Клан у пропасти - Метельский Николай Александрович. Страница 30

На следующий день старик вновь умотал в больницу, а на меня легла ответственность за первые две линии защиты — обнаружение и барьеры. Третья линия, к слову — динамическая защита, четвертая — система ловушек во дворе, пятая — барьеры на самом доме… короче, мы собираемся поставить десять линий защиты, но только потому, что этот дом не полностью наш. Будь иначе, и тридцать–тридцать пять линий стояли бы точно. Это не предел, да и линии несколько условны, но защита дома дорабатывается всегда, так что со временем и здесь она увеличится. Это сейчас Джиро вздыхает, мол, жаль, что мы дом лишь снимаем, а через месяцок не удержится и вновь начнет все укреплять.

Кстати, что это я все дом да дом, на деле это был небольшой двухэтажный особняк в старо–японском стиле, огороженный двухметровым забором. На территории особняка, кроме главного здания, были еще самое настоящее додзе и гостевой, судя по всему, домик. Тоже двухэтажный. Его мы, к слову, отдали слугам, поселив в основном здании только Шиду. Имелся задний двор, на котором, если честно, можно было разместить еще один дом. Деревьев на территории особняка было мало, и были они еще совсем молодые, зато кустов полно. Особенно вдоль забора.

В целом, мне нравилось. Надо будет обязательно попробовать все выкупить.

В прошлой жизни я своим углом как–то не озаботился, живя в обычной трехкомнатной служебной квартире. Точнее, имея ее. Бывал я там все–таки не часто. А в этой жизни постоянно обитал в гостиницах. «Там» мне было на это плевать, «здесь»… хм, пожалуй, нет. Странно. Наверное, из–за того, что жизненные цели поменялись.

— Узумаки–сан, — оторвали меня от нанесения очередной печати на забор.

Обернувшись, увидел склонившуюся в поклоне Арису.

— Слушаю, Тагамими–сан, — произнес я после небольшой паузы. Думал, она сама начнет, раз уж я повернулся к ней.

— Обед будет готов через десять минут, Узумаки–сан, — ответила она разогнувшись.

— Обед говоришь… — пробормотал я, пытаясь прикинуть, сколько мне еще заниматься забором. Получалось около часа. — Давайте через полтора часа, Тагамими–сан.

— Как будет угодно, Узумаки–сан, — поклонилась она еще раз.

— А кушать–то хочется, — проныл тренирующийся рядом Шида, когда Ариса отошла подальше.

— Ну так иди и ешь, кто тебе мешает, — произнес я, думая совсем о другом.

— Вперед Господина? — пропыхтел мужчина. — Я еще не настолько голо… опустился.

Стоп, здесь есть такая традиция? Век живи, век учись. Никогда не обращал на это внимание.

— А данго ты уплетаешь вперед всех, — не удержался я.

— Так то данго, а то официальный прием пищи.

Бог с ней, с традицией. Потерпят часик, не дети чай.

Закончив с забором, пошел мыть руки. На самом деле, то, что я уже сделал, иначе чем халтурой не назовешь. Прямая установка чакрапечатей на камень забора обеспечит нам с дедом постоянный за ними пригляд. По уму печати надо ставить на пластину чакрапроводящего металла и только потом крепить уже саму пластину к забору. Ну, или на другое любое место, в зависимости от того, что ты делаешь. В нашем же случае, постоянно работающая печать убьет камень, на которой она поставлена, где–то за полгода, после чего придется все делать заново. Но у нас нет ни нужного метала, ни чакрапроводящего дерева, а кость нужно предварительно обработать. К тому же, кость хоть и является третьей в списке лучших материалов для печати, после человеческого тела и чакрапроводящего метала… блин, как бы сказать… из нее получаются отличные артефакты, но для стационарной защиты лучше все же использовать металл. Кость зацикливает чакру в себя, что не дает связать печать на ней с другой. В общем, не берите в голову, просто примите как данность — кость очень специфический материал.

После обеда в одном из коридоров дома меня поймала Ариса.

— Прошу прощения, Узумаки–сан, — поклонилась она, — но у меня есть несколько хозяйственных вопросов, и в основном они касаются денег. В доме практически ничего нет, да и выделенные Узумаки–доно средства на еду уже заканчиваются. Я искренне сожалею и прошу простить нерадивую служанку за то, что не обратила на это внимание раньше, — еще один глубокий поклон, — но почтенный Узумаки–доно предупредил сегодня утром, что его не будет три дня, а припасы кончаются сегодня.

— Какая же вы все–таки чопорная, Такамими–сан, — вздохнул я.

— Искренне сожалею, Узумаки–сан, — поклонилась она вновь.

— Пойдем, — покачал я головой.

Зайдя в свою комнату, и правда пустую, начал вспоминать, в каком свитке лежат деньги. Не мелочь на карманные расходы, а часть нашей с Джиро «казны». В свое время, когда мы собирались в Коноху, старик решил не класть все яйца в одну корзину и разделил семейные деньги на две части. Себе и мне. Я же свою часть разделил еще на несколько свитков, как, собственно, и дед. Потом эти свитки были запечатаны в другие свитки, те в свою очередь в третьи… в общем, не сразу и вспомнишь где что.

— Фух, угадал, — произнес я, когда дым от очередного распечатывания рассеялся. — Пятьдесят тысяч на первое время хватит? — протянул я служанке свиток.

— Более чем… — ответила она, растеряно держа свиток на ладонях.

— Ох, прошу прощения, — забрал я его обратно. А когда из дыма появились золотые слитки с печатью страны Ветра, провел ладонью по волосам. — Зови Кена. Таскать тяжести — не женская работа.

В итоге, пришлось запечатывать золото обратно, а свиток отдать Шиде, чтоб он сбегал для размена в банк. Отвык я больших сумм, вот и туплю.

Просто для сравнения — один человек, в стандартной команде из трех шиноби, получает за миссию А-ранга порядка шестидесяти–семидесяти тысяч рё. Не знаю, какие зарплаты в Конохе, но тот же Кен в месяц зарабатывал всего пять тысяч и считал это нормально. А наши служанки получают по семь. Так что вы можете видеть, что пятьдесят тысяч — это приличная сумма, а шиноби — пусть и опасная, но прибыльная работа. И чем ты сильней, тем прибыльней. Дед как–то пояснял, что сильный шиноби может за свою жизнь на одних миссиях заработать миллионов семьдесят. Сильный, живучий и старый шиноби. Эм… добавьте еще слово «очень». Наши же с дедом прибыли были довольно плавающими, но меньше ста тысяч в месяц мы не опускались. А однажды за один заказ получили три миллиона.

Когда Ариса с Шидой вернулись, я даже усмехнулся — нашего самурая запрягли, как вьючную лошадь. На хребте он тащил ну просто огромный рюкзак, который в моем прошлом мире просто не мог существовать, ибо его хрен кто поднял бы. Так Шида еще и в руках тащил какие–то баулы. Царским жестом отправив мужика в дом для слуг, сама Ариса направилась в мою сторону.

— Прошу простить, Узумаки–сан, — поклонилась женщина, — но я взяла на себя смелость отвлечь Шиду–сана от его непосредственной обязанности охранника. Зато насчет продуктов теперь можно не беспокоится.

— Замечательно, — покивал я, не зная, что и сказать. — Хоть и опасно.

— Прошу извинить недостойную служанку, — на этот раз, поклон был еще ниже.

М-дя.

— Кстати, Тагамими–сан, у меня к вам важный вопрос.

— Слушаю вас, Узумаки–сан, — тут же ответила она. Вот так и делай паузы.

— Кхм… Вас троих хватит на этот дом? Возможно, следует нанять еще кого–нибудь?

Своим ответом она стопроцентно оправдала мое желание взять их с собой. Как я и говорил, хорошие слуги — это одно, а хорошие слуги, знающие своих хозяев, — уже несколько иной уровень.

— Хм, — задумалась она на пару секунд. — Еще одна–две служанки не помешают, плюс слуга, который может таскать тяжести, но это не горит. Если вы опасаетесь… недостаточной верности новых слуг, то этот вопрос может и подождать. Особняк не настолько велик, чтобы мы трое и мой сын не могли с ним справиться.

Быстренько просчитав пришедшую мне в голову мысль, я решил слегка форсировать то, что и так следовало сделать в будущем.

— Тагамими–сан… со следующего месяца зарплата служанок увеличивается до десяти тысяч, ваша до пятнадцати, — фактически официально сделал ее начальницей над остальными женщинами. — Кен еще на испытательном сроке, но, думаю, когда он закончится, десять тысяч будет достойной платой.