Будь со мною нежен - Крамер Киран. Страница 3
– Да, вижу, – пробормотала Тру. – Определенно следует.
Харрисон снова поменял ряд, получив удовольствие от удивления в ее голосе, когда она воскликнула, что «вольво» чуть не врезался им в бампер.
Да, он действительно знаменит, но зачем понадобилось доказывать это ей, сам не понимал.
– Их надо оштрафовать, – заволновалась она. – Где полицейские? Их никогда нет, когда они нужны.
– Не знаю. – Это была забавная игра, особенно на спортивном автомобиле стоимостью сто шестьдесят тысяч долларов.
– Не хотела бы я быть на твоем месте, – вздохнула Тру.
– Так ты послушаешься моего совета и наденешь бейсболку? – кивнул он на «бардачок». – Иначе моя жена устроит скандал, когда увидит нашу совместную фотографию в газете.
Тру круто развернулась к нему.
– Твоя жена?
Он громко рассмеялся, радуясь, что устроил этот спектакль, затем внезапно затих.
– Я просто пошутил. Нет никакой жены. Ты так хорошо знаешь меня, и могла поверить в такое?
– Да нет, я и не думала верить, – нахмурилась Тру. – Но все равно это плохо.
– Почему? – Он повернул в сторону аэропорта – черный «вольво» неотступно следовал за ними. – Какая разница, женат я или нет? Что это меняет?
Миновала секунда напряженного молчания, и Тру наконец произнесла:
– Ничего. Просто не пристало так подшучивать над друзьями.
– Не пристало? Да? А кто установил такое правило? – Они ехали по дорожке к желтому зданию, за которым в ангаре стояло два самолета. – У тебя всегда было слишком много правил, Тру. И по правде говоря, если речь идет о нас, не думаю, что сейчас можно назвать нас друзьями.
Что за черт! Позволил ей смутиться из-за того, что она одернула его?
Тру капризно надула губы.
– Я думала, что сейчас…
– Я покончил с этим, – сказал Харрисон и направил машину на парковку. – Тема закрыта. Ты никогда не оставишь Бискейн, а я не собираюсь связывать себя. – Он выключил мотор. – Это все.
– Харрисон…
Он не дослушал и открыл дверь. Фотограф уже выскочил из «вольво», с камерой наготове и чехлом от нее, болтавшимся на плече.
– Можешь щелкнуть нас со старинной подружкой вместе, Чарли. Я прослежу, чтобы моя команда ставила тебя в задний ряд на каждой пресс-конференции, которую я собираюсь дать. А что касается кольца на ее пальце, то я тут ни при чем. Я просто вызвался подвезти девушку домой к ее возлюбленному, кто бы ни был этот придурок. Ясно?
– Все понял, мистер Гембл. – Чарли ни на йоту не удивился: настоящий профи.
– Дабз не придурок! – возмутилась Тру за спиной Харрисона в ответ на его реплику. – И я запрещаю тебе так говорить о нем.
– Ты запрещаешь? Это что-то новое. – Харрисон подмигнул Чарли. – Так ты бросила меня ради Дабза Уэринга? Этого урода?
– Он вовсе не урод! – отрезала Тру.
Он снова посмотрел на нее – со всей ее трепетной уверенностью в своей правоте – и подумал: «Господи, что происходит?» Что-то внутри у него перевернулось.
– Когда ты выходишь замуж?
– Не твое дело!
Он притворился, что внял ее критике, хотя с первого взгляда было ясно, что это не так.
– Я могу снять вас одного, мистер Гембл? – с улыбкой обратился к звезде Чарли. – Пара снимков… выглядите как эдакий усталый странник. Гитара на заднем сиденье?
– Нет, – вздохнул Харрисон. – Но раз ты уже проделал такой долгий путь, можешь сделать несколько снимков, когда я выйду, и затем уедешь. – Он взглянул на Тру: она вытирала ладони о подол платья, – что было как минимум странно.
– У тебя есть бумажный пакет? – спросила она едва слышно.
– Нет. – Гембл явно не понимал, что происходит.
– Ничего нет?
О черт: у нее огромные зрачки – плохой знак. Она что, сидит на наркотиках? Его Тру?
Конечно, нет.
– Тру, детка, что-то не так? – спросил он, чувствуя, как участился его пульс.
Она не была «его деткой» и никогда не будет: лишь на одну-единственную ночь он притворился, что была.
Тру покачала головой и дрожащими пальцами взялась за ручку двери.
– Н… ничего.
Открыв дверь машины, она наступила прямо на свое огромное портмоне и отскочила в сторону, оставив дверь широко открытой.
Харрисон тоже вышел из машины, с другой стороны.
– Что случилось?
Когда он схватил ее, она дрожала как лист на ветру. И потом эта проклятая книга выпала из-под ее платья, что было настолько странно, что он решил не обращать внимания. Он знал, что она любит читать, но, возможно, здесь нужна не книга, а что-то сладкое.
– Ты диабетик?
Он сделал знак Чарли: мол, стой на месте, на тот случай если потребуется вызвать «Скорую», и тот застыл с камерой, свисавшей с плеча.
Тру с трудом сдерживала рвотные позывы, зажав рот руками; пыталась глубоко дышать. Задержала дыхание. Выдохнула.
Харрисон положил руку ей на спину.
– Я с тобой.
На лбу у нее выступили капельки пота, спина согнулась, дрожь сотрясала все тело.
Придется все-таки вызывать «Скорую».
Он вытащил мобильник, но Тру схватила его за руку:
– Нет!
– Да, – отрезал Харрисон тоном, не терпящим возражений. – Мы не можем рисковать: ты бледная, как смерть, дрожишь. Это что-то серьезное.
Тру покачала головой.
– Мне просто нужно подышать: вот так.
Она снова зажала рот руками и принялась громко дышать. Это его немного успокоило, и он попросил Чарли:
– Дай мне чехол от камеры.
Тот все понял, и подбежав к Тру, протянул чехол. Она схватила его и засунула туда лицо.
– Что, черт побери, происходит?
– Приступ паники. – Лицо Тру все еще было скрыто чехлом. Она присела, а потом и вовсе легла на спину, но не оттого что стало хуже, а просто хотела расслабиться и прийти в себя.
Пульс Харрисона стал понемногу приходить в норму.
– Я боюсь летать, – опустив чехол, прошептала Тру и вздрогнула: раз, потом другой, – как птичка, ударившаяся об оконное стекло.
И залилась слезами.
– Ну, знаешь… – Он покачал головой. – Почему ничего не сказала?
Харрисон присел рядом с ней, притянул к себе, и, снова спрятав лицо в чехол, Тру пробормотала:
– Я думала, что справлюсь…
Несмотря на то что голос ее звучал глухо, с Харрисоном он творил что-то невероятное.
– Ты всегда думаешь, что справишься.
Тру ничего не ответила, и он, глядя на ее тонкие руки и шею как у подростка, сухо проговорил:
– Вот и правильно. Тебе просто нужно помолчать и спокойно подышать, Тру Мейбенк. Пусть мир отдохнет от тебя несколько минут.
Чарли отошел в сторону, а Харрисон взял руку Тру и начал растирать. Она почувствовала тепло и ждала, когда ей передастся его дрожь, но этого не случилось.
Он просто успокаивал, не думая, что делает что-то особенное. Она же была уверена в обратном: верила, что Харрисон не только возглавляет хит-парады, но еще и обладает сверхъестественными способностями.
– Не выбрасывай мою книгу, – донесся глухой голос из-под чехла. – Пожалуйста.
И пусть это «пожалуйста» было таким жалким, и она все же осталась верна своей старой привычке – командовать.
Большой самолет над их головами снижался, готовясь к посадке, выпустил шасси.
«Добро пожаловать в реальность!» – подумал Харрисон. Запах дизеля ударил в ноздри. И пусть он пишет и поет о простых вещах, о сути жизни, сам же всегда старался бежать от реальности.
Забавно, что ему удалось понять это здесь, на раскаленной от солнца парковке, рядом с любительницей чтения по имени Тру Мейбенк. После их расставания десять лет назад он был уверен, что вряд ли обрадуется, если увидит ее еще раз. И вот сейчас ему совсем не хотелось, чтобы она уходила…
Черт, это удивило его.
Отчасти.
Харрисон мельком взглянул на мисс Каприз: коленки подтянуты к груди, лодыжки сомкнуты, веки опущены; руки покрыты легким загаром, но косточки пальцев, сжимавшие чехол, побелели. Густые ресницы опущены – совсем так, как в былые времена, когда они сидели на причале трейлер-парка, и она подставляла лицо солнцу.