Марк Ганеев - маг нашего времени. Трилогия (СИ) - Егоров Валентин Александрович. Страница 87

   Изгнанный из дома Вилкоков, я устало шагал по грязным и вонючим улочкам Пешавара, стараясь держаться прямо и шагать по улице именно так, как полагается достопочтенному пакистанцу с деньгами в карманах. Никто мне так и не сказал, сколько же времени мне придется провести в этом пакистанском городе, пока Тима полностью не выздоровеет! Сейчас я шел в центр города, разыскивая гостиницу Континеталь-Пешавар, в которой и решил для себя снять номер на месяц. Денег ни на рикшу, ни на такси у меня сейчас не было, так как постеснялся у Бенджамина попросить взаймы небольшую сумму пакистанских рупий. Своей последней кредитной дисконтной картой решил пока не разбрасываться.

   Когда я сделал очередной поворот налево, то старый город как бы кончился, передо мной оказался большой водоем, по поверхности которого плавали лебеди, а на его противоположной стороне красовалось здание гостиницы. Не задумываясь, я перенесся телепортацией прямо в вестибюль гостиницы, чтобы с удивлением обнаружить, что в этом вестибюле практически никого не было. Проходившая мимо женщина, одетая в строгий костюм администратора, с удивлением на меня посмотрела, но он тут же превратилась в саму любезность и эдаким говорком проворковала на английском языке:

   - Сэр, чем я могу вам помочь?

   - Где я мог бы выяснить вопрос о предварительной резервации номеров в этой гостинице!

   - Если вы, сэр, последуете за мной, то я вам покажу это место!

   Эта женщина не знала о том, что я попросту тяну время, прежде чем, обращаться к портье гостиницы за номером. Мне требовалось найти реквизиты чужой кредитной карточки для того, что оформить свое поселение в этой гостинице. Я шел за женщиной администратором, внутренне наслаждаюсь тем, как была сложена ее фигура, ее мягкими обводами плеч и бедер, которые слабо, но так многообещающе покачивались перед моими глазами! Видимо, я от удовольствия причмокнул губами, на что женщина тут же обратила внимание. Она через свое плечо внимательно, но с некоторым подозрением посмотрела на меня.

   Наконец-то, она меня довела до места, там сидела другая восточная женщина, которая была очень похожа на Заранду Хан, но, слава богу, к этой новой женщине стояла целая очередь, пожилая пара американского происхождения. Я тихим голосом поблагодарил первую женщину и без ее разрешения ментальным щупом залез к ней сознание. Через секунду я знал ее полное имя, служебный телефон и адрес! Все то, что хотел узнать!

   Когда Зела отошла от меня на несколько шагов, то она все время поворачивалась и смотрела на меня, так как не могла понять, почему ее так тянет к этому незнакомому мужчине?!

   А я тем временем уже рылся в сознании американца Фрэнка Тальмана, пытаясь разыскать всю необходимую информацию по его кредитной карточке.

3

   Я удобно расположился в глубоком кресле своего гостиничного полулюкса и разговаривал по телефону с Зелой, которая только что вернулась домой после того, как сутки отработала в гостинице. Она была заместителем директора гостиницы по работе с постоянной клиентурой. Сейчас она уговаривала меня, забросить все дела и приехать в ее дом, обещая на ужин, чисто по-американски, приготовить для меня индейку. Но я отказывался и, наоборот, приглашал Зелу приехать ко мне в гостиницу, обещая, что мы все свое время проведем в гостиничном номере, выходить никуда не будем, а будем только заниматься любовью. Скажу вам, Зела была совершенно не против того, чтобы провести со мной ночь, но ей не хотелось нарушать древнего восточного правила: "не заниматься на работе любовью с людьми, с которыми работаешь в служебных рамках"!

   - Дорогой, нарушение этого правила может напрямую сказаться на моем служебном положении. Я могу, как пробка, вылететь с работы, как только моя связь с тобой станет известным кому-либо из дирекции. Поверь мне, дорогой, а это обязательно случится, или мы нос к носу столкнемся с самим директором гостиницы, или какая-нибудь уборщица увидит, как ты тискаешь меня или снимаешь с меня трусики в своем же номере. Мне запрещено заниматься любовью в гостинице, в которой я состою в должности заместителя директора, но я могу этим неплохим делом заняться в любом другом месте. Там я свободная женщина. Так что, дорогой, собирайся, приезжай ко мне, адрес моего дома ты хорошо знаешь.

   - А, если я приглашу тебя в ресторан гостиницы, то, как твоя дирекция гостиницы, твое начальство, к этому отнесется?

   - Плохо, дорогой! Я устала тебе повторять, что не могу нарушать правила приличия в гостинице! Для меня это единственное запретное место во всем Пешаваре или даже Пакистане, где должна вести себя, как ненормальная женщина! Неужели, дорогой, все американцы глупы, что простых слов не понимают с первого раза! Знаешь что, дорогой, ты уж сам подумай, где мы могли бы встретиться и чудесно провести время, а потом мне перезвони. А я пока приму душ.

   - Хорошо, Зела, договорились! Я тебе перезвоню часа через два! - И я с глубоким сожалением положил телефонную трубку на рычаги.

   Номер в гостинице я получил без особых проблем, когда в регистратуре показал свой американский паспорт на Фрэнка Тальмана, а платежи по гостинице подтвердил своей подделанной карточкой "Visa Classic". Но уж очень мне не хотелось своими фальшивыми документами светиться на стороне, за пределами этой гостиницы. Итак, висишь на волоске, а если и на стороне еще будешь пользоваться фальшивой кредиткой, то одним этим на порядок уменьшил бы шансы успешно завершить свое дело. Как бы мне не хотелось провести, хотя часок, с Зелой, я должен во имя своего раненого друга воздержаться от встречи с этой восточной красавицей на стороне.

   Я поднялся из кресла, несколько раз прошелся по своему номеру, а затем прилег на постель и задумался. Захид Хан мне так и не подтвердил, получил ли он все мои подарки или нет, вернулись ли к нему обратно его родичи и те люди, которых я взял за привычку к нему отправлять. Я поднялся с постели и подошел к окну, но из-за жары окно не стал открывать, мысленно сосредоточился и начал вызывать Захид Хана. Вскоре я увидел старика, но так и не услышал его отзыва! Он сидел неподвижно, внимательно за кем-то следил, хотя, по движению зрачков глаз старика, я понял, что каким-то образом он узнал о моем появлении. В его глазах было что-то такое, словно он хотел, но не мог мне что-то сказать.

   Тогда я сделал то, чего никогда еще не делал, мое тело покинуло небольшое мерцающее облачко, облачко было моей энергетической душой. Некоторое время это облачко померцало над головой тела человека в гостиничном номере, которое уже почти не было мной, а затем с величайшей скоростью устремилось к Захид Хану. Тело же человека в гостиничном номере медленно сползло на паркетный пол, безвольно распростерлось на нем, широко раскинув руки и ноги. Сейчас эта плоть уже не была моим телом, оно было телом марионетки, не способное самостоятельно двигаться, говорить и мыслить!

   Вскоре энергетическое облачко уже мерцало в шатре вождя пуштунского племени априди Захида Хана. Старик, весь разодетый в пух и прах, сидел в большом кресле на возвышении своего шатра, он принимал больших гостей из Советского Союза. Сейчас он представлял собой большого вождя большого пуштунского племени априди, не играл, не притворялся, а по настоящему был таким вождем! То, что люди в полувоенной одежде были из Советского Союза, я сразу же догадался, когда увидел своих старых знакомых, бойцов из группы полковника Кантемирова, которые несли охрану шатра. Они в паре с вооруженным пуштуном стояли у входов и выходов шатра. Сам полковник Кантемиров маячил за спинами трех мужчин с осанкой генералов. Чтобы случайно не попасть в поле зрения своих бывших однополчан, я от греха подальше переместился в один из темных углов шатра, пригасив там яркость своего мерцания.

   Захид Хан удовлетворительно передохнул, я это воспринял, что он удовлетворен этим моим решением и перемещением в дальний угол! Полковник же Кантемиров понял это аналогичным образом, но он не знал, что я могу объявиться в этом помещении. Он схватился за автомат и взором своих глаз прямо-таки просканировал все внутренности этого шатра пуштунского вождя на предмет обнаружения присутствия человека или его тени. Меня только удивило, что он попытался обнаружить присутствие в шатре человека посредством излучением тем человеком тепла. Но сейчас я был ни человеком, ни его тенью!