Заклятие Горца - Монинг Карен Мари. Страница 16

Он и его люди могли установить защиту на земле университета вокруг зеркала?

Возможно. Но это было опасно. Многое могло пойти не так, как надо. Они могли быть замечены. На той земле могло быть другое волшебство, тогда старое и новое могли войти в конфликт. Люди не знали об этом, но волшебство было всюду вокруг них. Было и всегда будет.

Просто сейчас это скрывалось с большей изощренностью, чем в былые в дни.

Посмеет ли он столкнуться с Горцем на незащищенной земле, когда его сила не будет нейтрализована?

Конечно. После тысячи лет, он превзошел Кейона МакКелтара и стал, наконец, лучшим волшебником!

Он отвернулся от окна, желая, почувствовать уверенность относительно этого. Но не его превосходное колдовство поместило Келтара туда, где он был. Это был хорошо разыгранный обман и предательство.

Возможно, Келтар не был освобожден.

Возможно, Роман стал жертвой другого убийцы. Так бывает иногда, они идут друг против друга за деньги или славу, или выясняя отношения.

Через день или два он будет знать это наверняка. Тогда он решит, каким будет следующий шаг.

Кейон стоял в ожидании, сжав руки в кулаки. Он знал, что она вернется. Она не была дурой. Она была достаточно умна, чтобы идентифицировать зеркало, как самое эффективное оружие, когда Роман угрожал ей; он не сомневался, что она оценит мудрость его предложения. Он только не был уверен, как много ей потребуется для этого времени, а время было теперь для него всем.

Двадцать дней.

Это было все, что ему требовалось от нее.

Но это, безусловно, не было всем, что он хотел от нее. Все, что ему хотелось, заставило бы покраснеть даже самую опытную шлюху.

Она стояла в нескольких шагах от его тюрьмы, уставившись на него своими темно-зелеными глазищами, ее мягкие губы приоткрылись, а эта грудь — сбывшаяся мечта любого мужчины — вздымалась и опускалась при каждом беспокойном вздохе, который она делала.

Он не мог дождаться, чтобы прикоснуться к ней. Массировать ее, вызвать жар, обводя соски кончикам языка и дразня их легкими укусами. Вобрать грудь глубоко в рот, и уверенно сосать ее. Такие груди, как эти заставляли мужчину желать видеть возле них малышей. Его малышей. Но не слишком часто, иначе не будет достаточно времени на него самого.

Он откинул голову назад, и украшенные бисером шнурки металлическим звоном затянули узду на его похотливых мыслях.

Как только она вызовет его, он использует на ней силу внушения.

По его коже пробежала дрожь. Лука уже, конечно, знал, где он находится. Он избавился от убийцы во вторник рано утром. С тех пор прошло двадцать четыре часа. Хотя он долго не имел свободы передвижения в мире, о чем ему не хотелось вспоминать, но из украденных им книг и газет, находящихся на виду в лаборатории Луки, у него сложилось достоверное понимание основ современного мира. Он был ужасно огромным и отвратительно крошечным одновременно, с миллиардами людей (даже Друиду Келтару подобные числа внушали некоторую долю страха). Все эти телефоны, которые могли мгновенно соединить континенты, компьютеры, которые могли немедленно дать всю необходимую информацию и связать людей на противоположных полюсах, и самолеты, которые могли менее чем за один день соединить континенты. Это путало. Это очаровывало.

И это означало, что им необходимо срочно покинуть это место. Сейчас же.

Внушение — способность Друида к принуждению, было одним из самых значительных его талантов. В возрасте, когда подростки становятся мужчинами, его способности, характерные для рода Келтар, стали проявляться и развивались почти неделю, при этом часто дико колеблясь. Он гулял по замку, используя внушение на всех без исключения, не понимая этого. Он узнал об этом только потому, что у него вызвал подозрение тот факт, почему каждый пытался выслужиться, чтобы понравиться ему. Он учился быть осторожным, внимательно слушая себя, для того, чтобы выделить уникальную иерархию интонаций голоса. Только самоубийца, дурак или новичок будет пользоваться магией неосторожно.

Будучи свободным от зеркала на незащищенной земле, никто, — так как не было ни одного живого человека, кроме, непосредственно, Луки, и то, только потому, что сам Кейон, обучил ублюдка искусству, — не сможет противостоять его командам Гласа. В процессе обучения Друидов у наставника и ученика развивалось естественное сопротивление друг другу.

Она охотно подчинилась бы. Таковы женщины. Это было заложено в них природой — быть настолько покорными. Они были более мягкими во всем. Он приказал бы, чтобы она отвела его в безопасное место, где они смогли бы обосноваться. И однажды там… ох, однажды там… за столетия у него накопилось неутомимая жажда ко многим вещам, кроме мести, а эта женщина с ее зрелыми формами, сливочной кожей и путаницей коротких блестящих локонов была ответом на все из них!

Есть ли лучший способ провести заключительные двадцать дней его контракта, чем утоление сексуального голода, в потворстве его самым глубинным желаниям и самым чувственным фантазиям с этим женским чувственным деликатесом?

В этот момент женский чувственный деликатес упрямо вздернул подбородок, и, кажется, в ее глазах вспыхнул огонь.

— Я не освобожу тебя, пока ты не ответишь на несколько вопросов, — холодно сообщила она ему.

Он с нетерпением фыркнул. Из всех моментов она выбрала именно этот, чтобы получить ответы! Женщины, конечно, знали, как их выбрать.

— Милочка, у нас нет для этого времени. Не сомневайся, Лука уже послал другого убийцу, который приближается к нам, пока мы разговариваем.

— Лука? — атаковала она. — Это тот, кто хочет вернуть зеркало?

— Да.

— Какой Лука?

Он переместился с ноги на ногу. Скрестил руки на груди.

— Почему ты думаешь, что могла бы знать его? — спросил он сардонически, выгнув темную бровь. Когда ее ноздри раздулись, а подбородок вздернулся еще выше, он со вздохом сказал: — Тревейн. Его зовут Лука Тревейн.

— Кем или чем являешься ты?

— Ты называла мое имя, когда освобождала меня в первый раз, — сказал он нетерпеливо. — Кейон МакКелтар. Что касается того, кем я являюсь, то я всего лишь мужчина.

— Блондин сказал, что ты был убийцей. — Ее голос стал сахарно-ядовитым. — Помнишь его? Тот, кого ты убил.

— Ох, — сказал он с негодованием, — и это горшок называет чайник черным.

— Он сказал, что ты был заперт для безопасности мира.

— Навряд ли. Ваш мир, Джессика, был бы намного безопаснее со мной в нем.

— Итак, почему ты в зеркале? — Она внезапно просияла от какой-то радостной мысли. — Ты как джин? Ты можешь исполнять желания?

— Если ты думаешь, что я джин, так все же знают, что их не существует. Нет, я не исполняю желания.

— Да ну, в общем-то, каждый также знает, что мужчин в зеркалах не существует. Так, как ты оказался в одном из них?

— Меня обманули. Как еще человек может оказаться в зеркале?

— Как тебя обманули?

— Это длинная история. — Когда она открыла рот, чтобы возразить, он сказал категорически. — И одна из тех, о которых я не хочу говорить. Теперь выпусти меня.

Ее глаза, сузились, как у кошки.

— Тот блондин также говорил, что зеркало было частью реликвий Темных. Я искала «Темные» в интернете. Это не классификация экспоната. Это — классификация эльфов! — фыркнула она. — Какие, спрашивается, я должна сделать выводы из этого?

— Что это чрезвычайно редкий артефакт? — легко предложил он. — Женщина, у нас совсем нет времени, чтобы обсуждать это сейчас. Я отвечу на все твои вопросы, как только ты освободишь меня, и мы двинемся в путь.

Ложь легко слетела с его языка. Он заставил бы ее в мгновение ока замолчать простой командой Гласа, как только она освободит его. Он планировал также немедленно дать ей несколько других распоряжений. Он был мужчиной, который слишком долго обходился без женщины, и его голод был огромен. Картина эротических распоряжений, которые он даст ей, возбудила его. Тащи сюда свою сладкую задницу, Джессика. Открой свой прекрасный ротик и оближи его. Обернись, женщина, и позволь мне наполнить руки этими роскошными грудями, в то время как я наклоняю тебя.