Возвращение воина - Коул Аллан. Страница 65

Теперь же, когда я полностью находилась во власти врага, мне следовало бы проявлять еще большую осмотрительность.

Точно так же не могла я и подумать о том, чтобы раскрыть пределы своей магической силы, так как это могло стать единственным фактором внезапности, если только судьба предоставит подходящий случай.

А пока единственное, что я могла сделать, — искать трещину во вражеской защите, а потом использовать эту трещину, изо всех сил ударяя по ней, пока защита не расколется.

В течение двух последующих недель я праздно проводила время в роскошной тюрьме, обосновавшись в шикарных апартаментах. Меня кормили отборной пищей, подавали изысканные вина и коньяки, молодые служанки без конца баловали и нежили меня. Я восстанавливала силы, заботливо сохраняя каждую их крупинку, изо дня в день спокойно наращивая свое могущество. Но я ни одного мгновения не сомневалась, что враг делает паузу сознательно, а не по недосмотру.

Я была уверена, что меня откармливают для того, чтобы потом убить. Но с какой целью — это было для меня полнейшей загадкой.

В этот период практически не удавалось выкроить времени на личные дела. Может быть, минуту-две каждый раз. Но этих минут было достаточно для того, чтобы постепенно складывать то заклинание, которое я смогла окончательно сформулировать втайне даже от самого настороженного и чувствительного вражеского колдуна.

Применив это заклинание, я превратила косточку ящерицы в длинную золотую булавку для волос. Я спрятала булавку глубоко в сундуке с драгоценностями, который открывали передо мной молодые служанки в первые дни после рудников Короноса, а потом, вроде бы случайно, нашла ее. Я долго любовалась этой булавкой, а потом объявила, что хочу носить ее в прическе.

Служанки охотно согласились, а одна из них даже сама заколола мои волосы и держала зеркало, показывая мне, что получилось.

Я оценила результат как бы неуверенно. Служанки в один голос объявили, что я выгляжу превосходно. Они старательно хлопотали вокруг булавки, лепеча, как она хороша и как идет мне. Я окончательно убедилась в том, что была права, когда отказалась от украшений, которые мне были предложены ранее.

Я немного подразнила служанок, еще раз изобразив неуверенность, но потом смягчилась.

Начиная с этого момента я непрерывно носила в волосах эту булавку — ночью и днем.

Однажды после обеда, ближе к вечеру, служанки неожиданно лихорадочно засуетились. Пока одно симпатичное трио лестью и обманом пыталось во внеочередной раз заманить меня в ванну, щедро добавляя в воду ароматные эссенции и нагретые смеси, содержащие мед и вино, другие хлопотали по всему помещению, приводя покои в порядок.

Они одели меня в простые, но очень элегантные одежды; мои волосы расчесывали до тех пор, пока они не засияли; несколько служанок приготовили подносы с легкими закусками и напитками, поставив их около камина, где они взбили подушки и раздули огонь. Потом девушки закрепили мои волосы любимой золотой булавкой.

Я не спрашивала, чем были вызваны спешные приготовления, но обратила внимание на то, что служанки поставили на один из подносов два богато украшенных бокала и собирались принести вино или коньяк, чтобы наполнить их. Потом они притушили свет и отодвинули в сторону занавес, закрывающий часть одной из стен, — это они проделали впервые, и моему взору открылось большое окно с видом на замерзшее озеро. Ночное небо было совершенно прозрачно, на нем ярко светились мириады звезд, но от поверхности замерзшего озера отражалась полная луна.

Звуки лиры, негромкие и идущие как бы издалека, привлекли меня к окну и заставили внимательно вглядываться в суровую красоту зимней ночи.

Я услышала шорох шелковых одежд и заметила, что служанки молча покидают комнату.

Музыка зазвучала громче, но и приятнее, так что наплыв чудесных звуков полностью захватил меня.

Я увидела, как на некотором отдалении, на фоне светлого лика луны дрейфует неясное облачко. Затем оно превратилось в птицу, которая стремглав пронеслась по ледяным просторам, опускаясь все ниже и ниже, до тех пор пока не заскользила над самой поверхностью белого, сверкающего в лунном свете льда и не подлетела наконец к окну.

Птица быстро налетала на поверхность стекла — но в последний момент перед неминуемым столкновением широко раскинула крылья и замерла, паря в воздухе.

Музыка все больше усиливалась, когда хвост этого необычного создания раскрылся веером, демонстрируя все великолепные цвета оперения, которое мерцало в такт музыке, — как будто бы перья были струнами волшебной арфы.

То была Птица Лира.

Именно ее я и ждала.

Птица Лира начала извергать фонтанирующий свет, и, когда я заслонила от него глаза, она медленно прошла сквозь оконное стекло. Музыка прекратилась. Свет погас.

А передо мной стояла Новари.

Она замерла на некоторое время, позволяя сердцу успокоиться, а ее проникновенной красоте распространиться вокруг, как ароматам необыкновенно редкого мускуса.

Тонкие, почти невесомые, разноцветные шелковые одежды трепетали вокруг ее превосходных форм. Тонкая тиара, богато украшенная бриллиантами, венчала голову с длинными, чудесными волосами. Она мило улыбнулась; улыбка на мгновение обнажила белые крепкие зубы, на фоне которых ее губы показались мне лепестками только что распустившейся розы. Плавным и в то же время летящим шагом Новари шагнула, поднимая изящную руку и прикасаясь к моей руке в знак приветствия. Пока Новари приближалась, ее шелковые одежды разошлись, обнажая участки тела золотисто-медового цвета.

Я непроизвольно поежилась, когда ее пальцы скользнули по внешней поверхности кисти моей руки. Это вызвало еще одну улыбку Новари, после чего она очень пристально и глубоко взглянула в мои глаза, как бы окончательно признавая факт взаимного притяжения. Ее глаза были похожи на бледные зеркала, которые вызвали непреодолимое желание увидеть в них отражение моих самых заветных мыслей.

Я вернула ей улыбку, щедро сдобренную заклинаниями страсти и желания. Позволила моим чреслам запульсировать от того жаркого прилива, которого она добивалась. Почувствовала, как покрылась гусиной кожей от воздействия возбуждающего биополя Новари. Но на самом деле все мои средства самозащиты были приведены в полную боевую готовность, позволяя обострившейся ситуации вести меня к цели сквозь толстое облако ароматного дурмана, которое создала Новари.