Стратегия обмана. Трилогия (СИ) - Ванина Антонина. Страница 142

   - Это запущенный случай. Ты же не умеешь жить себе в удовольствие.

   - Не умею, - охотно призналась Алекс.

   - Может, хочешь переехать на историческую родину? Оттого все эти разговоры про Вену, Цюрих и прочее? Если хочешь, только скажи, управление тебе подыщет хорошую квартиру, где-нибудь в Штутгарте.

   - Ты совсем дурак? - почти испуганно вопросила Алекс.

   - А что не так?- не понял он.

   - Два месяца назад в тамошней тюрьме убили троих красноармейцев, и ты мне предлагаешь ехать в страну, где царит полицейский террор?

   - Ну, на счёт террора ты сильно загнула. Это Фракции Красной Армии были дикими неприкормленными террористами. За это и сели.

   - А умерли тоже за это? Рори, я знаю, что те красноармейцы были фанатиками-революционерами по складу ума, а значит, не вполне душевноздоровыми и общественно опасными. Но это не повод без суда и следствия убивать людей ночью в тюрьме, а потом говорить, что один заключенный, чтобы подставить надзирателей, пару раз пальнул по стенам, чтобы изобразить следы борьбы, сам разбросал гильзы, а потом сам застрелил себя в затылок. Рори, ты как представляешь себе самоубийство стрельбой в затылок, да ещё с расстояния тридцать сантиметров? На кой чёрт такие выверты? Не бывает у людей таких длинных и гибких рук. Другая, говорят, ударила сама себя в грудь ножом четыре раза. Это что такое? Откуда в одиночных камерах, где каждый день обыск, может затесаться пистолет с ножом? На кого рассчитана такая наглая ложь?

   - Слушай, - попытался успокоить её Родерик, - ты же умная девочка. Да Баадера, Энслил и Распе убили, но ты же должна понимать почему. Накануне палестинцы угнали самолет и в обмен на девяносто одного заложника потребовали освободить четырех красноармейцев. Заложников в Могадишо освободили, а красноармейцев убили, чтоб никому больше в голову не приходило угонять самолеты из-за уголовников.

   Алекс не верила своим ушам:

   - А я ведь, такой же уголовник, как и они, - сообщила она Родерику, - только с другой политической программой.

   - Да брось обижаться. Я ведь сказал, как видят ситуацию власти ФРГ. А для них красноармейцы опасные уголовники, которые если выйдут на свободу, то начнут опять жечь супермаркеты и базы НАТО. Кому это надо? Правильно, никому.

   - И поэтому власти решили не вести переговоров с угонщиками самолета?

   - Тактика - развёл он руками.

   - А если бы угонщики убили всех до одного, почти девяносто человек? А они ведь готовы были это сделать и убили-таки одного, когда поняли, что власти заговаривают им зубы и не собираются выполнять требований. А угонщики, между прочим, были куда гибче, потому что переносили срок ультиматума просто до не приличия много раз. На этом они и проиграли, раз дали понять, что не хотят убивать заложников и умирать сами. И нам говорят, что террористам плевать на жизни людей? А, по-моему, властям на них плевать не меньше, если не больше. Они ведь не ведут переговоров с террористами, они ведь не собираются терять лицо даже ценою почти сотни жизней. Рори, я видела тот репортаж по телевизору, когда капитан Махмуд вывел стюардессу к выходу, и она зачитала письмо канцлеру. Знаешь, что она написала? А я хорошо помню. "Мы знаем, что нам придется умереть. Но, может быть, лучше умереть, чем жить в мире, где важнее оставить в тюрьме девять человек, чем спасти девяносто одну жизнь. Я не думала, что существуют такие люди, как члены немецкого правительства, которые несут частичную ответственность за нашу смерть". Рори, и после этого ты предлагаешь мне ехать жить в эту фашистскую страну? Да там хуже, чем при Гитлере, потому что всё лицемерно донельзя. При нацистах хотя бы честно заявляли, что немецкая нация важнее отдельного человека.

   - Ты не драматизируй так, все же пассажиры с того рейса остались живы, спасибо спецназу.

   - Не все, а девяносто из девяносто одного. А могли бы полечь все, если бы угонщики успели взорвать бомбу. Это, по-твоему, оправданный риск?

   - Считай, что властям не особо интересна судьба простых людей. Их много, обо всех не позаботишься, так, наверное, они считают.

   - Думаешь, я об этом не знаю? Рори, а я очень часто видела такое же в Ольстере. Англичанам плевать, скольких протестантов и католиков мы убьём взрывом. Видимо власти считают, чем больше, тем лучше, и поэтому по любому нашему звонку никогда никого не спешили эвакуировать. Но в ФРГ властям плевать и на высокопоставленных особ вроде того промышленника Шляйера, которого похитили всё те же Фракции Красной Армии. Они требовали от властей обменять его на десятерых красноармейцев. Это ведь было чуть раньше угона того самолета. И что? Сын Шляйера даже собрал денежный выкуп, а правительство начало оттягивать решение об освобождении красноармейцев. Сын ведь на них был готов подать в суд - похитители же ясно выразились - если не будет обмена, то Шляйера казнят. Так и получилось. Власти тянули с решением сорок три дня и красноармейцы ждали. Ты можешь представить себе такое терпение?

   - Ну, прямо-таки, ангельское, - усмехнулся Родерик.

   - Да они за неделю бы могли расправиться с тем промышленником. Но красноармейцы ждали, они-то думали, что Шляйер нужный для правительства человек, и, видимо, ошиблись. Помнишь, когда мои как бы соратники из Движения 2 июня похитили кандидата в мэры? Так террористов не то, что из тюрьмы освободили, так ещё дали самолет и отправили их в Йемен. Кандидат в мэры стало быть нужен системе, а промышленник Шляйер - нет. Потому и сорок три дня. Потому и убийство трёх красноармейцев в тюрьме. А что оставалось похитителям, если первый шаг сделали власти? - Алекс пожала плечами - Пришлось убить Шляйера.

   - Что-то ты сегодня слишком сентиментальна, - заметил Родерик. - А помнишь, как сама рвалась убивать нефтяных министров?

   - И сейчас несказанно рада, что этого не сделала.

   - Правда?

   - Правда. Потому что, во-первых, ты бы меня сжил со свету, потому что у вас в высоких кабинетах, видите ли, планы меняются каждый час. А во-вторых, чёрт его знает, выпустили бы нас после этого алжирцы живыми из самолета или нет? Это я сейчас понимаю, оно того точно не стоило. На тех министров мне плевать, я знать их не знала, они мне ничего плохого не сделали. А вот что плохого сделал девяносто один человек с того рейса правительству ФРГ, я ума не приложу.

   - Я понимаю, что тебя возмущает, - произнёс Родерик. - Ты ведь примериваешь эту ситуацию на себя, но представляешь себя не пассажиром того рейса. Ты примериваешь на себя роль, то ли повешенной в тюрьме Энслин, то ли заколотой там же Мёллер.

   - Лучше бы их судили, - качала головой Алекс. - Нормально судили, там было, за что предъявить обвинение. А судьи устроили расправу, пользуясь своей властью над беззащитными и запертыми в тюрьме. Как после этого ФРГ можно считать правовым демократическим государством? Я прекрасно понимаю людей, что теперь во Франции жгут автосалоны "Мерседес" после той расправы в тюрьме. Я бы тоже сожгла посольство ФРГ, например, что уж там размениваться на мелочи? Но ты же мне не разрешишь.

   - Да, не разрешу растрачивать талант впустую.

   - Подхалим, - только и сказала она и продолжила. - Если красноармейцы своей борьбой хотели доказать, что власти ФРГ глубоко пронацистские, то своим заключением и смертью они доказали это сполна.

   - Я понимаю твоё возмущение и страх, и поверь. - И он пристально посмотрел ей в глаза. - Пока ты со мной, никто тебя никуда не посадит. Даже если схватят, то отпустят и извинятся. Потому что ты работаешь на меня и моё начальство. Своих людей мы не сдаем.

   - Хотелось бы верить, - мрачно заключила Алекс.

   После этого разговора она всё равно вернулась в Швейцарию, а через неделю с удивлением прочла в местной прессе, что около франко-швейцарской границы схвачена террористка по кличке Нада из Движения 2 июня. При задержании она успела ранить двух таможенников, потому что они хотели досмотреть багажник её машины, где лежало оружие, поддельные паспорта, двадцать тысяч долларов и план израильского посольства. Сообщалось, что настоящее имя Нады Габриель Крёхер-Тидеманн и два года назад она и ещё пятеро осужденных и посаженных в западногерманские тюрьмы, были выменяны на похищенного Движением 2 июня кандидата в мэры Западного Берлина. После освобождения Габи Крёхер, как её называют друзья, видимо успела поучаствовать в нападении на штаб-квартиру ОПЕК в составе группы Карлоса Шакала и в похищении австрийского промышленника Палмера.