И был огонь (СИ) - Nemo M L. Страница 5

Иногда оно вытягивалось аж до песчаников и хватало руками края грузных туч, подтягивалось следом, но что-то волокло его назад. В другой раз чуть живое билось блеклой полосой. Тогда Аша выходила на охоту как прежде и совершала старый ритуал. Но всё чаще небо становилось светлее и острее. Горели деревья, и повешенные на них тоже сгорали, их давно мёртвые глаза затягивало каменным бельмом. Даже мертвецы не привыкли к огню.

Часть племени ушла туда, где светло, говорят, теперь они охотятся там иначе. Говорят, теперь они всё время жарят пищу и ещё - боятся темноты. Другие тоже разводили костры, но не могли удержаться и поджигали себя сами, и даже уже не кричали, боль они со временем переставали чувствовать. Им нужен был огонь, ещё ближе, ещё жарче. Их глаза не отмирали, их глаза глядели жадно, и пламя плясало в широких зрачках.

Раньше Аша всегда отворачивалась. Она не могла долго выносить эту мельтешащую резь. Древние письмена подземных стен погасли, они больше не шептали призывов найти рог Непрощённых. Статуи с крыльями-лезвиями заворачивались в них и не разевали голодные рты на входящих в лабиринты.

Темнота отворачивалась, ворчала и отступала всё дальше.

Аша только раз видела беременную Старуху, которая смеялась, та тоже уходила на запад, через безбрежные моря, к вечным ледникам. Как говорили, там засыпают пожирающие себя змеи, и кутается в скалы Зодчий. Её род уходит в темноту, другие в свет - этих меньше. Но были и третьи, сжигающие себя.

Аша хотела напиться чужой крови, но даже кровь пойманного зверя оказалась частично красной и она долго плевалась и кашляла.

Яса проснулась связанной и зашлась ругаться, проклятия одно за другим срывались с языка. Сначала угрожала, билась в путах, потом плакала и просилась её отпустить.

- Мне совсем чуть-чуть, - говорила жалобно. - Ничего не случится, мне нужно только согреться. Тут так холодно и темно.

- Посмотри на белые шары, - говорила Аша, - их хватает.

- Нет! - Яса продолжала биться. - Здесь совсем темно, я же ничего не вижу!

Но Аша видела: все шрамы от ожогов, кожа "сестры по первой крови" густо усеяна ими. Некоторые уже зажили, другие въелись в тело навсегда.

В ту ночь они слышали плач в ночи, Жнец завлекал своих жертв. Но какой дурак откликнется на плач, разве что любители света, не знающие тьмы? Каркали вслед за ним вороны, с их клювов стекала вязкая и чёрная кровь. Эти ещё не предали своё племя, не лишились глаз и не оставили всё для иного.

- Это моё! - продолжала Яса всё неистовее. - Я не хочу твоей темноты, мне не нужен твой холод! Всё равно, о чём я раньше тебя просила. Забирай себе все свои клятвы, только меня отпусти.

- На тебе одни волдыри, - отвечала бесцветно Аша из темноты.

Яса слышала только её шаги.

- Но это мои волдыри, только мои! Оставь меня!

- Так, значит? - голос раздался с совсем другой стороны, Яса даже не успевала головой крутить.

Плач Жнеца усиливался, затем тот заклокотал, глотая что-то большое.

- Значит так? - в голосе урчала угроза, неотличимая от клёкота Жнеца. - Хорошо.

Только треск долетал до слуха. Яса с ужасом слушала, как Аша достаёт весь так сокровенно ею припрятанный хворост, все горючие масла и кремень. Всё, что она, Яса, бережно схоронила на час восторга, когда сможет развести жар. Когда увидит первое робкое пламя, почувствует дыхание тепла на руках. И кожа отзовётся мурашками, на лице появится румянец. Она потянется к огню, совсем чуть-чуть, на этот раз ничего не случится.

Ничего.

А тем временем Аша продолжала разводить костёр. Сначала Яса не поверила услышанному, затем - увиденному. Та действовала поразительно умело. Сложила ветки положенным образом, взяла камни и сильными ударами скоро высекла первые искры. Ей не составило труда вызвать пламя. Только Яса ещё услышала, как Аша в защиту себя гудит, вспоминая древние слова их рода. Слова сливались в неразборчивый монотонный гул. Аша оскалилась на огонь, но не прекратила своего дела. В какой-то миг всё было сделано, и она выпрямилась, остановилась по неровному краю мерцающего света.

- Развяжи меня, - рывками потребовала Яса, сначала пытаясь не смотреть на огонь, но вот взгляд метнулся и застыл завороженный. Пламя трещало, пламя извивалось в ритуальном танце, от него тянуло жаром. - Это только мои ожоги, с ними я справлюсь сама. Ты мне не страж!

Тогда Аша ступила вперёд, верхние шкуры полетели к её ногам.

-Ты разучилась смотреть в темноте, - сказала, - вот тебе твой свет!

И Яса увидела ожоги на руках Аши, пока та слепая стояла над ней, на плечах, дальше расползшиеся по всему телу. Они мало отличались от её собственных. Яса видела их, а потом попыталась подкатиться к костру, упасть на него всем связанным телом. Аша толкнула её ногой раз и другой в обратную сторону. Яса продолжала биться и завывать. В какой-то момент, вспомнив старые навыки, высвободила одну руку и зацепилась за камни, сбивая ногти в кровь и ломая пальцы.

Аша ещё раз оттащила её подальше вглубь пещеры и привязала там. И слушала всю ночь непрерывный вой. Жнец был уже сыт, но и он отозвался на зов. Костёр Аша затушила и заткнула Ясе рот шкурой. Постепенно она начинала видеть.

На голове у Жнеца громоздилась огромная шляпа, в руках он тащил неподъёмную косу. В этот час появлялись новые твари - сожжённые, они вылезали из пепла - этих Аша прежде не знала. Всё кругом менялось. Сожжённые тащились, с трудом переставляя ноги, и разевали беззубые выжженные до угля рты.

Жнец слушал, а Аша молчала и сидела тихо. Затихла и Яса. И тогда обе поняли, что давно уже не слышат исполинов-чудовищ. Последние из них почти растворились, сгинули в дальнем мраке.

Жнец шумно втягивал воздух, но ответом ему пела тишина. И тогда он развернулся и пошёл в другую сторону, часть его робы сожженной тряпкой тащилась следом. Жнец всегда затаптывал костры. Под шляпой он скрывал рог вместо носа, а может пустоту.

Наутро им осталось только бледное пепелище. Сегодня зарево разожралось как никогда. Аша различала только белесую пелену и смутные тени в ней.

- Я здесь больше не могу охотиться, - сказала она, чуя чужеродное нечто на коже, чему не могла дать определения.

- Это свежий ветер, - сказала развязанная Яса, она перебирала золу между пальцев и натирала ей шею и грудь.

Ветер заставил её оторваться от своего занятия и подойти к выходу из пещеры. Теперь Яса дышала глубоко, Аша только морщилась, прикрыла глаза руками и отступила на шаг другой. А потом стала собираться. В пещере ещё царил полумрак, но и здесь ей приходилось ориентироваться большей частью по памяти. Собрала необходимое оружие, копьё в руки, ножи и всё прочее распихала по петлям на поясе и за пазуху.

- Ты вчера сама разожгла костёр, - завистливо сказала Яса.

Аша продолжала собираться. Некоторые запасы сушёного мяса сунула в мешок, привязанный к поясу. Сухую тёртую краску из болотной глины, синюю и чёрную для лица и рук, костяные браслеты, череп первого забитого зверька на шнурке накинула на шею. Раньше на нём проступал знак темноты, и знак этот был зелёным в темноте - теперь ничего, осталась одна кость.

- Ты куда? - спросила Яса.

- В темноту, - сказала Аша и двинулась к выходу. Свет нещадно резал глаза, сейчас она почти ничего не видела.

- Но я же сгорю, - начала Яса жалобно.

- Твой выбор, - Аша двинулась дальше, Яса попыталась схватить её за руку. Их шрамы встретились, грубая кожа на грубой коже. На неё привычно замахнулись. - Ты недостойный противник, чтобы с тобой сражаться. И делать мне здесь нечего. Это не моё племя, моё место в темноте.

- Но ты можешь научиться жить в свете, - говорила Яса. - Многие так делают.

- Но ещё больше ушло во мрак, откуда мы и появились. Научись жить в своём свете, если сможешь, или сгори. Я иду, меня зовёт тьма. Она ещё есть в этом мире и в ней буду я. Мы отвоюем себе её часть, мы не сдадимся.