Оставь для меня последний танец - Кларк Мэри Хиггинс. Страница 21

Не ошиблась ли она в отношении дня, когда с ним говорила? Или же она говорила с кем-то другим? Это могла быть подруга. Ничего странного не нахожу в том, чтобы сказать «я тебя люблю» при разговоре с некоторыми из моих приятельниц. Однако можно по-разному произнести слова «Я тоже тебя люблю», а голос Линн прозвучал тогда очень тепло и сексуально.

Следующая мысль, промелькнувшая в голове, повергла меня в шок: неужели миссис Спенсер мило болтала с пропавшим мужем?

Карли Декарло. Ему необходимо узнать, где она живет. Она сводная сестра Линн Спенсер, и это все, что он о ней знает. И все-таки у Неда было чувство, что ее имя ему знакомо, что о ней как-то говорила Энни. Но почему? И как вообще Энни могла с ней познакомиться? Может быть, Карли была пациенткой клиники?

«Это возможно», — решил он.

Теперь, когда у него был готов план, когда была почищена и заряжена винтовка, Нед немного успокоился. Первая на очереди — миссис Морган. Это будет несложно. Правда, она всегда запирает дверь, но он поднимется наверх и скажет, что у него для нее есть подарок. Скоро он это сделает. Но перед тем как застрелить ее, он хочет сказать ей с глазу на глаз, что не надо было ему врать, будто его квартира понадобилась ее сыну.

Пока еще темно, он поедет в Гринвуд-Лейк. Там он навестит миссис Шефли и чету Харник. Это будет проще, чем стрелять по белкам, потому что они будут в постелях. Харники всегда оставляют открытым окно спальни. Пока они поймут, что происходит, он успеет поднять окно и перегнуться через подоконник. И ему не понадобится входить в дом миссис Шефли. Он просто встанет у окна ее спальни и посветит фонарем ей в лицо. Когда она проснется, он посветит фонарем на свое лицо, чтобы она его увидела и поняла, что он собирается сделать. Потом он ее застрелит.

Он был уверен, что, когда полиция начнет расследование, его будут искать. Вероятно, миссис Шефли рассказала всем в Гринвуд-Лейке, что он хочет снять у нее комнату. «Подумайте, какая наглость!» — так она будет говорить. Так она всегда начинала жаловаться на кого-то. «Подумайте, какая наглость!» — сказала она Энни, когда паренек, стригущий ее газон, пытался поднять цену. «Подумайте, какая наглость!» — сказала она, когда парень, разносящий газеты, попросил у нее чаевые на Рождество.

Не об этом ли она будет думать за миг до того, как он ее убьет? «Подумайте, какая наглость с его стороны — убить меня!»

Нед знал, где живет Линн Спенсер. Но ему предстояло выяснить, где живет ее сводная сестра Карли Декарло. Почему это имя кажется ему таким знакомым? Может, он слышал, как о ней говорила Энни? Или она читала о Карли?

— Вот оно что, — прошептал Нед. — Карли Декарло вела колонку в той части воскресной газеты, которую любила читать Энни.

Был воскресный день.

Он вошел в спальню. Кровать была по-прежнему покрыта тем самым покрывалом, которое Энни очень любила. Нед так и не прикасался к нему. Он представлял себе, как в то последнее утро она разглаживает края покрывала и заправляет верхний его край под подушки.

Затем Нед заметил воскресное приложение, которое Энни оставила сложенным на тумбочке. Взял газету, раскрыл ее, медленно перелистал страницы. Вскоре он увидел ее имя и фотоснимок: Карли Декарло. Она писала колонку с советами по поводу денег. Однажды Энни послала по почте свой вопрос и потом долгое время высматривала его в колонке. Его не было, но колонка ей все равно нравилась, и она иногда зачитывала мужу выдержки.

«Нед, она со мной соглашается. Она пишет, что если относить расходы на кредитную карту и каждый месяц платить лишь минимум, то теряешь много денег».

В прошлом году Энни сильно ругала его за то, что он приобрел в кредит новый комплект инструментов. Тогда он купил на свалке старый автомобиль и хотел его починить. Он говорил ей: неважно, что инструменты стоят дорого, у него много времени, чтобы расплатиться. Тогда она прочитала ему эту колонку.

Нед уставился на фотографию Карли Декарло. У него возникла идея. Ему захотелось расстроить ее и заставить понервничать. Начиная с февраля, когда Энни узнала, что дом в Гринвуд-Лейке продан, и до того дня, когда в ее машину врезался грузовик, она была встревожена и взвинчена. Много плакала. «Если вакцина окажется никчемной, Нед, мы останемся без гроша», — снова и снова повторяла она.

Несколько недель перед смертью Энни страдала. Неду хотелось, чтобы Карли Декарло тоже страдала, чтобы она волновалась и нервничала. Он знал, как это сделать. Пусть ей по электронной почте придет предостережение: «Готовься к Судному дню».

Надо было выйти из дома. Нед решил, что доедет на автобусе до центра города и пройдет мимо многоквартирного дома Линн Спенсер, этого модного жилища на Пятой авеню. Само сознание того, что она может быть там, помогало ему представить ее наяву.

Час спустя Нед стоял на противоположной стороне улицы, напротив входа в дом Линн Спенсер. Он пробыл там меньше минуты, когда привратник открыл дверь, и оттуда вышла Карли Декарло. Сначала он подумал, что это ему снится, точно так же, как приснился человек, выходивший из дома в Бедфорде за минуту до того, как Нед поджег дом.

Несмотря на это, он пошел за ней. Она шла долго, пройдя пешком весь путь до Тридцать седьмой улицы, а потом повернула на восток. Наконец подошла к крыльцу одного из этих особняков. Нед был уверен, что она пришла домой.

«Теперь я знаю, где она живет, — подумал он. — Когда решу, что время пришло, все произойдет так же, как с четой Харник и миссис Шефли. Подстрелить ее будет не сложнее, чем белку».

— Поразительно, как вчера Адриану Гарнеру удалось попасть в точку, — сказала я на следующее утро Дону и Кену.

Мы трое с раннего утра сидели за рабочими столами и без четверти девять собрались уже в кабинете Кена за второй чашкой кофе.

Предположение Гарнера о том, что люди сразу же расценят обуглившийся и запятнанный кровью лоскут рубашки как часть продуманного плана исчезновения Спенсера, оказалось верным. Бульварная пресса со всех сторон обсасывала эту историю.

Фотографии Линн были помещены на первой странице «Нью-Йорк пост» и третьей странице «Дейли ньюс». Создавалось ощущение, что обе фотографии сняты вчера вечером на пороге ее дома. И на обеих Линн выглядела одновременно и сногсшибательной, и уязвимой. На глазах блестят слезы. Левая рука повернута ладонью вверх, и на обожженной ладони видна марлевая повязка. Другой рукой она сжимает плечо домработницы. В «Нью-Йорк пост» шапка во всю полосу: «ЖЕНА НЕ ЗНАЕТ, УТОНУЛ МУЖ ИЛИ ВЫПЛЫЛ», а в «Дейли ньюс»: «ЖЕНА РЫДАЕТ: НЕ ЗНАЮ, ЧТО И ПОДУМАТЬ».

Немного раньше я позвонила в больницу и узнала, что состояние доктора Бродрика остается критическим. Решила сейчас же рассказать об этом Кену и Дону, а также поделиться своими подозрениями.

— Ты думаешь, несчастный случай с Бродриком имеет какое-то отношение к твоему с ним разговору об этих записях? — спросил Кен.

За несколько дней знакомства с Кеном я заметила, что когда он рассматривает все «за» и «против» в какой-то ситуации, то снимает очки и раскачивает их в правой руке. Сейчас он делал то же самое. Щетина на подбородке и щеках указывала на то, что он решил отращивать бороду или же просто опаздывал утром. На нем была красная рубашка, но почему-то я представляла его себе в белом докторском халате с книжкой рецептов, торчащей из кармана, и стетоскопом на шее. Не важно, во что он одет, не важно, оброс ли щетиной, — в любом случае в облике Кена есть что-то от врача.

— Возможно, ты права, — продолжал он. — Все мы знаем, что фармацевтический бизнес по сути своей конкурентоспособен. Компания, которая первой выставит на рынок препарат, предупреждающий или излечивающий рак, заработает миллиарды.

— Кен, а зачем суетиться и похищать ранние записи человека, который не был даже биологом? — возразил Дон.

— Николас Спенсер всегда оценивал последние исследования своего отца как основу для разрабатываемой им вакцины. Возможно, кому-то пришло в голову, что в ранних записях может быть нечто важное, — предположил Кен.