Стратегия обмана. Трилогия (СИ) - Ванина Антонина. Страница 61

   Когда на следующий день Алистрина, превозмогая усталость, беседовала с молодой соседкой на улице возле дома, из подъезда тут же выбежала Дарси и чуть было не устроила скандал.

   - Твою же ж мать! - восклицала Алистрина, когда Дарси всё же затащила её в квартиру. - Ты что творишь?

   - Ты хотела уйти жить к ней?! - не менее жарко восклицала Дарси, - к этой шлюхе?

   - У тебя крыша от ревности поехала? Мы просто разговаривали.

   - Тогда почему ты не пьешь мою кровь?

   - Потому что ты дура и изводишь меня своей дуростью.

   - Ты нашла кого-то другого? - испуганно вопросила Дарси. - Ты уже встречаешься с кем-то другим? Ему втыкаешь иглу в вену?

   - Господи... - простонала Алистрина и устало закрыла лицо руками.

   - Ты спишь с ним? - продолжала допрос Дарси. - Вот так просто после двух лет, что мы вместе, ты собираешься меня бросить?

   Алистрина изобразила самое жесткое и угрожающее выражение лица, на какое только была способна:

   - Если скажешь ещё хоть слово, я тебя ударю, клянусь.

   - Ударь! - не отставала Дарси. - Сделай хоть что-нибудь. Ты только обещаешь.

   Дарси кинулась к Алистрине и получила пощечину, но отрезвления не наступило - девушка только рассмеялась.

   - Ну давай, давай ещё.

   И Алистрина ударила во второй раз. И снова смех в ответ. Глаза застлала багровая пелена, и, не помня себя от злости, Алистрина с силой схватила Дарси за руку и потащила её в комнату. Толкнув Дарси на кровать, Алистрина принялась за поиски ножа.

   - Сейчас я всё сделаю, - лихорадочно обещала она, - и потом не вздумай обижаться.

   - Ну, давай, я жду, - злобно смеялась Дарси.

   Алистрина нашла нож. Ещё один смешок и она бы точно прирезала Дарси. Видимо та всё поняла по лицу Алистрины и испуганно попятилась назад. Без единого слова Алистрина забралась на кровать и немигающим холодным взглядом двинулась к Дарси. Та не шевелилась. Алистрина ухватила её за майку и притянула к себе. Сбивчивое дыхание Дарси обжигало руку, но девушка и не думала вырываться. Алистрина просунула лезвие под лямку и резко рванула на себя - ткань с треском лопнула.

   Резко ухватив Дарси за обнаженное плечо, Алистрина прижала её к кровати лицом вниз. Одним быстрым движением она рассекла кожу над лопаткой и приникла к ране. Она пила пока кровь не остановилась, а после молча вышла из комнаты, не спросив как обычно о самочувствии Дарси, не обработав рану - просто ушла, а Дарси так и лежала, уткнувшись лицом в подушку и тяжело дыша.

   Наутро Алистрине было стыдно смотреть Дарси в глаза. Она не ожидала от самой себя такой реакции, того, что она способна на насилие к человеку, который дарит ей свою кровь. От самой себя становилось мерзко, плохо и хотелось без перерыва курить, но ровно до того момента, пока Дарси не заговорила первой:

   - Знаешь, - нерешительно начала она, - то, что было вечером... Нам обязательно ждать две недели, чтобы повторить?

   - Чего? - только и смогла выговорить Алистрина.

   - Просто, - Дарси накрыла рукой её ладонь и с нескрываемым вожделением посмотрела Алистрине в глаза. - Мне ещё ни с кем не было так... как с тобой вчера. Так сильно... так мощно...

   - Ты что, ещё и мазохистка? - выдергивая руку из-под её ладони, спросила Алистрина.

   - Не знаю, - Дарси пожала плечами, - но раз было хорошо, так не всё ли равно?

   - Это тебе было хорошо, - сурово произнесла Алистрина туша сигарету, - а мне до сир пор хреново.

   - Я сделаю все, что ты захочешь. Скажи, что тебе нравится?

   - Мне нравится, когда меня не домогаются и не пытаются манипулировать. Ты заигралась, Дарси, я не сплю ни с мужчинами, ни тем более с женщинами, потому что я слишком стара, чтоб мне было это интересно. Единственные мужчины, с которыми я делила постель, были моими законными мужьями, потому что я верю в таинство брака. Тебе бы не мешало тоже в это верить.

   - Ну что мне сделать?! - бессильно воскликнула Дарси.

   - Сходи в церковь на исповедь, ибо ты согрешила.

   В этот же день Алистрина отправилась в дублинский штаб и настояла на разговоре с командиром О`Доерти:

   - Я больше так не могу, дайте мне хоть какое-нибудь задание, иначе я свихнусь в четырёх стенах.

   - Ещё не время, - говорил он, - В Лондон вас никто пока не отправит.

   - К чёрту Лондон. Дайте хотя бы сплавать до Манчестера. Оружие ведь нужно всегда.

   - Оружие, а не та рухлядь, которую вы всё время привозили.

   - Это сборное оружие после починки, а не рухлядь, и оно намного дешевле нового.

   - Зато ненадежно. Знаете как неприятно, когда в вас целится армейский патруль, а ваш автомат заклинило?

   - Хорошо, я согласна с критикой. Да, такое бывает, но всё-таки не часто. Новенькие с конвейера стволы тоже нередко клинит. Может у вас появились деньги? Я слышала, американская диаспора прониклась нашими страданиями и борьбой. Так давайте пустим их пожертвования на закупку оружия поновее. Я подниму старые связи, дайте мне только слетать в Брюссель, там всегда можно договориться о покупке списанного натовского оружия.

   - Нет, не сейчас, - был ей непреклонный ответ. - Снабжением занимаются другие люди. Ждите, пока ваши навыки не понадобятся бригаде.

   И пришлось ждать. Жизнь в одном доме с Дарси стала невыносимой обязанностью, почти тюремным заключением. Но условия заключения стали ещё невыносимее после того как ольстерский совет рабочих под предводительством лоялистов устроил всеобщую забастовку в знак протеста против разграничения власти в Ольстере между Ирландией и Британией. В первый день закрылось большинство фабрик. Вооруженные люди патрулировали гавань, не выпуская суда и не впуская. Когда электростанция прекратила свою работу, вынуждены были закрыться оставшиеся фабрики, что и не думали участвовать в забастовке. Совет армии Ольстера следил, чтоб ни один человек не посмел вернуться на рабочее место под страхом получить пулю. Именно таким протестанты видели мирный гражданский протест.

   В обесточенных домах жить стало сразу как-то неуютно. Свет давали на несколько часов в день, а в остальное время ни посмотреть телевизор, ни послушать радио, ни включить утюг. Всё время приходилось думать, холодильник разморозится окончательно или удержит хоть немного холода до следующего включения?

   На следующий день в магазинах резко обозначилась нехватка молока.

   - Ну, это уже дикость, - возмущались люди в очереди. - Коровы не бастуют, они пасутся и доятся строго по часам. Им вымя в узел не завяжешь и вырабатывать молоко не запретишь

   - Это служба грузоперевозок забастовала.

   - А где тогда молоко? Что с ним делают?

   - В землю выливают.

   Алистрине вспомнились далекие годы, когда она была гражданкой Баварской Советской Республики, что просуществовала аж целый месяц. Тогда белая армия тоже решила устроить продуктовую блокаду простым жителям Баварии, вовсе не призывавших к себе русских коммунистов, которые пришли и захватили власть сами. Тогда молоко, что везли из соседних земель, перехватывали на границе и просто выливали на землю. Варварство, что ещё сказать.

   На второй день забастовки профсоюзные лидеры всё же сообразили, что есть службы, работу которых останавливать не стоит и любезно разрешили работать пищепрому, больницам, фермерам, водопроводу, школам, угольщикам и почте. В этот список собирались включить и пабы, но жены бастующих резко выступили против, ибо в нежданно образовавшееся свободное время их мужья успели бы спиться.

   В небольших католических городках всё было куда спокойнее - вооруженные лоялисты не врывались в цеха, не закидывали заводы "коктейлем Молотова" и не выгоняли рабочих прочь - подобное лоялисты вытворяли в Белфасте, где их позиции были сильны.

   - А почему мы, собственно говоря, не вмешиваемся? - подняла вопрос Алистрина на очередном собрании в штабе бригады. - Сейчас получается так, что реальную власть в городе держат лоялисты. Это они решают, будет в наших домах свет или нет, будет ли еда в магазинах, кому работать, кому нет. Мы-то почему это терпим?