Приди, весна - Лэндис Джил Мари. Страница 24

Передняя дверь заскрипела, заставив ее вздрогнуть. Но это был всего лишь ветер, пытавшийся проникнуть внутрь. У снега это уже получилось. Он набивался внутрь через трещины и щели в стенах. Обмазка из грязи, которой были заделаны многочисленные щели, засохла, раскрошилась и выпала. Анника задавалась вопросом, уцелеет ли хижина к утру.

Огонь еле горел, комнату постепенно начало выстуживать. Анника по-прежнему лежала без сна. Услышав скрип веревок на кровати и шуршание одеял, она притворилась спящей. Натянув шкуры до подбородка, она ждала, боясь пошевелиться и даже вздохнуть, пока Бак Скотт бродил вокруг. Он протопал по комнате, и Анника, хотя и не осмелилась посмотреть, почувствовала, что он остановился над ней.

Она не двинула ни единым мускулом. Он стоял над ней.

Она все-таки взглянула из-под опущенных ресниц, но он находился где-то за ее головой, и она не смогла его увидеть. Наконец, когда ее мускулы начали невыносимо болеть, Бак сдвинулся с места. Он осторожно переступил через нее и, наклонившись, поднял длинное полено.

Анника оцепенела от ужаса, глядя, как он вытаскивает его из кучи дров.

Вот оно. Он собирается размозжить ей голову.

Она приготовилась закричать, откатиться в сторону, чтобы избежать смертельного удара, но он просто положил полено в огонь. Взял кочергу, поворошил угли и поставил ее на место. Потом подул на ладони и, переступив через Аннику, пошлепал назад к кровати.

Анника громко вздохнула, испытывая невероятное облегчение. Она опять закрыла глаза, но тут же поняла, что он еще ходит по комнате. Он снова подошел к ее ложу и снова остановился над ней. На этот раз он набросил на нее еще одну шкуру.

Тыльной стороной обветренной руки он случайно коснулся ее щеки, подтыкая под нее шкуру.

– Вам лучше поспать. – Его голос, гораздо более нежный, чем раньше, прозвучал у нее над ухом. Анника побоялась повернуть голову и посмотреть на него, зная, что его необыкновенные голубые глаза окажутся совсем близко. Отказываясь признать его доброту, она продолжала держать глаза закрытыми.

Слишком поздно Бак Скотт решил компенсировать все те неудобства, которые он ей уже причинил.

Бак проснулся с первыми лучами солнца, проникшими сквозь неплотно прилегавшие друг к другу кривобокие ставни. Слабый утренний свет еле освещал холодную комнату. Возле самых больших щелей в стене на полу образовались маленькие сугробы. Бак, спавший одетым, страшно не хотел вылезать из кровати и принимать на себя удар холода, который будет особенно чувствительным после теплых толстых одеял. Но кому-то нужно было развести огонь и поставить греться воду для завтрака.

Какое-то время Бак лежал на спине, уставившись в старые доски потолка и пытаясь мысленно придать свищам и царапинам на дереве форму лиц и фигур. Он услышал, как Анника Сторм беспокойно ворочается на своем ложе, и спросил себя, спала ли она вообще. Сам он долго не мог заснуть, прислушиваясь к тихому шуршанию шкур, которыми она была укрыта, и ее тяжким вздохам. Каждый звук напоминал ему, какого же дурака он свалял, забрав ее с поезда. Бак перевернулся на бок и посмотрел на ножки стола и сделанные из бочек стулья под ним.

Минувшей ночью он пришел к выводу, что, наверное, он все-таки сошел с ума. Он действовал как настоящий безумец, когда силой заставил Аннику поехать с ним, отказываясь верить, что она не Алиса Соумс.

Ветер колотился в дверь, этот стук не прекращался всю ночь. Баку не нужно было открывать ставни, он и так знал, что увидит снаружи: высокие сугробы, наметенные у стен. Перевал, конечно, тоже занесен. Он откинул одеяла и приготовился к встрече с холодом, который, он знал, вцепится ему в суставы. Он подавил стон. Из года в год он занимался зимой тем, что переходил вброд ледяные горные потоки и расставлял ловушки. Суставы его утратили свою гибкость, и он чувствовал себя старше своих лет.

Он тихо прошел по комнате и, стараясь не наступить на Аннику, подбросил дров в огонь. На сей раз она вроде бы действительно спала, а не притворялась. Она перестала ворочаться и вздыхать незадолго до рассвета. С минуту он постоял, разглядывая ее спящую. Она с головой укрылась шкурами, так что видны были только ее золотистые волосы. Они словно сияли на фоне густого волчьего меха. Бак отвел взгляд от соблазнительного зрелища и провел руками по собственным длинным волосам, отбросив их назад.

Вода в высокой бочке у двери покрылась тонкой ледяной коркой. Лед затрещал и раскололся на отдельные кусочки, когда он опустил в бочку ковшик, из которого наполнил почерневший медный чайник и повесил его над огнем. Затем он засыпал в горшок овсянку и отставил его. Чуть позже он сварит кашу, их обычное блюдо на завтрак. В другом конце комнаты Бейби села на кровати и улыбнулась.

– Я встала, – объявила она и стала вылезать из-под одеял.

Бак постарался говорить потише, чтобы не разбудить Аннику.

– Оставайся в постели, пока я не одену тебя. Сегодня холодно.

Он снял со стула, куда он его вчера повесил, маленькое платьице. Оно высохло, но было холодным, поэтому Бак подержал его над огнем, чтобы согреть, а потом надел на Бейби. Как только платьице было надето, Бейби нырнула под одеяло и, достав свои новые ботинки, стала просить Бака надеть их.

Бак начал было надевать ботинки, но сообразил, что, в отличие от ее старых мягких и легких мокасин, жесткие кожаные ботинки нужно обязательно надевать на носок, иначе ножкам будет холодно и на них могут появиться мозоли. Но носки он купить не догадался.

– Никаких новых ботинок на сегодня, Бейби. Почему бы тебе не поносить старые, пока не потеплеет?

Бейби тряхнула спутанными белокурыми кудряшками и выразительно сказала:

– Нет.

– Ну пожалуйста, – он говорил тихо, но твердо, пытаясь убедить ее. – Ботинки нельзя носить без носков. У тебя будут мозоли.

– Хочу новые ботинки.

– Ты хочешь, чтобы у тебя болели и кровоточили ноги? – В попытке отговорить Бейби Бак нахмурился и покачал головой.

– Хочу новые ботинки.

– Нет. – Он попытался забрать у нее ботинки. С глаз долой из сердца вон. – Рано их еще надевать.

– Почему бы вам не надеть на ребенка эти ботинки? – послышалось приглушенное ворчание с места, где спала Анника.

Бак подхватил извивающуюся Бейби и подошел к Аннике. Она слегка отвернула край шкуры и уставилась на него. Глаза у нее были налиты кровью от недостатка сна и слишком сухого воздуха. Его гостья явно была недовольна им, ребенком и ситуацией в целом.

– Ну? – спросила она.

– Что ну? – переспросил он в ответ.

– Вы наденете на ребенка эти ботинки, чтобы она наконец перестала хныкать? И когда мы поедем?

– Поедем?

Она нахмурила брови и, прищурившись, с подозрением посмотрела на Бака.

– Вы сказали, что сегодня повезете меня назад в Шайенн.

Бак отвернулся и понес лягавшуюся, вырывавшуюся Бейби к ближайшему стулу. Усадив девочку на стул, он поднял с пола крошечные мокасины.

– Нет! Нет! Я хочу боти-и-инки! – Бейби орала во весь голос.

Бак сосредоточился на том, чтобы, удерживая Бейби на стуле, надеть мокасины на ножки, которыми она не переставая болтала.

– Вы сказали, что отвезете меня к брату. – Охваченная паникой Анника села и обеими руками откинула с лица волосы. – Вы должны. Вы обещали. Если мой брат найдет вас первым, вы можете…

Маленькая ножка ударила Бака в челюсть. Он пошатнулся, едва не опрокинув при этом стол, и замысловато выругался. Выпрямившись, он окинул Аннику холодным взглядом, потом посмотрел на Бейби, ревевшую от страха и разочарования. Крошечные мокасины в сжатых в кулаки руках Бака превратились в бесформенные шарики. Не говоря ни слова, он бросил их на стол и повернулся спиной к расстроенным, обозленным женщине и ребенку.

Сорвав с крючка свою куртку, он рывком открыл дверь. За ночь у двери образовался сугроб, и пол тут же засыпало снегом, а ветер принялся изо всех сил задувать внутрь, норовя нанести в комнату еще больше снега.