Возвращение воина - Коул Аллан. Страница 67

Потом колдун, используя тела и души убитых им девушек, а также их муки и все, что могло их составлять, — создал одно-единственное существо. Рабу любви, которая была без ума от своего рабства. — Новари опустила глаза. — Меня.

Я спросила:

— Так что же, этот колдун сделал все это для себя?

— Нет, — ответила Новари, — он заключил сделку с демоном. Со злым демоном, мошенником и негодяем, который был изгнан даже из демонической среды.

Я, похоже, догадалась, о ком идет речь. «Злой демон» звучало почти как лорд Элам, который был могущественным, но диким демоном, с которым я столкнулась в Западном море.

— А что произошло с демоном? — спросила я.

Новари рассмеялась. И на этот раз в ее голосе не было музыки — только грубый цинизм.

— А ты как думала? Колдун убил его. Он обманул демона, украл все его магические способности и присоединил к своим.

— А теперь этот колдун не только обладает огромным могуществом, но у него есть еще и ты, — сказала я.

— Да, — подтвердила Новари, — у него есть я. Но для того чтобы завладеть мною, ему пришлось трансформировать мою сущность. Сначала он создал волшебную лиру, потому что лира является самым благозвучным и самым чувствительным из всех музыкальных инструментов. Даже морской бриз может заставить звучать ее струны. Даже мягкое дыхание. А мелодии, которые можно извлечь из лиры, трогают самые зачерствелые души, будят давно спящие воспоминания и воскрешают яркие эмоции. Более того, в умелых руках она способна управлять воспоминаниями, эмоциями и душами.

Потом колдун применил лиру для того, чтобы создать волшебную птицу. Птицу Лиру. Он выбрал именно эту птицу благодаря ее красоте. И благодаря ее способности точно подражать крику любого живого существа, обитающего на земле. Будучи в магическом образе, птица способна понять самые глубинные мотивы мыслей и действий, забот и печалей тех, рядом с кем она находится.

В конце концов колдун использовал Птицу Лиру, чтобы создать меня. Дух, первичной формой которого было обличье женщины. Несмотря ни на что, я по желанию могу выбрать между тремя образами — лиры, птицы и женщины.

— Таким образом ты была создана для того, чтобы обслуживать интересы принца? — вклинилась я с вопросом. Новари ответила:

— Да, ублажать его. Но моей самой главной обязанностью было служить колдуну.

Новари голосом выделила ключевое слово, подчеркнув, что речь идет о совершенно разных услугах. Она продолжала:

— После того как принц сделал меня своей рабыней, он поработил и себя. Я могла — и я в действительности доставляла ему все мыслимые и немыслимые удовольствия. Для принца я явилась тем, что и обещал колдун, но, может быть, и чем-то большим. Не существует и, по-видимому, нельзя вообразить себе такого способа сексуального контакта, который я не предлагала бы принцу. С момента первого проникновения в меня, когда я кусала губы от боли дефлорации, — я становилась все более изощренной и искушенной с каждым последующим часом. И к концу дня я без скованности и стеснения участвовала в самых разнузданных актах. А на следующее утро вновь становилась девственницей. Невинной и чистой. Готовой к тому, чтобы меня вновь соблазнили и лишили девственности.

Будучи превосходной куртизанкой, я поощряла его гордость. Я без конца хвалила его воображаемую силу, не замечала или же упорно отрицала его многочисленные неудачи. Он полностью мне доверял, так как я всецело завладела его душой и телом.

Часть заклинания, которое было применено для того, чтобы создать меня, требовала, чтобы я всегда оставалась правдивой, поэтому принц верил мне буквально во всем. Конечно, правда может облачаться в разные одеяния, некоторые из них могут быть более приятными, чем остальные. Вот почему мой истинный хозяин — колдун — позаботился о том, чтобы я приобрела достаточно опыта в искусстве приукрашивания правды с целью угодить желаниям принца.

По указаниям колдуна я зажгла в принце искру амбиций. Я раздувала огонь до тех пор, пока не загорелось неукротимое пламя жажды власти. Принц вообразил себя великим завоевателем. Армии устремлялись в чужие земли. Создавались заклинания, поощряющие войну. И многие королевства были принуждены склонить свои знамена под нами.

Все это принцу удалось совершить, даже не покидая пределов дворца. Я поддерживала его в состоянии перманентного счастья, пока колдун лично руководил военными действиями и управлял разросшимся королевством.

— А потом все пошло наперекосяк? — спросила я.

— Да, конечно, — ответила Новари, — и довольно быстро. Колдун слишком растянул фронты армий, в результате чего королевство потерпело унижающее поражение. Несколько вражеских правителей объединили свои усилия, ворвались в пределы королевства и захватили принца и его колдуна.

— А тебя? — спросила я. — Им удалось поймать тебя? Новари помрачнела от страшного воспоминания.

— Конечно, — промолвила она, — я ж была рабыней, как же я могла скрыться?

— И что же сделали короли? — спросила я. Новари продолжала:

— Они устроили суд и предъявили принцу и колдуну обвинения в преступлении против самой природы, естества и богов. Я была заметным участником этого суда, меня представили как злую ведьму, которая соблазняет невинные жертвы и которая завладела сознанием принца и склонила его подчиниться колдуну.

Народ открыто ненавидел каждого из нас. Но люди сосредоточили свой гнев на мне как на воплощении зла. Я была обвинена во всех грехах, которыми страдали мои монаршие негодяи.

Каждый из нас был признан виновным и осужден.

Принцу повезло более всех других. Он был убит быстро и безболезненно.

Колдуна пытали в течение многих недель. Потом было создано заклинание, которое позволило поддерживать жизнь в колдуне, пока его расчленяли на куски и заставляли меня поедать их — один за другим.

Новари замолчала. Ее грудь высоко вздымалась от волнения. По ее щеке скатилась слезинка. Потом она вздохнула, и ее вздох прозвучал как скорбная музыка — похожей я никогда не слышала. От этой мелодии защемило сердце, обострились эмоции, как будто бы и они вдруг стали чувствительными струнами лиры.