День «Д». 6 июня 1944 г. - Амброз Стивен. Страница 131

– Бежим отсюда!

Все попрыгали за борт. Капрал остался: «Я боялся не столько пуль и снарядов, сколько моря. Я не умел плавать».

Райан снял с себя снаряжение, надул «Мей Уэст» и потихоньку, маленькими шажками начал скользить по сходне: «В борт ударили пулеметные очереди – бл-бл-бл-бланг. Это придало мне сил. Я нырнул. Я отчаянно колотил руками и ногами и плыл, плыл, плыл. Кто-то тронул меня за плечо. Я поднял голову. Воды было меньше полуметра, а я все плыл. Вот вам инстинкт самосохранения в действии. Если бы меня не остановили, я бы поплыл на материк».

Райан добрался до дамбы. В изнеможении он свалился рядом с пехотинцем из 16-го полка.

– У тебя есть сигарета? – спросил он.

Чуть позже Райана ранило в руку: «Так, ерунда, как будто кошка поцарапала». Появился офицер-медик и сказал:

– Всех вас нужно наградить медалью «Пурпурное сердце» [67] только за то, что вы здесь. Назовите себя. Если вы ранены, я готов помочь вам. Если мертвы, извините, нет. Если с вами все в порядке, вы все равно получите «Пурпурное сердце».

– Как насчет этого? – спросил Райан, показывая царапину на руке.

Доктор сказал, что даст ему медаль.

– Нет, – ответил капрал, – я не могу ее принять. Парень, потерявший ногу, получает медаль, и я – за эту царапину. Нет, я отказываюсь.

Другим экипажем «М-7» командовал сержант Джерри Идс. На его ДСТ находились также две гаубицы. К каждой на тросах были прикреплены полугусеничные многоствольные установки, а к ним также на тросах – либо грузовик, либо джип. Предполагалось, что гаубицы «М-7» потащит за собой установку и грузовик или джип.

Когда судно приблизилось к берегу, гаубицы открыли огонь по скале. Сначала, говорит Идс, «мы вели себя, как на пикнике». «Потом вдруг море вокруг нас закипело от взрывов. Мы снова оказались на войне (Идс участвовал в сражениях в Северной Африке и Сицилии). Мы взбодрились. Я не знаю, как объяснить страх. Может быть, что-то похожее на опасение, что ваш следующий вдох станет последним. Конечно, мы не отходили от своих орудий». Артиллеристы изменили угол прицеливания и продолжали обстреливать скалы, выпуская по снаряду каждые тридцать секунд.

На корабле были и пехотинцы. «Им ничего не оставалось, как ждать, когда начнется бойня. Мы по крайней мере что-то делали. Когда стреляешь, ты возбужден и на какой-то момент забываешь об опасности. Я старался держать себя в руках. Для меня важнее всего было не выдать свой страх. То есть я боялся не того, что могу погибнуть, а того, что парни в экипаже заметят мой страх».

С двух тысяч метров гаубицы не могли эффективно поражать цели на скалах: не позволял угол прицеливания. Поэтому артиллеристы прекратили стрельбу. По мере приближения к берегу усилился пулеметный огонь: «Я согнулся в три погибели. Мне хотелось провалиться сквозь днище корабля. Я страдал от беспомощности. Судно шло чудовищно медленно. Мы все горели нетерпением, какое бывает у наездника, который встает на стремена и вскидывает плечами, понукая лошадь, чтобы она скакала быстрее».

Идс посмотрел на часы: 8.00. «Неожиданно я почувствовал голод. Перед моими глазами возник «Бар энд гриль» в Эль-Пасо, где я служил в кавалерии. Калифорнийский «Бар энд гриль». Там подавали огромный тако за 10 центов и ледяное пиво «Фальстаф» за 10 центов. Я представил себя сидящим в баре за пивом и тако за 20 центов. А здесь, имея в кармане, наверно, 200 долларов, я не мог купить ни пиво, ни тако».

Когда ДСТ вновь село на мель (после трех попыток подойти к берегу), шкипер сбросил рампу и начал взывать:

– Уберите эти проклятые штуки с моего судна! Уберите эти проклятые штуки с моего судна!

Лейтенант поднял руку вверх. «Когда он опустил ее, я хлопнул своего водителя по затылку, и мы тронулись. Послышались звуки, что-то вроде глаб-глаб-блаб-блаб. Вода оказалась выше воздухозаборника, и нас сразу затопило».

«Моряки дали нам 50 фунтов сахара, 30 фунтов кофе, 50 блоков сигарет. В мгновение ока мы всего этого лишились, как и нашего орудия».

Идс доплыл до берега и, подобно другим десантникам, приполз к галечной гряде: «Какого лешего я здесь! Мне бы сейчас гулять в Форт-Блиссе, в Техасе!» Он был старый вояка, облепленный отличительными нашивками, опытный сачок, знал, как увильнуть от малоприятных поручений и как предаться удовольствиям. К своему отчаянию, Идс в день «Д» превратился в обыкновенного пехотинца на «Омахе». Худшего для себя старый солдат не мог и придумать. Он сформировал что-то вроде «летучего взвода» из пехотинцев, саперов и артиллеристов и повел их на скалы.

Из-за того, что столько техники ушло на дно, многие специалисты стали пехотинцами. Капитан Р. Дж. Линдо был офицером связи от ВМС. Он высаживался в 7.30 с двумя солдатами, которые несли радиостанцию. Ему предстояло направлять огонь корабельных орудий. «Но как связист я оказался не у дел. Мы потеряли наше оборудование, когда сходили с ДСТ. Я блуждал по пляжу, кляня себя на чем свет стоит, пока не присоединился к пехоте».

Сержант Уильям Отловский, ветеран Северной Африки и Сицилии, шел к берегу на амфибии ДАКВ. Он командовал расчетом гаубицы «М-7», которая была слишком тяжела для плавающего вездехода. На ДАКВ накатилась крутая волна, когда машина спускалась с рампы ДКТ. Ее закачало, руль ударился о сходню и погнулся. «Мы могли идти только кругами. Старшина, совсем юный моряк, выключил двигатель. Это была ошибка, потому что одновременно вырубились и насосы. ДАКВ наполнился водой, и мы, конечно, затонули»,

Отловский приказал своему расчету держаться вместе, взявшись за руки. Проходивший мимо ДССПЛС, возвращавшийся к базовому кораблю, поднял их на борт. Артиллеристы перебрались на паром «Райноу».

Паром натолкнулся на мель. Лейтенант привязал веревку к джипу и приказал водителю съехать и проверить глубину. Джип пошел на дно.

– Эй, ребята, – крикнул лейтенант, – хватайте веревку и тащите джип назад!

В этот момент один 88-мм снаряд разорвался с левого борта, второй – с правого.

Отловский заорал на лейтенанта:

– Это же 88-мм. Третий рванет сейчас прямо на палубе. Убери людей с этого чертова парома!

. Он сказал: