Враги - Шидловский Дмитрий. Страница 58

- Ваше высокопревосходительство! - вскочил Алексей.

* В этом мире, как и в нашем, Романов-на-Муроме был переименован в Мурманск.

- Садитесь, Татищев, - рявкнул адмирал. - Мне известна ваша позиция. Более того, я куда больше симпатизирую белому движению, чем Советам. Мы уже в пятый раз, начиная с вашей поездки в Екатеринодар, предложили Колчаку и Деникину союз и совместный поход на Москву, на единственном условии признании Северороссии в границах тысяча семьсот сорок первого года. Ответ неизменно отрицательный. Они не собираются признавать нашей независимости и считают нас частью единой и неделимой России. В этих условиях я принял решение заключить мир с РСФСР на предложенных условиях и сконцентрировать наши усилия на борьбе с самопровозглашенным правительством Зигмунда. В данном случае мы должны действовать исходя из соображений государственной целесообразности.

- Ваше превосходительство, - с трудом сдерживаясь, проговорил Алексей, - сохранение советского режима на наших южных границах создает огромную опасность для Северороссии, о чем я неоднократно докладывал вам. Кроме того, аннексия Вологды создает очаг национальной напряженности. Вологда никогда не принадлежала Северороссии, и ее население исторически тяготеет к России.

- Население Вологды приветствовало наши войска как освободителей, вступил Шульц.

- Это последствия красного террора, - возразил Алексей. - Пройдет время, и это забудется. А вот то, что мы отторгли Вологду от России в ходе войны, будут помнить всегда. Кроме того, это прецедент, который в будущем позволит России - белой ли, красной ли - развязать против нас войну.

- Хватит, господа, - хлопнул ладонью по столу Оладьин. - Как президент, я принял решение. Сегодня прямо отсюда министр иностранных дел Вайсберг отправится в Таллинн. Там они с наркомом Чичериным подпишут мирный договор, выгоды которого для нас очевидны. Вы все - военные, господа, и должны понимать, что продолжение военных действий означает затяжную войну. Я принял решение заключить выгодный мир, чтобы не класть своих солдат за чужие интересы и сконцентрироваться на решении внутриполитических проблем. Обсуждение данного вопроса приказываю прекратить. Мы собрались сегодня, чтобы обсудить план переброски войск с Южного фронта и операции по взятию Петербурга.

- Ваше высокопревосходительство, - поднялся генерал Юденич, - если помните, в марте восемнадцатого, когда решался вопрос о создании русского легиона, вы обещали отпустить нас с оружием, как только будет денонсирован договор с немцами. Мы не воспользовались этой возможностью в августе только потому, что наши интересы в борьбе с Советами и немцами совпадали. Теперь же я прошу позволить нашим частям выйти из состава вооруженных сил Северороссии и продолжить борьбу с большевиками.

- Прекращение огня по всему фронту - основное требование большевиков, жестко произнес Оладьин.

- Вы давали слово офицера, - проговорил Юденич.

- Ваше высокопревосходительство, - поднялся Алексей, - если вы, получив Вологду, создадите там русскую автономию, введете туда русские войска и потом признаете за Вологдой государственную самостоятельность, русские части смогут продолжить борьбу с большевиками, не задевая интересов Северороссии.

- Эти войска нужны мне под Лугой, - буркнул Оладьин. - Кроме того, на такой обман я не пойду.

- Конечно, большевики-то свято соблюдают все договора, - саркастически проговорил Алексей.

- А слово, данное нам в прошлом году, вы готовы нарушить? - наклонился вперед Юденич.

- Хватит! - Адмирал ударил кулаками по столу, его лицо налилось кровью. - После взятия Петербурга и окончания боевых действий я демобилизую русский легион и выделю корабли для доставки его частей, с оружием, в Крым. До этого момента вы, согласно присяге, будете выполнять мои решения.

- Наступление Юденича от Вологды поставит большевиков в более тяжелые условия, - сказал Алексей.

- Я сказал: обсуждение прекратить! - резко поднялся Оладьин. - Объявляю десятиминутный перерыв. Далее обсуждаем план взятия Петербурга.

* * *

Павел проснулся рано. Уже светало, но солнце еще не успело залить золотистым светом село, в котором расположился на ночлег штаб Ингерманландской рабочей бригады. Он осторожно, чтобы не разбудить, отодвинулся от Инги. Свернувшись калачиком на кровати, девушка посапывала и чему-то улыбалась во сне. Павел невольно залюбовался чуть угловатыми чертами ее лица. Впервые он увидел Ингу еще в Петербурге, когда проводил смотр бригады. Молодая девушка, дочь рабочего-коммуниста, сама убежденная большевичка, она рвалась в бой. Она с трудом добилась приема у "товарища комбрига" и со всей горячностью юности принялась уговаривать, чтобы ее взяли в отряд. Увидев это милое создание семнадцати лет от роду, Павел вначале сказал твердое "нет", но потом... После пятнадцатиминутного разговора он понял, что не в силах отказать ей ни в чем. Он влюбился в нее по уши.

Конечно, он был для нее бог. Старый большевик (это в двадцать три года), комбриг, человек, разговаривавший с самим Лениным. А она для него была лишь милой девушкой, от страсти к которой он сгорал. Она хотела сражаться. Он оставил ее при штабе, объяснив, что ему очень нужна грамотная секретарша. Только честь служить при самом товарище Сергееве заставила ее отказаться встать с винтовкой в солдатский строй. Она носила солдатскую форму и револьвер на поясе, и очень часто ее принимали за мальчика-подростка. А он так хотел одеть ее в легкое кружевное платье, обуть в белые туфельки на высоких каблучках и пригласить на вальс.

Он овладел ею в первый же день. Нет, он даже не пытался использовать свое положение. Робко, не узнавая самого себя, он признался в любви. Признался женщине в любви, впервые в жизни. Вначале она испугалась. Но потом... потом с восторгом сообщила, что уже давно влюблена в него без памяти.

Сейчас, разглядывая ее милое лицо, он думал: зачем она попала на эту мерзкую войну, где вокруг только грязь и кровь? Она, такая славная, юная, чистая. Невольно он вспомнил Наталью. Ему было хорошо и с ней, но как-то по-другому. Наталья все знала, Инга все чувствовала. Наталья покоряла умом, Инга - непосредственностью. С Натальей у него был союз... с Ингой - любовь.