Великий перелом - Шидловский Дмитрий. Страница 76

Ледяной ветер гнал снег по заледеневшей глади залива. Город Гельсингфорс, а вернее, Хельсинки казался вмороженным в землю, припаянным к глыбам гранита. Чигирев плотнее закутался в шубу и уверенно зашагал к президентскому дворцу.

«Последняя попытка, — твердил он себе. — Второго шанса не будет. Действуй, или можешь считать все годы, проведенные в этом мире, напрасно потраченным временем».

К удивлению Сергея, Маннергейм принял его достаточно быстро. Всего через полчаса историк уже стоял перед первым президентом Финляндии.

— Поздравляю вас с избранием, господин президент, — церемонно сказал Чигирев, останавливаясь в центре кабинета.

— Благодарю вас, присаживайтесь. — Маннергейм тепло улыбнулся гостю. Значительно теплее, чем обычному посетителю.

«Хороший знак», — решил Сергей. Он опустился в кресло для посетителей, мельком отметив для себя, что президентский стол по-прежнему украшает портрет Николая Второго.

— Как видите, ваше высокопревосходительство, все, что я вам предсказывал, сбылось.

— На удивление точно. Я уж начинаю думать, не продали ли вы душу дьяволу за этот дар предвидения, — пошутил Маннергейм.

— К сожалению, нет.

— Почему «к сожалению»?

— Потому что, продавая душу дьяволу, я потребовал бы более высокой платы. Например, освобождения Петрограда от большевиков.

— Видит Бог, я тоже пошел бы на это, — помрачнел Маннергейм. — Разумеется, все наши планы остаются в силе. Вы снова назначаетесь моим советником по вопросам связей с Россией.

— Этого мало, ваше высокопревосходительство, — перешел в наступление Чигирев. — Надо действовать, и немедленно. Красная армия растет и укрепляется с каждым месяцем. Уже сейчас наше выступление будет для советской власти ударом тяжелым, но не смертельным. А ведь еще в апреле и мае мы могли бы прихлопнуть ее за месяц. Промедлим — и окончательно упустим шанс.

— Так-то оно так, но нельзя забывать о международной обстановке. Как ни крути, а это все же выступление против сопредельного государства. Государства, с которым у нас установлены дипломатические отношения!

— Ленин признал независимость Финляндии, потому что опаснее всего для него на тот момент было наступление вашей армии на Петроград. Он — гений политической игры. Международные договоры для него ничего не значат. Ленин заключает их, когда ему надо обезвредить противников, и с легкостью нарушает, когда они перестают быть для него выгодными. Посмотрите, какой самоубийственный мирный договор он заключил в Бресте. Но стоило немцам проиграть войну — и Красная армия как ни в чем не бывало движется на запад.

— Я это понимаю, — буркнул Маннергейм. — Но мы как-то должны будем объяснить мировой общественности наши действия.

— Это не проблема. Англия, Франция, Северо-Американские Соединенные Штаты и Япония уже вовсю проводят интервенцию. В России творятся массовые убийства в нарушение всех международных норм. Там царит террор. Имущество людей конфисковывается без суда и следствия. Найдите любого финна, которого большевики лишили собственности или убили в России, — и повод готов. Если хотите, я как член бывшего Временного правительства, незаконно свергнутого большевиками, обращусь к вам с просьбой ввести войска в Петроград и обеспечить законность. Подберу целый комитет из уважаемых людей России, бежавших в Скандинавию, который обратится к вам с просьбой освободить Петроград.

— Это неплохо. Обязательно этим займитесь. Формальное прикрытие нам потребуется.

— Считайте, это уже сделано. Такой комитет уже имеется в Стокгольме. Я создал его, пока вы были не у дел. Его возглавляет бежавший из Петрограда профессор Игнатов. Он многим мне обязан.

— Комитет должны возглавить вы.

— Хорошо, возглавлю я.

— Но это полдела. Нам еще надо объяснить народу Финляндии, почему он должен лить кровь в интересах чужого государства.

— Русский коммунизм представляет угрозу для всего человечества и прежде всего — для сопредельных стран. Нужно развернуть широкую кампанию в пpecce и показать, насколько коммунизм агрессивен. Мы должны дать понять финнам, что коммунисты не ограничатся одной Россией и их нападение на Финляндию — это только вопрос времени. При необходимости я могу помочь организовать такую акцию.

— Отлично. Обязательно займитесь этим. Но здесь, в отличие от Стокгольмского комитета, вам лучше оставаться в тени. Кампанию в прессе против коммунизма, формально, должны проводить только этнические финны и шведы, чтобы не было заметно русской заинтересованности.

— Хорошо, останусь в тени.

— А как на это посмотрят Колчак и Деникин? Вы же помните, что они нам ответили весной?

— Им придется поблагодарить вас за освобождение Петрограда. К сожалению, независимость Финляндии вам никто не гарантирует, но если в Петрограде будет создано временное правительство из либералов, то вы вполне сможете на него рассчитывать. С другой стороны, если армии Колчака войдут в Москву, сложно будет спасти Россию, а вместе с ней и Финляндию от диктатуры белых генералов.

— Это-то меня и удерживает.

— Если мы создадим либеральное временное правительство в Петрограде, то оно при поддержке Англии и Франции сумеет заставить белогвардейцев созвать Учредительное собрание и провести демократические выборы. Такое правительство не будет проводить агрессию против Финляндии, а тем более Финляндии дружественной, освободившей для него Петроград.

— Ох, не люблю я этих либералов, — проворчал Маннергейм.

— Но их власть в России — это единственная гарантия покоя и мира в Финляндии, — произнес Чигирев.

— Есть еще один неприятный момент, — продолжил Маннергейм. — Я уже провел предварительные консультации со странами Антанты. Франция поддерживает наше возможное выступление против Советов. Правда, Париж не готов оказывать нам ни техническую, ни финансовую помощь. А вот Англия решительно против. Лондон боится усиления Финляндии на Балтике. Нам снова могут ударить в спину, Сергей.

— Насколько я понимаю, сейчас британских войск в Финляндии нет.