Эпоха Воюющих провинций - Вязовский Алексей. Страница 58

Наши войска расположились треугольником на трех небольших холмах, вдоль которых проходит Токайдийский тракт. Основание фигуры смотрит в сторону вражеской армии — на одной возвышенности находится деревянный форт под поэтическим названием Киёсу, на второй — недавно отрытый редут, который мы называем — Большой (пятьдесят шагов в длину). Есть еще и Маленький — тот, который в острие треугольника.

Пушки разделили не по-братски. Киёсу и Большой получили по 9 орудий, Маленький редут — всего 4 штуки. Лагерь войск разбили посредине геометрической фигуры. Между укреплениями окрестные крестьяне построили засеку из бамбука. Вот такая полевая крепость выросла меньше чем за неделю на пути к Эдо.

Спустя сутки появился авангард Ходзе, а еще через день — вся армия Дракона Идзу. Вернувшиеся ниндзя сообщили, что к пятидесяти тысячам самураев Уджиятсу присоединились десять тысяч конницы Такэды. Самого Сингэна, слава богам, не было — всадников возглавлял один из его военачальников. Но мне от этого было не легче. Против шестидесяти полков Ходзе я мог выставить лишь тридцать, большую половину из которых составляли ронины, молодые самураи да крестьяне-асигару, вооруженные копьями. Мой козырь — пушки и теппо с фитильными ружьями — в первый день так и остался невостребованным. Противник изобразил несколько фронтальных атак, которые заканчивались тут же, как только орудия открывали огонь. А под покровом тьмы Ходзе совершил обходной маневр с обеих сторон треугольника и отрезал меня от тракта, а заодно и от снабжения и подмоги. Вот такой я классный командующий. Понадеялся на вариант битвы «Хиросима номер два», а противники не идиоты. Сделали нужные выводы и теперь изматывают наши порядки новой тактикой. Наскакивают в рассыпанном строю, обстреливают из луков и ружей, которые также нашлись у Дракона, и тут же при малейшей опасности попасть под бомбардировку — откатываются назад.

Важно понимать, что и лучники, и мечники, не говоря уж о коннице, копейщиках и аркебузирах, — это все узкоспециализированные отряды, которые годами оттачивают свое мастерство против конкретных уязвимых мест противника. Конница, особенно тяжелая — как бык корову, кроет лучников и мечников. Просто сносит со своего пути всех железным паровозом. Мечники взрезают строй копейщиков — как нож консервную банку. Теппо, защищенные гуляй-полем, замечательно выкашивают тяжелую конницу.

Несколько залпов — и цвет самурайства отправляется на Небеса. Копейщики, даже яри-асигару из крестьян, также отлично сдерживают конницу. В общем, камень-ножницы-бумага. Моя артиллерия принесла в этот отлаженный механизм и круговорот некоторый диссонанс, с которым, правда, ходзе быстро научились бороться. Выстраивай войска рассеянным строем, вперед пускай лучников — и вот уже пушки не так эффективны на поле боя.

В итоге мы тратим порох, силы на постоянное дежурство, а полки Уджиятсу меняют друг друга, отдыхая позади первой линии. На четвертые сутки подобной чехарды ходзе совершили внезапный налет на Малый редут.

Единственное, что нас спасло, — это воздушный шар. До моего отъезда швеи Эдо успели соорудить из шелка оболочку шара; корзину из соломы умельцы сплели уже на месте, и каждое утро я приказывал поднимать монгольфьер на тросе вверх. Первый подъем чуть не закончился аварией. Польстившись на славу братьев Монгольфье, я решил первый полет совершить самостоятельно. Но то ли теплый воздух из жаровни утекал через оболочку, то ли я оказался слишком тяжел — вместо того чтобы воспарить вверх, аэростат поволокло под порывами ветра по земле и я чуть не воспламенился от вывалившихся углей. Следующая попытка состоялась на другой день. Старик Абэ выбрал мне самого легкого и глазастого подростка из своей «псовой» школы, я вооружил парня подзорной трубой производства Хаяси, и мы легко подняли кадета вверх на сорок-пятьдесят метров. Юноша осматривал порядки Ходзе и кидал вниз записки о ситуации, привязанные к камням. Подобный способ разведки поразил всех без исключений — от синоби до генералов. Огромные толпы самураев скапливались возле воздушного шара каждым утром.

И на пятый день аэростат окупил все затраты. Наш молодой паренек углядел сосредоточение пятнадцати пехотных полков в низине недалеко от Маленького редута и тут же нам об этом сообщил. Я еле успел перекинуть подкрепления, как началась атака. Тысячи самураев с огромными мечами нодати с безумными воплями раз за разом кидались на наши укрепления. Земляной вал несколько раз переходил из рук в руки, и только после того как я подтянул теппо с аркебузами, нам удалось переломить ситуацию и отбросить ходзе. За пять часов битвы мы потеряли больше трех тысяч человек убитыми, около тысячи были ранены. У Дракона потерь было в два раза больше. Хиро с помощниками насчитали перед валом больше пяти с половиной тысяч трупов элитных мечников. Все-таки картечь в упор — великое дело. Кроме того, свой вклад в победу внесла новая тактика использования аркебузеров. Чтобы задействовать огневую мощь фитильных ружей в полной мере, я выстроил стрелков в шестишеренговом строю, оставив между линиями достаточные промежутки. Первая шеренга, произведя залп, бегом отступала в тыл, где сразу начинала перезаряжать ружья. На ее место выдвигалась вторая шеренга, потом третья, и так далее. Таким образом достигалась непрерывность стрельбы и ее концентрация.

Следующая неделя прошла невесело. Мы хоронили убитых, в том числе тела врагов, Акитори вместе со своими врачами лечил увечных солдат, я раз за разом поднимал воздушный шар в воздух, но все без толку. Уджиятсу, получив мощный отпор, не рисковал идти на повторный штурм и сел в осаду.

Ситуация сложилась в итоге патовая. Дракон не может взять нас приступом, а мы, проигрывая в численности, не можем разбить его войска в одной, решающей битве. Но потенциально положение моих войск было значительно хуже. Во-первых, начал сказываться недостаток продовольствия и чистой воды. Правда, последняя проблема была частично снята после двух сильнейших тайфунов, обрушившихся на нас. Я тут же приказал расстелить полотно воздушного шара, вырыть колодцы, куда собирать дождевую воду. Но ежедневный рацион пищи пришлось все-таки сократить. Во-вторых, пошли небоевые потери. Началась газовая гангрена от ранения стрелой в руку у нашего главного артиллериста Хосе Ксавьера. Недостаток дров привел к тому, что в полках перестали кипятить воду. Тут же самураи принялись маяться животом. Несколько случаев диареи привели к смертельному исходу. Я уже начал опасаться холеры — ведь при такой скученности войск любая эпидемия выкосит нас быстрее, чем все самураи Ходзе, вместе взятые. Единственное, что меня утешало, — положение Дракона оказалось еще хуже. Два тайфуна подряд здорово потрепали его пехоту и конницу. По сообщениям моих ниндзя, которые регулярно пробирались в стан врага, несколько сот человек утонуло в дождевых потоках, два табуна лошадей разбежались после особенно сильных ударов грома, и их до сих пор ловят по всей округе, а мобилизованные крестьяне-асигару Ходзе начали разбегаться из пяти полевых лагерей Уджиятсу.

Вот так и сидим друг напротив друга, пухнем от безделья. От ничегонеделания начал учиться играть в го — японский аналог шахмат или скорее даже шашек. Доска с клетками, белые и черные фишки, роль которых выполняют камешки двух цветов. Задача — своими камнями окружить голыши соперника. Каждая фишка должна иметь хотя бы одно дамэ (точку свободы) — соседний по вертикали или горизонтали, но не по диагонали, незанятый пункт. Как только противник лишает твой камень точки свободы — он может снять его с доски. Игра требует стратегического мышления, умения видеть всю доску и быстро реагировать на шаги соперника. Кроме того, в го запрещается делать ходы, которые приводят к повторению позиции, раньше встречавшейся в партии. Это заставляет здорово напрягать мыслительную мышцу. В полках нашлось немало гроссмейстеров игры, а я привнес в процесс соревновательную систему. Разбил участников на пары, составил список, объяснил олимпийский принцип игры на выбывание — и вот уже весь лагерь болеет за своих фаворитов. Даже образовался небольшой тотализатор. Победил — кто бы мог подумать — глава гвардейцев Хотта Абэ. Однако го быстро приелась.