Стратегия обмана. Трилогия (СИ) - Ванина Антонина. Страница 84
- Если не сказки, так может связи?
- Бросьте, отец Матео. Что такого может всемирное сообщество масонов, чего не могу я один? Я просто не верю в саморекламу, будто они тайно повелевают миром и вся власть уже давно в их руках. Это смешно и маловероятно даже в отдаленном будущем.
- Вы полагаете?
- "Свобода, равенство и братство" только утопия. Никогда все люди на земле не будут свободны и равны. Это противоречит природе социума.
- И в Царствие Божие на земле вы, конечно же, тоже не верите.
- Увы, - пожал печами Сарваш, - я слишком далек от религиозной жизни. Между прочим, я хотел спросить, как там поживает епископ Марцинкус? Его ещё не сняли с поста президента ИРД?
- Пока нет. Только у его заместителя Меннини полиция забрала паспорт.
- Даже так? Значит, боятся, что бежит... И правильно делают. Хотя, думаю, ему не светят обвинения страшнее, чем растрата.
- А что может быть страшнее растраты.
- Убийство, например, - видимо, заметив замешательство на лице отца Матео, Сарваш спросил, - Так вы не слышали про Свиробанк в Лугано?
Мурсиа мотнул головой.
- Большое упущение, отец Матео. Ватикану принадлежит 51% акций этого банка, директор-распорядитель там Меннини, а у самого банка недавно выявилась прореха в тридцать пять миллионов долларов.
- Почему?
- Как обычно - спекуляции на рынке валюты. Все банкиры этим грешат, но никто их не ловит за руку. А Ватикан помимо аферы Синдоны сейчас потеряет деньги и из-за Свиробанка.
- Так при чём тут убийство?
- Да так, - пожал плечами Сарваш. - Недавно управляющий Свиробанка бросился под колеса поезда. При себе у него была записка, в ней он каялся в растрате и всю вину взял исключительно на себя. Вот это и неправдоподобно. В потере денег на спекуляциях, как правило, виноваты заигравшиеся трейдеры и не знающие меры директора вроде Меннини, которые не могут вовремя остановиться.
- Думаете, управляющего убили?
- Разумеется. Кстати, - повеселев, добавил Сарваш, - если вдруг услышите о моей смерти, знайте, я погиб во имя финансовой справедливости.
Мурсиа недовольно поморщился.
- Никогда не мог понять, как вы можете к этому так спокойно относиться.
- А зачем грустить? Не в первый и не в последний раз мне предстоит умереть. Тем более Синдона ясно дал мне понять, что пришлет за мной головорезов мафии.
- Так скройтесь. Уезжайте подальше, где вас никто не найдёт.
- Зачем? Убьют и убьют, это же не смертельно. Зато Синдона будет в блаженном спокойствии. До поры до времени, пока я не вернусь к нему.
Отец Матео только непонимающе покачал головой. Игр со смертью он не одобрял.
- Я слышал, - заметил Сарваш, - давным-давно убийство и вас не обошло стороной. В Корее вы стали мучеником за веру, ведь так?
- Не будем об этом, - резко оборвал его Мурсиа. - По сей день я благодарю Господа, за то, что он послал это испытание мне, а не смертному миссионеру, который мог оказаться на моём месте. Это главное, а всё остальное - проходящее.
Всего одна мимолетная фраза разбередила старые душевные раны, что оставили ему палачи регентши Ким сто тридцать лет назад. Тогда убили многих христиан - миссионеров и обращенных. Сначала отцу Матео пробовали отсечь голову, но лишь порезали шею, потом пытались рассечь тело надвое, но меч оставил только глубокую рану. И тогда его решили сварить в кипятке заживо...
- Вы часто ищете прибежище от проблем в смерти, - сам не понимая зачем произнёс отец Матео, - может, посоветуете, что делать, если меня самого скоро убьют.
С минуту банкир молчал, прежде чем заметить:
- А я смотрю, работать в Ватикане по-прежнему весело, как во времена Борджиа. Мне кажется, в Ватикане всё овеяно стариной и традициями. Если кто на вас и покусится, то испробует яд, а от него с вами точно ничего не случится. Хотя, на вашем месте, я бы предупредил кого-нибудь из смертных, кто рядом и кому вы доверяете, если в городе нет альваров. А лучше напишите завещание, чтобы вас не бальзамировали и не хоронили сразу, а выждали хотя бы три дня. Что-то неладное творится за Бронзовыми воротами, отец Матео, ведь так?
Мурсиа ничего не ответил. Когда он вернулся домой, то поспешил запрятать копии с бумаг ложи "Пропаганда масоника N2" в надежное место под половицу.
Полгода в напряжении и ожидании чего-то дурного, пролетели для отца Матео слишком быстро. И за ожидание он был вознагражден, когда вечером в приёмную монсеньора Ройбера вбежал перепуганный епископ средних лет с портфелем в руках.
- Я только что из статс-секретариата... - сбивчиво объяснял он, протягивая монсеньору портфель, - его кто-то оставил, я заглянул внутрь только чтоб узнать, кто его владелец и вернуть, но...
- Так что случилось?
- Посмотрите сами.
Деликатный монсеньор Ройбер доверил своему секретарю отцу Матео вскрыть чужой портфель и запустить руку в его содержимое. Среди официальных бумаг без имени их владельца отец Матео выудил письмо, то самое, что так испугало епископа. На бумаге с уже знакомыми гербами Великого Востока Италии великий магистр Сальвини выражал горячую благодарность за некое содействие достопочтимому брату Аннибале Буньини. К письму прилагался чек.
- Это же... - в нерешительности произнёс монсеньор Ройбер.
- Архиепископ Буньини, - закончил за него отец Матео, - секретарь Священной конгрегации богослужения. И масон...
... А ещё автор литургической реформы, ввергшей Церковь в кризис, человек, о котором кардинал Оттавиани рекомендовал расспросить кардинала Даниэлу, который, заслышав имя Буньини, тут же заговорил о ватиканской ложе и расстался с жизнью на следующий же день. Вот оно, доказательство, что всё это правда. Ватиканская ложа существует!
Как ни боялся отец Матео, но дело замять не удалось. Епископ, нашедший портфель, был на хорошем счету в курии, и никто даже не подумал обвинить его в обмане и фальсификации. Масонское письмо и чек дошли до рук папы. Архиепископ Буньини был отстранен от своего бессменного поста секретаря конгрегации и отправлен апостольским нунцием в Иран, в страну, где почти нет христиан.
С того самого дня отец Матео уяснил для себя только одно: не надо ждать, когда ложа поймёт, что Мурсиа знает о её существовании. Надо просто искать тех, кто в ней состоит и выводить их на чистую воду, ведь случай с архиепископом Буньини показал, что это не так уж невозможно.
1975, Лондон, Париж
На сей раз перемирие, а не смена командования, стало для лондонской бригады ВИРА поводом к бездействию. В Белфасте говорили, что англичане в любой момент могут сорвать перемирие и лондонской бригаде нужно будет быстро ответить. Но шли месяцы, а власти повода не давали. И снова, как и год назад, безделье парализовало волю.
К счастью для Алистрины, Дарси её больше не домогалась, а переключила своё внимание на Брендана. Он даже предложил ей пожениться.
На это раз дурь овладела уже мыслями Алистрины, и она никак не могла выкинуть её из головы. После последней акции, когда удалось разнести балкон бывшего премьер-министра, Алистрина всё рассуждала и рассуждала о возмездии для сильных мира сего, что придёт за содеянное ими не только на том свете, а ещё и на этом.
Документальный фильм, показанный по телевидению, напомнил ей об Артуре Харрисе. Во время войны он был командующим британской стратегической авиацией, а ныне являлся маршалом и первым баронетом. Преисполненный величия и гордости, этот старик говорил с экрана: "Я не считаю, что все оставшиеся в Германии города стоят жизни одного британского гренадера".
Это он, Артур Харрис, отдал в 1945 году приказ на убийства сотен тысяч женщин и детей, что к концу войны остались в обескровленных городах. Это по приказу Харриса огненным штормом был стёрт с лица земли Дрезден, по его приказу каждую ночь бомбили Берлин, Гамбург, Кёльн, Лейпциг, Эссен, Мюнхен. Это по его приказу уничтожили дом её прадеда, где она, Сандра Гольдхаген, прожила тридцать три года с отцом, прадедушкой, тетей Идой, тетей Гертрудой, где доживала последние дни с Гольдхагеном. Никого из них больше нет больше в живых. И того дома тоже нет.