И был огонь (СИ) - Nemo M L. Страница 7

- Я клялась себе, - разомкнула зубы Аша. - Мои клятвы принадлежат только мне. А ты не Яса. И если та сгорела, это её путь. Если выжила - её путь. Мой иной.

- Аша, - но голос уже стихал.

Нескончаемая дорога стелилась впереди, и то заливало отовсюду ледяными дождями, то задували рвущие кожу на лоскуты ветра. Иногда удавалось найти укрытие среди каменных громадин. Разогнав жуков и шелестевших крыльями тараканов, Аша устраивалась там, предварительно захватив с собой охапку хвороста, которым и укрывалась.

Это потом на неё набросится долгий сон. Время, когда нужно хорониться от любой твари и не быть этой тварью съеденной. Там она скрутится, и будет так лежать, пока снова не нальётся силами, пока голова не станет чистой.

Зубы её позеленели от трав, которые она жевала, чтобы не заснуть лишний раз. Потому что сон ел её горше любого зверя. Сколько она так ещё продержится? А пока нужно добраться до предателя. До того, кто стащил огонь и принёс его сюда.

Его никто не просил... а он!..

Аша продолжала упёрто идти вперёд. Здесь уже нет растений с мерцающим ореолом. Кончились и звери, которыми она раньше питалась, около болот не плодились жирные гусеницы. Твари, которые населяли эти края, не были похожи ни на что и разнились между собой. Порой с них свисали белые волосяные лохмотья, они давили деревья, не замечая их на своём пути. Порой роняли перья на землю, когда пытались взлететь, чёрные, с разветвлёнными наростами на голове. К ним Аша старалась особенно не приближаться. У этих тварей имелись посохи и ими они отталкивались от скал, каркали на своём наречии. Двое достали светящиеся белые шары, нащупали что-то в карманах, но шары скоро потухли и они побросали их на землю - улетели прочь. Были другие, название этих она помнила, Падальщики. Они налетали на перья и грызли их с остервенением. Один из них резко повернулся в сторону укрытия, где скрывалась Аша - и она отступила глубже, затаилась, не дыша.

Растянутые между ветками туши встречались тут и там. Их не ели, на них чертили знаки. Аша прикасалась к ним и отдёргивала пальцы. Знаки указывали направление. На одном из непроложенных перекрёстков, где встречались четыре ветра, стоял столб. Он венчался черепом того, кто некогда принадлежал к её племени. К черепу приделали птичий клюв.

Аша задохнулась от жара, который разливался внутри. Она опустила взгляд и увидела как под грубой кожей по её жилам бежит огонь. Зажмурила глаза - видение исчезло.

- Я не сдамся, - и шла без конца, сна и отдыха. - Я тебя найду и докончу начатое.

Огненная фигура явилась к ней снова, всё так же стояла вдали. Это была одна из развилок, ветер тянул по земле ошмётки сухих листьев. На этот раз кроме огня Аша разглядела туловище и рваные от колен штанины, часть черепа снесена, из неё прорывается пламя и виден мозг. Фигура стояла с чуть опущенной головой, а потом протянула руку в сторону Аши.

Та подхватила копьё и побежала вперёд. Замахнулась как следует и запустила его в сердце пламени. Услышала свой же бешеный крик и сомкнула рот, когда эхо его улеглось. Впереди не было ничего, копьё улетело во мрак и сколько бы она ни искала - так его и не нашла.

Остались только следы на выжженной земле, но их успел подхватить ветер. Аша приложила к ним ладони, под её пальцами ветер вырывал пыль и забирал её в густой мрак. Следы, и теперь её руки пахли огнём, как же хорошо она успела запомнить этот запах! Его вонь въелась во всё существование. Его она страшилась, открывая глаза, его и запаха жжёной плоти. Она не привыкла бояться, но тогда страх пробрался во внутренности холодными щупальцами, сдавливал всё из собственной плоти. Огонь пах врагом.

Глаза различали во тьме лишь пустынные холмы, но она шла по запаху. А вдруг позади всё сгорело? Может, свет не просто всё забрал и пользуется древними холмами и болотами как своими, может, он сжёг всё дотла и теперь там пляшут сгоревшие с беззубыми ртами? Может, Там только пепел и последние дотлевающие кострища? Неважно, здесь всё ещё темно, здесь она всё ещё знает, куда ступать.

Над головой тяжело забили крылья, Аша пригнулась. Птица налетела на неё с воздуха и впилась когтями в мякоть рук, прорывая её насквозь. Птица попыталась тащить Ашу выше, но перья её вдруг загорелись и та с криком ужаса и злобы выпустила добычу, а сама Аша покатилась вниз. Горящие перья ещё падали с неба, освещая перекошенное лицо. Она подняла руки выше головы и смотрела на них, с пламенными жилами, постепенно затухающими. Затем выхватила нож и проколола себе палец.

Кровь чёрная. Упала на колени, обхватила себя руками.

Долгим был её путь, ничего не осталось впереди кроме темноты. В ней Аша видела изломы кривых скал. Шаг за шагом продвигалась вперёд. Здесь умолкли все голоса, только что-то огромное ворочалось в бездне. Однажды оно выдохнуло, и в спину дохнуло лютым холодом. А затем звуки стали стихать. Под ногами больше не попадалось даже костей.

- Мы чернее самой чёрной тени, - говорила себе Аша, - мы хранители ночи и враги пришедшего пламени. Мы не можем быть изгнаны из тьмы, потому что сами тьма. Мы всегда и везде, рыщущие в ночи, посмевшие быть, когда не было ничего. Меня нельзя одолеть, меня нельзя победить, я буду всегда. Потому что даже в огне прячутся тени, я всегда найду путь победить.

Её голос утопал в пустоте.

- Я темнее самой чёрной тени. Я никогда не сдамся, потому что не умею сдаваться. У меня нет надежды, потому что надежда не моя.

Огненная фигура больше не являлась ей, но Аша чувствовала жар и этот режущий нутро запах: огня и пепла, раскалённой кожи и остывающего в темноте сполоха.

Так она и увидела Его, высоко-высоко прикованного к скале. То, что раздирало Его, рвало печень, лёгкие и костный мозг - это было пламенем. Огонь охватил всё с головы до пят и терзал. Фигура в вышине оставалась неподвижной. Окружающий его мрак извивался сторукими крюками, но никак не мог подобраться в самое нутро жертвы.

Вместо него это сделает Аша. Так она начала подъём и взбиралась отныне дольше всего последнего путешествия. Вершина оставалась так же недостижимо высоко. Однажды дальние тучи прорезал острый золотой луч и прочертил верхушки дальних вывернутых деревьев. Аша закрыла глаза рукой, на лицо ей упали враждебные тени. Часть скалы оказалась кривым зеркалом, в нём пауками забегали её многочисленные отражения.

Но скоро горизонт затянула темнота, и она снова смогла видеть. Краска на лице давно перестала быть синей - кончилась много нескончаемых дней тому назад, - вместо неё кожу покрывал угольный слой пыли. Так Аша карабкалась и скоро не почувствовала рук, следующими стали ноги. Она знала, как ими двигать, и двигала - однако всегда смотрела только вверх, пальцы стали, точно те камни.

И вдруг вниз что-то сорвалось - увидела сноп искр и, чтобы избежать их - резко подалась в другую сторону. Нога сорвалась с опоры, Аша повисла на одной руке. Искры вытанцовывали в темноте, либо же ей так только казалось. Они всё падали и падали, но она уже лезла к своей цели.

Схватилась рукой-углём, впилась в острый выступ, подтянулась всем туловищем вперёд и, рыча, скалясь и причмокивая, подтянулась и кинула тело вперёд, животом на камни-лезвия. Затем подобрала колени и подняла глаза на то, что горело впереди.

Его цепи не накалялись, они держали крепко прикованного. Птичьего клюва Аша больше не видела. Так, глядя на него, как хищник, караулящий в зарослях добычу, она подобралась. Встала сначала на четвереньки, потом кое-как выпрямилась в полный рост. Проковыляла вперёд. У неё остался один единственный нож. Выхватив его, Аша ступила вперёд и закричала раненной тварью, заточенный ею камень накалился. Выпал из рук прямо к собственным почерневшим ногам.

До этого момента прикованный её будто и не замечал, а теперь повернул голову. Лица не различить за пламенем, оно давно почернело и истрескалось, даже из глазниц прорывался огонь. Аше пришлось закрыть глаза, ей не хотелось ослепнуть прямо сейчас.