Странники в ночи - Быстров Андрей. Страница 9

Под угловатыми буквами тянулась длинная непонятная формула, включающая каббалистические знаки, арабские и римские цифры, символы греческого и латинского алфавитов, иероглифы и пиктограммы, а ещё ниже находился чертеж, напоминающий часть звездной карты, испещренной какими-то дугами и стрелами.

Инквизитор сразу понял одно: послание Кассиуса адресовано именно ему, Альваро Агирре. Это становилось ясным из слов "казненного тобой Ксемвла" так звали чернокнижника, которого Агирре отправил на костер полтора года назад.

Аккуратно свернув пергамент, Агирре достал хрустальный флакон с притертой пробкой. Он оказался тяжелее, чем ожидалось, и внутри перекатывалась густая янтарная жидкость - не столь густая, как мед, скорее как сладкое кастильское вино. В толще этой жидкости мерцали золотистые искры. Что до кожаной сумочки, она была пуста. Агирре положил в неё флакон, монету и пергамент, закрыл бронзовую застежку, вернул в первоначальное положение камень, скрывающий тайник, взял факел и прежним путем выбрался из подвала.

- Там действительно ничего нет, - сказал он в ответ на вопросительный взгляд отца Перейры. - Проглядели только эту сумочку, но в ней тоже пусто.

- Какие будут распоряжения относительно Кассиуса? Поиски ведутся везде, но ...

- Относительно Кассиуса? - задумчиво произнес Агирре. - Что ж, продолжайте искать. Добавьте людей на дороги, как следует допросите стражников. Они невиновны, но под пыткой могут вспомнить что-нибудь наводящее на след... Да, и вот ещё что. Как назывался манускрипт, фигурировавший в деле чернокнижника Ксемвла?

- Ах, тот... "О множественности пересеченных пространств".

- Он мне нужен.

- Если его ещё не уничтожили... Потребуется разрешение конгрегации и апостолического нунция...

- Здесь я представляю конгрегацию, - раздельно проговорил Агирре с упором на "я", - что касается нунция... Не думаю, что возникнут сложности. Манускрипт нужен мне сегодня к вечеру.

- Да, монсеньер.

- Я хочу, чтобы разыскали сведения о некоем Иоганне Герцфельде. Кассиус упоминал о нем, возможно, это сообщник.

- Он в Испании, монсеньер?

- Не знаю. Не исключено, что он давно умер. Известно лишь , что он написал некую книгу - предположительно ученый или монах.

- Никогда не слышал о нем. А название книги, монсеньер?

- Мне оно неизвестно. Но вряд ли крестьянин, солдат или дворянин станут писать книги.

- Да, монсеньер.

Агирре попрощался с отцом Перейрой, кивнул капитану и вернулся в ожидавшую его карету. Не отдавая никаких приказаний, он сидел на мягком шелковом диване, погруженный в раздумье - сумочка с загадочной находкой лежала рядом. О Марко Кассиус, лукавый алхимик, искусный колдун и опаснейший еретик! Коль скоро тебе угодно было заключить в своем послании тайный смысл, я принимаю твой вызов.

И вдруг, внезапно, без всякого предупреждения словно плотина рухнула в памяти Альваро Агирре, словно ослепительный свет озарил все её закоулки. В единый миг он необычайно отчетливо вспомнил разговор со стариком в каземате замка Морельос - вспомнил его весь, до последнего слова, до мельчайшей интонации, вспомнил, чтобы не забыть уже никогда. И особенно ясно и четко прозвучала для него сейчас прощальная фраза Марко Кассиуса, так, как будто он услышал её вновь.

"Завтра меня уже не будет здесь... И дальнейшее тебе предстоит постигать одному".

6.

Поздней осенью 1506 года, в четыре часа утра в кабинете Альваро Агирре горели свечи. Сгорбившись, епископ сидел за столом над грифельной доской, сплошь покрытой налезающими одна на другую торопливыми строчками арифметических вычислений. Новое озарение, новый подход, новая попытка - и вновь безрезультатно, вновь тупик. Криптограмма Марко Кассиуса (если это была криптограмма) не поддавалась расшифровке. По истечении долгих восьми лет Агирре стоял не ближе к разгадке тайны, чем тогда, когда впервые увидел пергамент в подвале лаборатории.

Эти восемь лет изменили Альваро Агирре. Не только внешне, хотя он сильно похудел, осунулся, болезненно-желтые полукружия залегли под глазами. Более серьезные перемены происходили внутри, и они отражались на отправлении епископом служебных обязанностей - кое-кто в Риме уже поговаривал о назначении Агирре настоятелем какого-нибудь отдаленного монастыря, другими словами, о почетной отставке. Формально придраться было не к чему, но отдельным ревностным католикам (пока отдельным) казалось, что епископ Толедо не проявляет прежнего усердия в делах Святой Инквизиции.

Сам Агирре ещё не смог бы ответить себе на вопрос, что и как изменилось в нем, смутная неосознанная жажда томила его. Отчасти виной тому были прочитанные и многократно перечитанные рукописи, найденные в лаборатории исчезнувшего еретика.

Собственных произведений Марко Кассиуса там оказалось два. Первое было озаглавлено "Трансцендентная история Времени" и трактовало о понятиях столь запутанных и сложных, что Агирре сумел полностью разобраться лишь в общих местах. Второй манускрипт носил пространное название "Астрологическая математика, или Наблюдения и исчисления видимой небесной сферы". Способ изложения материала в нем был более доступным, что придавало сочинению устрашающую силу влияния на разум даже самого предубежденного человека. Вопреки заголовку, речь шла не только и не столько об астрологической математике. Глубокие, острые, парадоксальные отступления Кассиуса били без промаха по защитным укреплениям зашоренного, догматического сознания Альваро Агирре. Рукопись будила живую мысль, а за ней пробуждались и потаенные стремления. Изощренная игра ума не приемлет границ, прочерченных воспитанием, образованием, религией и образом бытия, так же как не имеет отношения к нравственности или безнравственности, добру или злу. Смятение духа ведет к интеллектуальной свободе, она же производит на свет свободу выбора - только и всего. Тот, кто прочел сочинение Марко Кассиуса, не мог оставаться прежним, но вовсе не потому, что манускрипт призывал к чему-то или куда-то вел. Он лишь способствовал освобождению разума, снятию оков, избавлению от шор. Впрочем, едва ли автор какой бы то ни было книги мог всерьез надеяться повлиять на читателя в желательном для себя направлении, и уж наверняка не ставил перед собой такой недостижимой цели мудрый Марко Кассиус. Он рассказывал; SAPIENTI SAT.

Ни в "Астрологической математике", ни в "Истории Времени", ни в рукописи Ксемвла (к счастью, избежавшей сожжения) Агирре не нашел и намека на ключ к шифру старого алхимика. Он пробовал применять различные методы, он рассматривал и изучал все от частоты повторения конкретных слов в трех манускриптах до семантической структуры произведений, лингвистических особенностей и аллюзий. Он ничего не достиг... Но ведь Кассиус прямо говорил в своем пергаменте ещё об одной книге, книге таинств Иоганна Герцфельда! Загвоздка заключалась в том, что подходящего Иоганна Герцфельда не удалось обнаружить ни в Испании, ни в других странах, ни среди живых, ни среди умерших давно или недавно. Иоганны Герцфельды попадались, но все они были людьми невежественными, чаще даже неграмотными, неспособными не только написать, но и прочесть какую-либо книгу. Не стоит и упоминать о том, что за истекшие восемь лет не отыскалось ни малейших следов и самого Марко Кассиуса. Он пропал, будто его Сатана унес; многие так и думали. Но не Агирре, которого бдения над еретическими трактатами отучили от примитивных решений...

- Невозможно, - бормотал Агирре, склонившись к насмешливым значкам на грифельной доске. - Невозможно... Проклятый Марко! На это уйдет вся жизнь!

Вся жизнь? Но разве не сам Марко Кассиус дал в руки Агирре средство продлить её на пятьсот лет, а возможно, и дольше?

Поднявшись из-за стола, Агирре подошел к забитому книгами шкафу, повернул его на петлях и достал из оборудованного им тайника в стене флакон с эликсиром. Когда он возвращался к столу, сильный порыв холодного осеннего ветра ударил в окна.

Агирре годами пытался исследовать эликсир. Он изучал законы химических превращений под руководством выписанного из Брюгге престарелого доктора Гийома де Феррана (католика, так что эта связь не вызывала недоумения в Риме), а потом производил опыты над пробами тинктуры. Два факта были установлены твердо. Первый - во флаконе не яд, и второй - состав тинктуры чрезвычайно сложен, он включает тысячи элементов и веществ.