Принцесса гоблинов - Иващенко Валерий В.. Страница 35

Импозантный дядечка с уже начинающими седеть усами и ошалевшими от изумления глазами посмотрел на это свалившееся с ясного неба чудо. И ведь, действительно, дама, никуда не денешься… он со смущением отвёл взгляд от мягко колыхнувшейся под тонким топиком Женькиной груди. Бюстика под низ девушка сегодня принципиально не надела, совершенно справедливо рассудив, что красота это страшная сила. Куда эффективнее всяких пошлостей вроде оружия — да и эффектнее тоже, чего уж тут греха таить.

А для увеличения убойного эффекта втихомолку от маменьки она чуть подкрасила помадой соски — на получившееся зрелище одобрительно косился даже брательник.

— Э-э… а… — рыцарь озадаченно покосился на маменьку внизу.

— Матушка путешествует инкогнито, и поверьте, лучше бы вам иметь дело с Воинами, чем с разъярённой ею, — как можно убедительнее, доверительно заметила ему Женька. — Её боимся даже такие головорезы, как мы с братом.

Тот всё же попытался ещё потрепыхаться, всё-таки дядечка бывалый. Да и по должности положено — но когда не утерпевшая внизу рысь тоже забралась сюда и принялась с жутким скрежетом точить когти о стальные поножи стоящего рядом солдата, старого воина проняло всерьёз. Стружка сыпалась и завивалась в блестящие пружинки… бррр!

— Ладно, как хотите. Отберите десять солдат, чтобы открыть ворота и организовать почётный караул при вступлении победителя в крепость, а остальных, извините, я лишу жизни — особо циничным и извращённым способом, — Женьке все эти экивоки уже начали надоедать.

Брат кивнул. В эффектном броске с падением через себя он швырнул со стены ближнего солдата. Несколько секунд — и жуткий вопль прервался глухим лязгом о камень. Мам, я надеюсь, ты знаешь, что надлежит делать… следующий солдат трепыхнулся было, но почти точно так же с мельтешением в небо конечностей и душераздирающим воем полетел следом. Рысь драла кольчуги и кусалась как маленькая разъярённая бестия, уворачиваясь от мечей и копий — но приказ никого насмерть не убивать всё-таки исполняла.

— Мой братец из спец-войск — там такие матёрые убивцы, что им даже оружия не дают, — поощрительно улыбнулась Женька и чуть размяла кисть руки с мечом. — Так где десятеро, оставленные для капитуляции и сдачи в плен?

Она небрежно, ударом эфеса в висок отправила в нокаут ближайшего солдата и шагнула к коменданту, глядя тому в глаза с самыми недвусмысленными и гнусными намерениями. Тот было схватился за свой клинок — да только не закованному в тяжеленную броню вояке состязаться в скорости с приплясывающей от избытка энергии Женькой. Несколько раз блеснула хромоникелевая сталь, чиркнув по прекрасно известным девушке местам креплений, и доспехи распались. С жестяным грохотом они осыпались под ноги, а седоусый комендант отшатнулся.

— Сама не знаю, что на меня сегодня напало — что-то я больно миролюбивая, — Женька мило улыбнулась во все тридцать два, чуть склонив голову набок — и воин вздохнул.

Тут же дал команду прекратить бой и спуститься во двор. Распорядился спустить полощущийся на ветру ало-золотой королевский стяг и осведомился — какой будет угодно поднять взамен? Братец с хорошо изображённым сожалением оставил в покое очередного солдата, похлопал утешительно вовсе не малость побледневшего служивого по кольчужному плечу и осведомился — здешними обычаями не возбраняется пользоваться андреевским флагом?

— Белый с диагональными синими полосками, — и после этих слов во взгляде служаки мелькнуло уважение.

Оказывается, в здешней геральдике и сигнальных флагах это означало "умираем, но не сдаёмся".

— Тогда поднимайте — и открывайте скорее. Если матушка после торчания на жаре рассердится, то будет потом весь вечер ворчать — и поверьте на слово, лучше вам в полном облачении железа попрыгать в море.

Комендант покосился на другую сторону крепости, где зеленовато-серая вода с хлюпаньем билась где-то далеко внизу о скалу, и впечатлился. Уже на ступенях вниз он проворчал, что мол, как-то вы неправильно воюете… но Вовка с неожиданно жёстким выражением лица заметил, что лучше бы здесь никогда и не узнать — как же в их мире воюют правильно.

Женька представила его слова — и передёрнулась от отвращения и брезгливости.

— Фу, ну к чему такие жестокости, брат…

Маменька уже наспех позаботилась о вывихах и переломах молодого и тощего солдатика, прилетевшего вторым. Но вот первого, более плотного сложения, так приложило о каменные плиты, что доспехи смялись в лепёху и чтобы их снять, потребовалась помощь кузнеца. Затем Наталья Сергеевна на полном серьёзе закатала выговор весьма тем впечатлённому сиру рыцарю — что тот так рисковал жизнями своих солдат и самого себя.

— Я ценю вашу стойкость и выдержку — но нельзя же так, господа! — маменька в позаимствованной у Женьки алой бандане-по-пиратски и ярком китайском халате с дракошками смотрелась чертовски эффектно. — Ну ладно мои сорвиголовы и бандюганы, что с них взять — но вы-то какой частью тела думали?

И так далее, и тому подобное — а Женька с братом стояли в проёме уже распахнутых ворот с самыми покаянными и пристыженными физиономиями, каковые только и могли изобразить. Наконец, глухо постанывающего и уже обгадившегося солдата удалось со скрежетом выколупать из доспехов, и маменька поразвлекалась немного с исцелением того от увечий. И наконец, стоя в медленно движущейся серебристой открытой машине, мама приняла парад и выстроенный в её честь караул к сдаче крепости.

Женька смотрела во все глаза — как преисполненный благородной печали рыцарь со слезами во взоре свернул и положил к ногам её матери королевский флаг, а затем на брусчатку внутреннего, больше похожего на колодец двора посыпалось оружие. Предводитель и его бывшие солдаты стали на одно колено перед задумчиво принимающей капитуляцию матушкой — а рыжий конопатый кадет притащил и чеканя шаг преподнёс на алой бархатной подушке вычурный кованый ключ.

Девушка сильно сомневалась, что мама поднимет ту чёрную полупудовую чугуняку, но оказалось достаточным просто прикоснуться к оной. А маменька чуть пошепталась с братом и стала толкать речь. Вернее, она делала вид, что говорила Вовке, дабы не осквернять себя разговором с простолюдинами — а тот как бы работал глашатаем. То есть, усилителем звука. Так мол и так, маменька не гневается, благодарит за верную службу прежним хозяевам. И даже столь впечатлена воинской доблестью, что с места никого не гонит, даже последнего поварёнка.

Оказавшийся благородным рыцарем Хуаном-Себастьяном и как-то ещё там Санто-Педро и Донны-Лючии-Арриведерчи — Женька с первого раза даже и не упомнила — прямо-таки прослезился. Тем более что она после отдного только подмигивания маменьки шепнула тому, что лично он своим благородным присутствием возле победительницы сможет благотворно на ту повлиять — и даже, возможно, удержать от излишних жестокостей. Ну, вы понимаете, дон — там мягко намекнуть, тут посоветовать или даже похвалить. Дипломатия, в общем!

Судя по тому, что рыцарь воспринял Женькин совет как должное, подобное ничуть не противоречило здешним правилам вежливости или понятиям о чести. Да и маменька, прежде вступления в захваченную крепость озаботившаяся исцелением раненых, произвела на гарнизон просто-таки незабываемое впечатление. Хм-м, как там говаривал профессор Преображенский? Добротой и лаской?

Короче, маменька согласилась принять в ленное, вечное и неделимое владение крепость…

— А кстати, как она называется? — и тут сир рыцарь намекнул, что по здешним обычаям победитель даёт своё имя.

Поскольку это местечко своим не столько видом, сколь расположением жутко напоминало висевший на кухне вырезанный из календаря цветной постер с изображением крымского Ласточкиного Гнезда (боже, как давно это было!), то маменька недолго думая поинтересовалась — Гнездо Серой Ласточки это подходяще?

Рыцарь просиял. О, благородная сеньора — это куда лучше, чем обычно бытующие Кровавые Вепри или Вертепы Мертвецов. Красивее и романтичнее, так это уж точно — он смотрел на маменьку чуть ли не с восхищением.