Незнакомка - Деверо Джуд. Страница 22

— Это не в счет. — Клей встал и начал расстегивать пуговицы на боку узких штанов — единственной одежды, которая на нем была.

Когда это одеяние упало на пол, Николь смутилась. Она не решалась оторвать взгляда от его лица, но понимала, что Клей ждет от нее большего. Он стоял неподвижно. Его широкая грудь была бронзовой от солнца, и выпуклые мускулы играли в свете свечи. Талия была узкой и гибкой, а мышцы живота образовывали четкий рельеф. Николь быстро перевела взгляд на ноги с сильными икрами и мощными бедрами — бедрами мужчины, много времени проводившего в седле. Ее глаза вернулись к лицу, с которого не исчезало выражение ожидания.

Она посмотрела вниз. То, что она увидела, не вызвало в ней страха. Это был Клей — человек, которого она любила, и она не боялась его. Она рассмеялась глубоким гортанным смехом облегчения, протянула к нему руки и шепнула:

— Иди ко мне.

Он улыбнулся и вытянулся на кровати рядом с ней.

— Какая прекрасная улыбка, — сказала она, проведя пальцем по его губам. — Может быть, когда-нибудь ты расскажешь мне, почему я так редко ее вижу.

— Может быть, — нетерпеливо ответил Клей, зажимая ей рот поцелуем.

От прикосновения к его обнаженной коже по телу Николь пробежала дрожь. Крупное и сильное тело рядом с ней заставляло ее с особой остротой ощущать свою хрупкость и женственность. Клей целовал ее в шею, а она гладила его плечи, чувствуя под рукой гладкую кожу и упругие мышцы. Внезапно она поняла, что он принадлежит ей, что это тело принадлежит ей, чтобы она познала его и насладилась им. Она потянулась к нему и поцеловала в приоткрытый в улыбке рот, провела языком по ровным белым зубам, которые ей так редко доводилось видеть. Она покрывала легкими укусами его шею, прижала зубами мочку уха. Потом придвинулась ближе и втиснула бедро между его бедрами.

Клей, не ожидавший столь смелых ласк от неопытной девушки, был поражен. Он хрипловато рассмеялся:

— Иди сюда, моя маленькая французская ведьма, — и притянул ее к себе.

Прижавшись друг к другу, они перекатывались по постели. Николь не могла сдержать радостного смеха. Она смотрела на него сверху, а он то погружал руки в ее волосы, то проводил ими по всему ее телу, ласкал упругие груди.

Вдруг глаза его потемнели, лицо приняло почти мрачное выражение.

— Я хочу тебя, — прошептал он.

— Да, — ответила Николь, — да.

Он нежно перевернул ее и накрыл ее тело своим. Опьянение и освобождение от мучительной тайны сделали свое дело: она испытывала невыразимое облегчение. Она не думала больше ни о чем — она знала только, что находится рядом с человеком, которого любит и желает. Она не испугалась, когда почувствовала, что Клей вошел в нее. Мгновенная боль тут же отступила перед радостным ощущением полной близости.

В следующую секунду ее глаза расширились от изумления. Раньше, когда Николь думала о близости между мужчиной и женщиной, она воображала неземное блаженство, ощущение любви и нежности. Но то, что она испытывала сейчас, не имело с этим ничего общего — это был огонь!

— Клей, — прошептала она, запрокинув голову и выгнувшись навстречу ему.

Вначале движения Клея были медленными. Он помнил, что для нее эта ночь любви — первая в жизни, и сдерживался, но то, как отвечало ее тело, воспламеняло его. Он давно догадывался, что Николь — женщина, от природы наделенная необычайной страстностью, но не подозревал о глубине этой страсти. Он видел, как на ее обнаженной шее бешено бьется жилка. Она впивалась пальцами в его бедра, ее руки жадно ощупывали его напряженное тело. Она заставила его почувствовать, что наслаждается им в той же мере, как он наслаждался ею. А женщины, с которыми ему до сих пор приходилось иметь дело, либо требовали удовлетворения, либо вели себя так, словно делали величайшее одолжение.

Он опустился на Николь всем телом, его движения стали более быстрыми и мощными. Она прижималась к нему все сильнее и сильнее, обхватив ногами его талию. И после того, как они в один и тот же миг достигли высочайшей точки наслаждения, тела их оставались сплетенными, словно единое тело, покрытое испариной любви.

То, что произошло, было полной неожиданностью для Николь. Она ожидала чего-то возвышенного и неземного, но испытала безудержную животную страсть, о существовании которой даже не подозревала. Она заснула в объятиях Клея.

Клей не мог заставить себя отодвинуться от нее. Николь была первой женщиной, с которой он в полной мере испытал наслаждение. Впервые за долгие годы он заснул с улыбкой на устах.

Проснувшись на следующее утро, Николь не сразу открыла глаза. Она блаженно потянулась, предвкушая, что сейчас увидит спальню Клея с темными панелями на стенах и подушку, которой касалась его голова. Она чувствовала, что его уже нет рядом, но ее радость была слишком велика, чтобы это могло омрачить ее.

Открыв наконец глаза, она с удивлением увидела белые стены своей спальни. Первой ее мыслью было, что Клей не захотел, чтобы она оставалась в его постели, но тут же сказала себе, что эта мысль нелепа. Скорее всего, он просто щадил ее стыдливость и предоставил ей право выбора.

Она откинула легкое покрывало, подошла к платяному шкафу и выбрала прелестное платье из бледно-голубого муслина с высокой талией, отделанное темно-синей шелковой лентой. На туалетном столике она нашла записку: «Завтрак в девять. Клей». Она улыбнулась, и пальцы, застегивающие пуговицы, слегка задрожали.

Часы в зале пробили семь, и Николь подумала, что ей предстоит ждать еще целых два часа до встречи с ним. Она заглянула к близнецам — они уже оделись и исчезли.

Николь вышла из дома и направилась было к двери, ведущей в сад, но задержалась на восьмиугольной площадке. Обычно она шла налево к кухне. Вдруг она повернулась и двинулась вправо, к конторе Клея.

Она еще ни разу не бывала в конторе, и у нее сложилось впечатление, что туда вообще мало кто наведывается. Здание конторы представляло собой миниатюрную копию главного дома: прямоугольное, с высокой и крутой крышей — за исключением отсутствующих слуховых окон и балконов.

Постучавшись и не получив ответа, Николь подняла щеколду. Она сгорала от любопытства увидеть, где человек, которого она любила, проводил так много времени.

В стене, обращенной к двери, было два окна, все остальное пространство от пола до потолка занимали книжные полки. Развесистые клены затеняли комнату, в ней было полутемно и прохладно. Взгляд Николь скользнул по дубовому бюро и секретеру с множеством ящичков для бумаг. Она вошла в комнату, подошла к книжным полкам — они были заполнены книгами по законодательству и сельскому хозяйству. Николь улыбнулась и провела пальцем по кожаным переплетам. Они оказались чистыми, и, зная привычки Клея, она поняла, что эта чистота — следствие частого употребления книг, а не тщательной уборки.

Все еще улыбаясь, она повернулась к противоположной стене с камином, и улыбка исчезла с ее лица. Над камином висел огромный портрет — портрет Бианки. Бианка была изображена в расцвете красоты, она выглядела менее полной, чем помнила ее Николь. Овальное лицо обрамляли волосы цвета меда, длинные крупные локоны спускались на обнаженные плечи. Темно-синие глаза сияли, а маленький ротик был сложен в легкую улыбку. Николь никогда не доводилось видеть на лице Бианки такого проказливого, озорного выражения. Несомненно, эта улыбка предназначалась любимому человеку.

Ошеломленная, она взглянула на каминную полку. На ней лежал маленький берет из красного бархата — точно такой же носила Бианка. А рядом с ним — золотой браслет, тоже знакомый. Надпись на браслете гласила: «Б. с любовью, К.»

Николь отшатнулась. Портрет, берет и браслет — все это напоминало святилище, и если бы Николь не знала, как обстоит дело, она решила бы, что это святилище воздвигнуто в память умершей женщины.

Разве она может бороться с этим? Прошлой ночью он так и не сказал, что любит ее. Она с ужасом вспомнила все, что говорила ему. Будь он проклят! Ведь он знал, как действует на нее спиртное. В их семье даже бытовала шутка, что если кому-то захочется выведать все секреты Николь, то надо всего лишь дать ей пару капель вина.