Пиковая дама (СИ) - Оленева Екатерина Александровна. Страница 50

Винтер нервно дёрнул галстук на шее, словно тот внезапно обернулся удавкой и начал его душить:

– Я не спал почти всю ночь. Думал о вчерашнем. Эмма… Алина… о, чёрт! – взъерошил он пятернёй волнистые светлые волосы. – Даже не знаю, как тебя называть и как к тебе относиться.

– Добро пожаловать в реальность, в которой я существую последние месяцы.

– Кто бы ты не была, верить Блэйду глупо.

– Винтер, прошу тебя! – взмолилась я. – Не начинай. Ваша взаимная антипатия…

– Моя антипатия полностью оправдана.

– Чего ты хочешь? Посеять в моей душе сомнения? По-твоему, мне мало неприятностей?

– Да что с тобой такое? Ты словно ослепла!

Как он не понимает, что сейчас не время сводить счёты!

– Ты действительно ему доверяешь?

– Доверяю, – ответила я без обиняков.

– Любопытно, почему? Что он такого сделал? Показал тебе парочку заклинаний?

– Ты не сделал и этого.

– Эмма, послушай. Он же манипулирует тобой! Он никогда не был нам другом. Он ненавидит всех нас уже за одно то, что мы существуем.

– Не утруждая себя выработкой очередной дозы яда, кузен. Я всё равно тебя не слушаю.

– А зря.

– Жизнь покажет.

С тем и разошлись в разные стороны.

Ожидание неприятных событий тягостно. Вроде как даже устала бояться. То, что я чувствовала, не во всём напоминало страх. Это как когда сдаёшь экзамены и не выучишь пару-тройку вопросов – то вот тогда боишься, вдруг именно они и попадутся. А когда из всего экзаменационного материала пару-тройку вопросов всего и знаешь, можно ли назвать испытываемые чувства страхом? Это скорее безнадёжное тихое отчаяние.

Рет Блэйд не смотрел в мою сторону. А я вот на него поглядывала всё чаще. Может быть Винтер прав? Может быть, я зря доверяю жизнь человеку с репутацией самой тёмной лошадки в Университете?

– Привет, Дарк. Ты готова к сегодняшнему мероприятию? – Сэлли, как всегда, подоспела некстати.

- Привет, - кивнула я.

-    Маску уже получила?

Я кивнула.

-    Наряд приготовила?

-    Какой ещё наряд? - в недоумении нахмурилась я.

-    Для шабаша, - недоумённо глянула на меня подруга Эммы.

-    А нужно что-то особенное?

-    Ну не в университетской же форме ты собралась туда отправиться, - за хихиканьем подтекстом читалась мысль, что мне не память - мозги отшибло.

Плевать. Может быть, Эммы и была умницей, но человек она точно гнилой. Я лучше. Только вот радоваться этому факту боюсь мне недолго осталось.

-    Так что ты собираешься надеть?

-    Чёрное платье. Заказала его ещё на каникулах, - с гордостью оповестила Сэлли.

-    Покажи, - велела я со всей отпущенной мне природой властностью.

Блондинка сдулась. Но перечить, слава богу, не решилась. Вот она - репутация! В некоторых случаях потрясающе полезная штука!

Платье оказалось из серии «готичненько». Длинное, чёрное, в пол (мода такая, тут всё в пол), с жестким воротником и турнюром (подушка такая на попе, с которой материал спадает пышно подобранными складками). Не хватало трости и монокля. Не знаю, отчего мне так хотелось добавить сюда эти аксессуары, но они прямо так и просились.

-    Нравится? - с надеждой протянула блондинка.

-    Годится, - отрезала я, в уме прокручивая гардероб Эммы и пытаясь в нём вспомнить хоть что-то подобное.

Черных вещей было много. Да что там? Судя по гардеробу, это был любимый Эммин цвет. Но вот как я буду драться в этом викторианском безобразии? Я же запутаюсь в бесконечных юбках. Правда, подушка на заднице обещала мягкую посадку, но на этом хорошие новости исчерпывались.

Эвелин, поднявшись в комнату нашла меня застывшей статуей над разорённым гардеробом. Вникнув в суть проблемы, взялась помочь. В результате мы наколдовали наряд с брюками, над которыми колыхалась юбка с разрезами от талии до пола, а сама длинна юбки укоротилась до щиколотки.

Эльза помогла мне забрать волосы в высокий пучок. При помощи темных красок подчеркнула глаза и раскрасила губы. В итоге глядя на себя в отражении я и впрямь видела Пиковую Даму. Именно такой эта мрачная особа представлялась мне в далёком детстве.

«Пикая Дама, приди!».

-    Будь осторожна, - обняла на прощание Эвелин.

-    Если до утра не вернусь, дай знать отцу, - с тяжёлым сердцем обняла я её в ответ.

Эвелин ободряюще похлопала в ответ по плечу:

-    Не бойся. Возможно, на Шабаше тебя и ждут всякие ужасы, но уж точно не смерть. Наш отец герцог, Алина! Ты не какая-нибудь безродная сирота, чтобы эти твари посмели утопить тебя в близлежащем болоте.

Я со вздохом представила себе чувства Иланты. Она как раз была такой сиротой. Которую утопили. Правда в озере, а не в болоте. Но сути дела это не менялою.

Всё же слова Эвелин вселили в меня надежду. В самом деле, зачем Вейлу Ханту большие неприятности? Ладно, бог не выдаст, свинья не съест. Двум смертям не бывать, а одной не миновать.

-    Удачи, - кивнула Эльза перед тем, как я приблизила маску к лицу.

Ощущение, будто тебя накрыли тряпкой и закрутили на карусели. Быстро-быстро, до тошноты.

Туман рассеялся, и я очутилась... нет, вовсе не в сумрачном лесу!

Вот что представляется при слове: «шабаш»? Если и не Кудыкина Гора, то дремучая чащоба - точно. Костры горят высокие, котлы кипят кипучие - и так далее, и тому подобное, всё в том же роде.

А тут вместо леса стоял симпатичный особняк, освещённый как для светского раута. Вместо котлов - лакеи в нарядных ливреях разносят чаши с пуншем. Поверх маслянистой алкогольной жидкости плещутся дольки цитрусовых фруктов.

Гости все, как один, в чёрном и, словно бы намечался карнавал, в полумасках.

Оглядевшись, я зашагала по аккуратно стриженным газонам, пытаясь отыскать знакомые лица - лучше Блэйда, но сгодится и докучливая Сэлли.

Стоило мне войти в дрожащий отсвет газовых фонарей, стороживших присыпанную красным гравием дорожку, все головы, словно по команде, повернулись в мою сторону. С трудом подавив желание втянуть голову в плечи, я продолжала шествие. Шла не зная куда. Куда дорога выведет.

Дорога вывела к беседке-ротонде. Я остановилась, заметив, что беседка занята. Потребовалось несколько секунд, чтобы рассмотреть происходящее и признать в парне Вэйла Ханта.

Видок у него расхлестанный. Белая рубашка выпущена из брюк, распахнута на груди и болтается на плечах. Удивительно, как на землю-то не падает. Ремень расстёгнут, голова откинута на плечи одной из трёх красавиц его ублажающих.

Красавицы, все до одной, были в чёрных платьях, усыпанных драгоценностями словно трава росой. Головы их венчали парики. Груди выпирали из корсета как аппетитные созревшие яблочки. Для полноты пасторальной картины не хватало только лютни и ягнёнка.

Хант развалился на скамье с видом турецкого падишаха, отдыхающего в своём гареме. Его вытянутые вдоль парапета руки окутывали пышные рукава. Длинные пальцы унизаны перстнями.

Красавицы трудились со рвением одалисок. Одна ласкала член, вторая оглаживала гладкую, без малейшего намёка на растительность, грудь, третья целовалась.

Я хотела по-тихому раствориться в лёгком туманчике, из которого так некстати организовалась, но не вышло.

-    Эмма?

Голос был тягучий, как мёд. И не поручусь, что трезвый.

-    Вот и ты, наконец! Куда ж уходишь? Мы ведь даже толком не поздоровались?

Девушки на миг прервали свою деятельность и застыли с пустыми лицами, словно ожидая дальнейшей команды.

Хант, оттолкнув их от себя легко поднялся на ноги.

- Ты не спешила с визитом.

-    Нет, - покачала я головой, стараясь унять или хотя бы скрыть охватившую меня дрожь.

-    Пошли вон, - небрежно бросил он оставленным девицам.

Те испарились так быстро, что это наводило на мысль, будто приказ стал для них скорее избавлением, чем огорчением. Мне же не оставалось пока ничего другого, как стоять и ждать приближения местного царька.

Хант был отнюдь не дурён собой. Худощавый, с сухими, тонкими, слегка неправильными чертами и выразительными тёмными глазами в густых ресницах. О таких говорят - смазлив. Но следы излишеств, алкогольных и сексуальных, успели наложить свой отпечаток на его внешность. Под глазами набрякли мешки. В уголках глаз и на лбу пролегли ещё тонкие, но всё же уже заметные глазу морщины.