Стратегия обмана. Трилогия (СИ) - Ванина Антонина. Страница 41

   Шеймас поведал, что к своей чести жители Богсайда встали на баррикады и не позволили войти в свой Свободный Дерри ни одному британскому солдату.

   - Но арестовали Финбара. Утром он был в Спрингтауне, там его и схватили, будто донёс кто-то, что он там.

   - Так он же всего лишь из комитета по вопросам безработицы, - поразилась Алистрина. - При чем тут ИРА?

   - При том, что властям так захотелось. Ты же знаешь, они говорят, что Британия это бастион демократических свобод. Ну, значит мы, католики, узники этого бастиона.

   А в понедельник восемь тысяч рабочих Дерри начали забастовку в знак протеста против варварских арестов. Молодые люди шли записываться в деррийскую ячейку ВИРА в таком количестве, что командир бригады привлёк Алистрину к регистрации добровольцев. Ей даже вспомнилась недолгая, но изнуряющая служба во вспомогательных частях при Вермахте, когда приходилось делать записи во всех личных делах солдат испытательного батальона. Но мальчишки из Богсайда шли в ВИРА добровольно и с большим рвением - отомстить и защитить себя и свою семью.

   Алистрина - Кастор-753 поспешила чиркнуть своему куратору записку о кадровых успехах деррийской ячейки, и тот с большим интересом откликнулся, назначив встречу, на сей раз, на заброшенном складе в пригороде.

   - Стало быть, - потирая руки, говорил Родерик, - скоро Ирландская республиканская армия снова обретёт былое величие. Девять лет спячки и такое резкое возрождение.

   - Спасибо британскому правительству, - кисло кинула Алистрина.

   - В смысле?

   - В том самом смысле, что не будь тех дурацких арестов гражданских, люди бы к нам не пошли.

   - Очень удачное совпадение, когда чужой просчёт отвечает нашим интересам.

   - А ты такой наивный мальчик, что полагаешься на удачу?

   Родерик вопросительно посмотрел на неё:

   - А ну-ка, поясни.

   И Алистрина с большой охотой изложила свои соображения:

   - Тут напрашиваются только два варианта. Либо во власти сидят сплошь идиоты, и они настолько не способны просчитать последствия своих действий, что всё делают только хуже для самих себя. Либо кто-то - она выразительно глянула на Родерика, - очень расчётливо разжигает конфликт. Если бы не арестовали 342 человека, якобы, чтобы обескровить ВИРА и ОфИРА, к нам бы не повалили добровольцы. У нас даже начался дефицит оружия. Получается, что британские власти увеличили наш набор своими же руками. Вот я и хочу знать, это головотяпство или хорошо продуманная стратегия для усиления напряженности и раскручивания конфликта?

   Родерик картинно развел руками:

   - Сие есть тайна великая и смертному разуму не подвластная.

   - Не юли, - твердо оборвала его Алистрина. - У меня хорошая память и я помню, что ты говорил мне в нашу первую встречу

   - И что же? - спросил он таким невинным голосом, что Алистрине стало противно.

   - Ты, наверное, ясновидец, раз предсказал раскол ИРА, даже назвал мне точный срок - декабрь 1969 года.

   - Это называется аналитикой, детка. Всего лишь умение сопоставить множество, на первый взгляд, не связанных друг с другом фактов в единую картину.

   - А те твои слова, что ваша контора может расколоть организацию и слепить из неё то, что нужно именно вам, это тоже аналитика или банальное хвастовство?

   - Девочка, не надо задавать таких вопросов. Ты ведь вроде умная, так зачем спрашиваешь?

   При слове "девочка" Алистрина нахмурилась, но замечаний делать не стала, только заметила:

   - Затем, что может быть ты банальный провокатор британских спецслужб, а? Это ведь ты предупредил меня о тотальной облаве по всему Ольстеру. Вот и спрашивается, из каких таких источников столь точная информация?

   - Из дружественных, - усмехнулся Родерик, и Алистрина почувствовала, как внутри неё закипает злоба.

   - Играешь со мной? Не страшно, что я просто возьму и убью тебя тут, в глуши, на всякий случай, а?

   Он только недовольно скривил губы.

   - Это ты со мной не играй. Я же знаю, что при тебе нет оружия.

   - Так у меня были хорошие учителя. Я могу убить и голыми руками. - Она встала с места и медленными шагами направилась к Родерику. - Возьму и перегрызу тебе глотку, и ты захлебнешься собственной кровью. Не самая быстрая и приятная смерть, знаешь ли.

   Глупец смотрел на неё без тени страха, ибо не знал, что однажды она уже проделала подобное, а значит, ничто не сдерживает её повторить то же самое сейчас. Алистрине на миг даже стало страшно от самой себя и своих мыслей.

   - Не говори глупостей. - Родерик достал из пиджака конверт и протянул его Алистрине. - Держи свой первый гонорар.

   Она с подозрением приняла подношение и, распаковав, проверила его содержимое - действительно, британские фунты в количестве пятнадцати её пособий по безработице.

   - И что мне с ними делать?

   - Что хочешь, но лучше прибереги до худших времен. Мало ли что.

   - А что? Просвети меня, провидец. У вас уже запланированы новые аресты? Или тотальный геноцид в масштабах всего Ольстера? Нет, ты лучше скажи, к чему мне готовиться, а то ненароком, куплю на эти деньжищи билет на самолет, отчалю на край света, и больше ты меня не увидишь.

   Родерик звонко рассмеялся, от чего Алистрине снова стало противно.

   - Куда же ты от меня денешься? - самодовольно произнёс он. - В тебя вложили немалые ресурсы. На тебя очень надеются.

   - Кто? Может, наконец, скажешь, а то три года мучаюсь догадками.

   - Скажу. Но только когда начнёшь хорошо себя вести. Сделаешь в условный час то, что я попрошу, и сделаешь это хорошо, тогда я не просто скажу. Ещё я отвезу тебя в отпуск.

   - Не дай Бог, - проворчала Алистрина.

   Дни тянулись бесконечной кровавой чередой. То солдаты во время очередного рейда убьют безоружного католика, то ВИРА устроит засаду и в отместку пристрелит британского вояку. С трибун говорили, что конец насилию может положить только объединение Ирландии. Правительственные комиссии отчитывались, что арестованных во время всеольстерской облавы мало того, что держат под стражей, до сих пор не предъявив обвинения, но и пытают, не дают спать и есть, одевают мешок на голову и заставляют часами стоять у стены на кончиках пальцев. Только власти Ирландской республики вступились за собратьев Ольстера и объявили, что подают против Великобритании иск в европейский суд по правам человек.

   А в Белфасте лоялисты, так лелеемые властями, подложили бомбу в паб. Погибли пятнадцать человек, среди них были три женщины и одна девочка четырнадцати лет. Полиция поспешила обвинить в содеянном ВИРА.

   - Ну, это уже наглость, - комментировал в штабе деррийской ячейки это заявление командир бригады. - ВИРА взорвала католический паб! Совсем заврались, мрази, в конец потеряли чувство реальности.

   А через несколько дней из того же Белфаста пришло известие, что трое бойцов ВИРА подорвались на собственноручно изготовленной ими бомбе.

   - А это уже их собственная дурость, - говорила командиру Алистрина. - Они что, дети малые? Играли со взрывчаткой и доигрались.

   - Парней можно понять. Они шли мстить за убитых в пабе Макгерка, за его жену и дочь, за всех кто там погиб.

   - А в итоге стали жертвами своей глупости. Ты же сам прекрасно понимаешь, что взрывчатка - штука серьёзная. С ней надо уметь работать. В конце концов, должны же соблюдаться элементарные правила транспортировки...

   - А что ты так умничаешь? Может, умеешь стряпать бомбы, а? Я помню, как в 1969 году ты лихо всех сориентировала на "коктейли Молотова". Так что, помимо закупки оружия ты разбираешься ещё и во взрывном деле?

   - Ну... теоретически...

   Алистрина лукавила. Имелась у неё и практика, только объявлять об этом она не спешила, иначе пришлось бы объяснять, в каких таких лагерях её учили минировать объекты потенциального противника.

   - В следующий раз, - твердо заявил ей командир, - когда поедешь в Белфаст, покажешь там уроки мастерства. Я предупрежу тамошнее командование. И не увиливай.