День «Д». 6 июня 1944 г. - Амброз Стивен. Страница 129

Наши десантники зарылись вначале, но они поднялись и прошли до вершины скал. Поэтому мы взяли побережье и успешно завершили высадку. Мы сделали это, несмотря на определенные преимущества противника и определенную ущербность наших действий. Через несколько дней мы сядем, поговорим и назовем чудом то, что наши десантники высадились и, более того, остались на побережье».

Чудо сотворила пехота. Предусматривалось, что воздушные бомбардировки и корабельный артобстрел, а затем танки и бульдозеры подготовят проходы с тем, чтобы пехота поднялась по ложбинам или расщелинам и вступила в бой с противником на скалах. Планы рухнули.

Как всегда бывает на войне, на пехоту легла основная тяжесть сражений. Она захватила выезды, чтобы по ним потом прошла техника.

Чувство долга и внутренний зов, два года тяжелых учений помогли десантникам 16-го полка перебороть смятение и страх, выйти из-за галечной гряды и подняться на скалы. Полковник Тейлор, как и многие другие офицеры, указывал на очевидный факт: оставаться в «убежище» означало погибнуть. Отступление исключалось.

Капитан Доусон, лейтенанты Сполдинг и Диллон личным примером убеждали солдат в том, что можно преодолеть болота, противотанковые рвы, минные поля и отыскать безопасные подъемы на скалы.

Младшие офицеры и сержанты, сойдя на берег, увидели, что тщательно отработанные схемы, которые они изучали и даже зазубрили, не имеют ничего общего с реалиями. Им обещали, что бомбардировщики «Б-17» нароют для пехотинцев воронки на случай, если придется укрываться от автоматных и пулеметных пуль. Десантники ожидали, что выезды будут расчищены танками «ДД» и бульдозерами, и готовились к боям с противником на склонах скал. Они надеялись на мощную артиллерийскую и танковую огневую поддержку. Их ожидания не оправдались.

И все же учения не прошли даром. Десантники овладели ситуацией и сделали все, что могли. И даже больше. Это воинская доблесть высшего порядка. И ее продемонстрировали молодые люди, которые еще два-три года назад понятия не имели о том, что такое минные заграждения, траншеи или ДОСы.

Сержант Джон Эллери из 16-го полка, как и многие другие пехотинцы, вначале оказался у галечной гряды: «Пот стекал со лба, дым, пыль, мгла. Я почти ничего не видел». Сбоку от него лежал мертвый десантник, позади – другой. Сержант решил собрать вокруг себя тех, кто еще был жив. Нашлось немного – человек пять-шесть. «Я сказал, что нам надо уходить с берега. Мы добрались до подножия скалы и начали взбираться наверх. На полпути справа по нашей группе ударил пулемет. Рывками, скрываясь за камнями, я пополз к доту и, когда оставалось метров десять, метнул в него все мои четыре осколочные гранаты. Пользуясь моментом, мы быстро поднялись на вершину скалы. Не знаю, удалось мне выбить пулеметный расчет или нет. Однако стрельба прекратилась. Гранаты – это все, что я применил против немцев, уходя с берега. Ни винтовка, ни пистолет не пригодились».

Делясь своими боевыми воспоминаниями, ветеран коснулся и проблемы лидерства: «После войны я читал о генералах и полковниках, которые любили вышагивать перед войсками и наставлять их наперед, что делать и чего нет. Может быть, кого- то это и вдохновляло. Я же думаю, что солдатам было гораздо интереснее и полезнее услышать, что говорят младшие офицеры и сержанты, которые поведут их в бой».

Несколько умерив тон, Эллери продолжал: «На моем участке высадки я не встретил ни одного генерала. Зато видел, как капитан и два лейтенанта, проявляя неимоверную силу воли и мужество, пытались совладать с тем хаосом, который творился на берегу». Этим офицерам удалось организовать небольшой отряд и уйти на скалы. Одному из лейтенантов чуть не оторвало руку, но он хладнокровно вел людей наверх. Во время подъема он получил еще одно ранение. Другой лейтенант нес на спине раненого солдата, пока сам не свалился от пули.

«Если говорить о лидерстве под вражеским огнем в Нормандии, – замечает Эллери, – то надо воздать должное прежде всего младшим офицерам и сержантам. Они шли первыми и вели за собой. Такие люди всегда были, есть и будут. Мы иногда забываем: можно изготовить оружие и приобрести боеприпасы, но нельзя купить доблесть и поставить на конвейерное производство героев».

Суждения Эллери, безусловно, интересны. Но они не справедливы, например, по отношению к полковнику Тейлору (не всякий 47-летний мужчина поведет за собой двадцатилетних парней на отвесные скалы) и генералу Коте. Конечно, герои не сходят с конвейера. Чтобы под вражеским огнем подняться на вершины скал, нужны мужество и отвага. Однако смельчаки вряд ли бы многого добились, и вообще неизвестно, остались ли бы в живых без предварительной подготовки и подошедших потом подкреплений, причем не только пехотных.

В некотором смысле положение людей наверху напоминало ситуацию, в которой оказывалась пехота в годы Первой мировой войны, когда она в лобовой атаке прорывалась через «ничейную землю». Десантники проникли через траншейные полевые позиции противника. А последующие эшелоны попали под фланговый пулеметный огонь и артиллерийский обстрел с тыла. Передовые отряды остались в изоляции.

Вот здесь и должна была проявиться мощь американской военной индустрии. К 8.30 крупные суда – ДССК, ДСТ, ДКТ, паромы «Райноу» доставили ошеломляющее количество бронированной техники. Но все эти танки, артиллерийские самоходки, грузовики, джипы создавали только проблемы. По мере того как прилив подходил к своей наивысшей отметке, береговая полоса сужалась. 16-й полк уже потерял больше подвижной техники, чем имелось у всей 352-й немецкой дивизии. Генерал Брэдли раздумывал над тем, чтобы последующие эшелоны развернуть обратно в Англию и держать их там до тех пор, пока «кто-нибудь не откроет выезды», по которым техника может подняться на плоскогорье. В создавшейся «пробке» на берегу от нее было мало толку, а для немцев она служила великолепной мишенью.

Этим «кто-нибудь» была пехота.