Тайсона, Корва подошел к нему и обнял.

Тайсон затаил дыхание, не зная, что делать. Он не обнимался с мужчиной со времен... вьетнамской войны. Бен неуклюже обхватил Корву и похлопал его по плечу.

Корва отшатнулся.

– Извините... вы знаете, какие итальянцы чувствительные.

– Ничего страшного. – Бен откашлялся. – Я тоже достаточно эмоционален.

Корва глубоко вздохнул.

– Было много преступлений, помимо убийств. Солдаты избивали, насиловали... ну, в общем, вы представляете. – Он посмотрел на Тайсона. – Почему же я позволил тому солдату сделать это трираза и только потом пресек, Бен? Почему?

– Потому что первые два раза вы не поверили своим глазам.

Корва быстро согласился:

– Да. Да. Это так.

Тайсон потер лоб и спросил тихо, видимо, утомленный беседой:

– Ну что? Закончим на этом?

Адвокат начал укладывать бумаги в кейс.

– Слушание дела по статье 32-й состоится в пятницу утром. Думаю, что нам не мешало бы поговорить об этом на неделе. Посмотрим, что можно сделать, чтобы вас не обвинили.

– Могу я к обеду в пятницу стать свободным человеком? – напрямик спросил Тайсон.