Девственница - Деверо Джуд. Страница 11

— Подойди ко мне, сын мой, — глухо прошептал Тал. — И сядь рядом.

Стараясь скрыть волнение, Руан приблизился и сел на край его постели. Все эти годы он не щадил себя на тренировках, чтобы отчеты его учителя доставили радость этому человеку. И теперь он беспокоился, что отец будет разочарован, увидев белокурого, бледнолицего сына.

Тал протянул израненную, но все еще сильную руку и прикоснулся к щеке сына. Темные глаза старика увлажнились.

— Ты похож на нее. Ты похож на мою прекрасную Анну.

Он провел рукой по руке Руана.

— А волосы! Это волосы Анны! Но ростом ты в меня. Других сходных черт я не вижу.

Тал засмеялся, по его смех сразу перешел в кашель, и Руан терпеливо ждал, пока приступ прекратится.

— Что-то ест меня изнутри. Я давно знаю об этом, но я не подпускал смерть. Я должен был увидеть тебя. Вильям с тобой хорошо обращался?

— Очень хорошо, — тихо сказал Руан. Тал улыбнулся и на минуту прикрыл глаза. — Я знаю. Он всегда любил тебя. С самого рождения. После того, как умерла Анна… — он сделал паузу. — Когда приближается смерть — набегают воспоминания. Я молюсь, чтобы вскоре снова увидеть твою мать. После смерти моей дорогой Анны я бы сам отдал тебя на воспитание Вильяму, но он напал на меня и моих людей. Он хотел отобрать тебя силой. Тал снова закашлялся, но быстро взял себя в руки.

— Ты мог послать за мной, — мягко сказал Руан, — и я бы приехал.

Тал улыбнулся. Слова Руана были явно приятны ему.

— Да, но я хотел, чтобы ты вырос среди англичан. Анна открыла для меня мир. — Он взял Руана за руку. — Никто не сможет победить ланконцев, мой мальчик. Мы устояли против гуннов, славян, аварцев и Карла Великого. — Он помолчал. — Правда, мы не пережили проповедников. Они крестили нас. Но устояли против всех захватчиков. Мы, ланконцы, можем победить кого угодно, кроме самих себя, — печально добавил он.

— Племена враждуют друг с другом, — сказал Руан. — Я сам видел это. Тал сжал руку Руана.

— Я слышал, ты в одиночку вышел против зернанцев и встречался с самим Брокейном.

— Зернанцы — тоже ланконцы.

— Да, — через силу выговорил Тал, и Руану пришлось подождать, когда отец справится с новым приступом кашля. — Когда я поехал в Англию и встретил Анну, я увидел, что страной может управлять один король. Я провозгласил себя королем Ланконии, но на самом деле я король только ирлианцев. Ни зернанцы, ни вательцы меня королем не считают. Мы всегда были разделены на племена. Но если мы не объединимся, Ланкония погибнет.

Руан начал понимать, о чем просит его отец.

— Ты хочешь, чтобы я объединил ланконцев? Ему не удалось полностью скрыть волнение. Он не представлял, как можно помирить враждующие племена.

— Я оставил тебя в чужой стране, — продолжал Тал. — И потому, что ты наполовину англичанин, племена, может быть, примут тебя.

— Я понимаю, — сказал Руан.

Ему тоже хотелось, чтобы в Ланконии наступил мир, и, став королем, он надеялся остановить вражду между племенами. Но объединить их? Разве можно сделать старого Брокейна и хитрого Ксанта друзьями? На это не хватит человеческой жизни. Сейчас ланконцы поверили, что он король, потому что он открыл старые, ржавые ворота, но страсти быстро улягутся, и он снова станет чужеземцем.

— Ты выбрал меня, а не Джералта, потому что я англичанин? — спросил Руан. — Но ланконцы хотят, чтобы королем был мой брат. Лицо Тала стало сердитым.

— Джералт — ирлианец. Он ненавидит всех, кроме ирлианцев. Я слышал, ты привез сына Брокейна. Получше смотри за ним. Джералт убьет его, как только представится случай. Он мечтает, чтобы в Ланконии жили только ирлианцы.

— А другие племена мечтают о том же для себя? — устало спросил Руан.

— Да, — ответил Тал. — Во времена моего деда у нас было много врагов и мы были счастливы, сражаясь с ними. Война у нас в крови. Но захватчиков не стало, и мы начали воевать друг с другом.

Он поднял израненные руки.

— Слишком многих я убил этими руками. Я не мог остановиться, потому что я ирлианец.

Он схватил Руана за руку и с мольбой произнес:

— Я оставляю Ланконию тебе, и ты должен спасти ее. Ты сможешь. Ты открыл ворота Святой Елены.

Руан кивнул умирающему отцу. Он вспомнил о девушке, которую ему предлагали в жены в Англии. Если бы он тогда согласился, то сидел бы теперь перед камином, у его ног лежала бы гончая собака, а на коленях играли дети.

— Я удивляюсь, как их не повалило ветром лет двадцать назад.

Тал приподнялся на подушках.

— Ты скромен, как Анна, и, я слышал, так же краток. Наверно, в дороге тебе досталось от моих ланконцев?

— Ужасно, — широко улыбнулся Руан. — Они не высокого мнения об англичанах.

— Ланконцы верят только в ланконцев. Он посмотрел на Руана, словно хотел запомнить его лицо.

— Но ты изменишь это. Ты сможешь сделать то, чего я не смог. Ланконцы истребят друг друга, если не объединятся. Я верю в тебя, мой мальчик.

Тал закрыл глаза, словно для того, чтобы собраться с силами. Он боготворил женщину, в которую когда-то влюбился, и верил, что сын, родившийся от их союза, совершит великие подвиги. Руан попытался представить, что ему предстоит: заставить твердолобых ланконцев изменить выработанный веками образ мыслей. Эта задача казалась ему непосильной. У него снова мелькнула мысль вскочить на коня и ускакать домой, в Англию. Но затем он вспомнил о Джуре. Джура была единственным человеком, способным его здесь удержать.

— Отец, — ласково произнес Руан. — Это правда, что ты хочешь, чтобы я женился на Сайлин? Тал устало открыл глаза.

— Я выбрал ее, когда она была еще ребенком. Она напоминала мне Анну: такая же спокойная и добрая. Она капитан женской гвардии. Сайлин не только сильна и умна, но и красива. Она будет тебе отличной женой.

— Да, я уверен, что это так, но… Руан смутился под взглядом Тала. Тело старика умирало, но разум оставался совершенно ясным.

— Есть другая женщина. Я думаю, она тоже из войска и годится мне в жены. Ее зовут Джура. Тал уронил голову на подушку.

— Ты уверен, что любишь ее? Кровь бросилась Руану в голову.

— Да, — с трудом вымолвил он, и в этом слове были и его страсть, и желание, и надежда.

Тал снова поднял голову и тяжелым взглядом посмотрел на сына.

— Когда я хотел Анну, я получил ее. Я бы выкрал ее глухой ночью, если бы английский король отказался отдать ее мне. А Джура тоже любит тебя?

Руан вспомнил, с какой страстью она вернула ему его поцелуй.

— Да, — сказал он.

— Я не хочу знать, как ты с ней познакомился. Наверняка она была там, где ей быть не положено. Это так на нее похоже. О сын мой, почему ты не можешь влюбиться в Сайлин? С Джурой тебе будет нелегко. У нее горячая голова, как у ее брата, и она злая, как ее мать. Та когда-то пыталась угрожать мне и вынудить жениться на ней. Чтобы досадить мне, Она вышла замуж за Джоста, моего самого верного воина, и превратила его жизнь в сущий ад.

Тал умолк, чтобы передохнуть.

— Если я отдам тебе Джуру, Сайлин станет твоим врагом, а ирлианцы любят Сайлин. Они возненавидят тебя за то, что ты отверг их любимицу. А Джуру я обещал выдать замуж за…

— Обещал? — воскликнул Руан.

— Да, — ответил Тал. — Она должна выйти замуж за сына Бриты — вождя вательцев. С ней тоже нельзя ссориться.

Руан от удивления открыл рот. — Женщина — вождь племени?

Ему предстояло бороться с женщиной? Неужели ланконцы думают, что он выйдет с ней на рукопашный поединок?

Тал улыбнулся сыну.

— Брита умеет работать не только руками, но и головой. Она стала вождем после того, как убили ее мужа. Брита всегда ненавидела ирлианцев, и меня, и весь мой род, поэтому не стоит подливать масла в огонь. Тебе предстоит немало трудностей со сторонниками Джералта. Может, передумаешь и женишься на Сайлин? Или на какой-нибудь еще? Но Джура…

— Единственная, кого я хочу, — закончил за него Руан.

Тал глубоко вздохнул.

— Это будет сложный путь.