Официальное заявление (ЛП) - Линд К. А.. Страница 33

Когда настала ее очередь, он сделал несколько снимков Лиз, после чего ее мать подтолкнула Брейди в кадр. Он подбежал и схватил ее за талию, так же как в аэропорту, и покружил ее. Лиз рассмеялась, когда он поставил ее на землю, и посмотрела на него. Он быстро чмокнул ее в губы и она вздохнула.

Чтобы в газетах ни говорили о Хайдене, было ясно, что они никогда не видели ее с Брейди. Кроме него в ее жизни для нее больше никого не существовало.

Церемония вручения дипломов началась в половину десятого утра на следующий день. Лиз, Виктория, вместе со своими родителями поднялись ни свет, ни заря, чтобы в итоге в последнюю минуту подправлять прически и макияж, нуждаясь в непомерном количестве кофе, с заспанным взглядом, но в возбужденном состоянии.

Лиз оставила своих родителей в гостиной с родителями Виктории, чтобы ответить на звонок в двери, когда около половины девятого приехал Брейди, чтобы отправиться с ними на стадион. Он был в светло-сером костюме и голубом галстуке, оттенка эмблемы Университета Северной Каролины с серебряным зажимом для галстука с надписью УСК.

― Как тебе удалось в такую рань так вырядиться? ― спросила Лиз.

― Это моя работа, ― ответил он.

Он поцеловал ее в щеку.

― Тебе, наверное, даже кофе не понадобилось, ― проворчала она.

― Виноват.

― Так не честно.

Брейди рассмеялся.

― Мы можем минутку побыть наедине, пока мы не ушли?

У Лиз расширились глаза.

― Не думаю…

― Не для этого! ― шокировано произнес он. ― Здесь твои родители.

― А я думала, тебя ничего не остановит, ― сказала она, ведя его в свою спальню.

― Практически ничего, ― произнес он, шлепнув ее по попке, после того как закрыл за собой дверь. ― Я просто хотел вручить тебе часть твоего выпускного подарка наедине.

― Выпускного подарка? ― переспросила она, выгибая брови.

― Ничего слишком грандиозного…но все же.

― О, Боже. Прошу, ничего больше, чем серьги, ― сказала она, показывая ему бриллиантовые серьги, которые он подарил ей Вашингтоне.

― На счет этого ничего не обещаю.

На его лице была дьявольская улыбка, когда он полез в карман костюма и что-то оттуда вытащил.

― Знаю, в том ожерелье, которое я тебе подарил, не было ничего экстравагантного, но это не совсем так…для меня оно имеет особое значение. Мне нравится видеть, что ты до сих пор его носишь, и я подумал, я мог бы кое-что к нему добавить.

Лиз закусила губу и вытащила свое ожерелье из-под нежно-голубого, цвета ее университета, сарафана.

― Ты надела его, ― произнес он, его глаза засияли.

― Я целый год его не носила. Мне не хочется этого повторять.

― Тебе не придется, ― он заверил ее, после чего вручил ей небольшую розовую коробочку. ― Впереди нас ждет еще уйму всего, чем просто ожерелье и несколько медальонов.

Улыбка Лиз стала шире, и она взяла коробочку. Внутри был маленький голубой медальон в форме звезды. Она вопросительно взглянула на него, задаваясь вопросом, как это относилось ко всем остальным медальонам. Самолет – в честь их первой встречи, и он ассоциировал с ней положительные ощущения вопреки тем, которые у него были, когда он был маленьким, номер четыре - в честь Дня Независимости, когда он завоевал ее голос, ключ – в честь того времени, когда он вручил ей ключи от своего дома, и камень топаз, которые обозначал месяц ноябрь, когда они должны были быть вместе. Все случилось не так, как ожидалось, но сейчас они оба были здесь.

― Ты не догадалась?

Она покачала головой.

― Что это значит?

Он провел рукой по ее подбородку и глубоким взглядом посмотрел в ее глаза.

― Для тебе самое романтическое свидание – это лежать в чистом поле и смотреть на звезды, но каждый день с тобой для меня еще более романтичный, чем предыдущий. Если бы не ты, то в романтике не было бы никакого смысла. Поэтому для меня ты как звезды.

Лиз с признательностью держала маленькую звездочку в руке. Брейди всегда выбирал самые продуманные медальоны. Каждый имел сове значение для их отношений. Эта звездочка напомнила ей о том, что она была в его вселенной.

Она надела крохотную звездочку на свою подвеску и всхлипнула. На глаза начали выступать слезы, а она этого даже не поняла.

― О, Боже.

― Не плачь, ― сказал он, вытирая выступившую слезу.

― Я просто так…счастлива. Я никогда не думала, что между нами такое будет, и вот оно есть. Мне очень нравится, Брейди, ― сказала она ему. ― Спасибо.

― Пожалуйста.

Он глубоко поцеловал ее в губы, и она почувствовала, как ее тело растворяется в нем.

Брейди отстранился и секунду просто смотрел на нее. На его лице появилась улыбка.

― Лиз, ― прошептал он. ― Я люблю тебя.

У нее перехватило дыхание.

Она знала. Но он никогда не произносил этих слов. Не ей.

― Я тоже тебя люблю.

― Мне не следовало так долго это скрывать от тебя. Я знал, что я чувствовал, но раньше было не подходящее время, а сейчас…ну сейчас у меня нет причин сдерживаться. Я люблю тебя, и я вижу, что этого ничего не может изменить.

Лиз обняла Брейди, и он какое-то время держал ее, прижимая к себе. Может даже дольше, чем им стоило оставаться закрытыми в ее спальне, когда снаружи их ждали гости. Когда они вернулись обратно в гостиную, Виктория, наконец-то, удосужилась выйти из своей комнаты. Дэниел вышел из гостиной, чтобы посмотреть на нее. Его выпускной в Дьюке прошел вчера, и теперь он присоединился к Виктории, чтобы быть на ее вручении дипломов.

Виктория была в облегающем бело-голубом платье и голубых туфлях. Ее темные волосы были уложены в высокую прическу с извивающимися завитками. Она выглядела великолепно. Если бы Лиз попыталась сделать такую же прическу, то, скорое всего, она бы выглядела смешно, но на Виктории все выглядела как надо.

― Эй, стерва, ― произнесла Виктория. ― Ты такая горяченькая.

Лиз покачала головой.

― Мои родители в гостиной.

― Мои тоже, ― в замешательстве пожала плечами Виктория. ― Пошли получать дипломы. Нас столько всего ждет впереди.

― У тебя совсем нет никакой ностальгии?

― Я еще не уехала. Какая ностальгия? ― спросила она. ― Не будь сентиментальной.

― Я постараюсь.

Виктория взялась с ней за руки и направила всех к входной двери. Идти было не так уж и долго, а парковка в университете была небольшой, поэтому не было смысла ехать на машине. Соседи придерживались такого же мнения, и их компания прошла десятки людей в выпускных колпаках и мантиях.

Сзади к ней подошел Брейди и взял ее за руку. Временами было странно, что теперь она вот так просто могла быть с ним на людях, но она не жаловалась. По крайней мере, если сегодня их застигнут папарацци, то на снимках будет видно, что они вместе и счастливы.

На входе они увидели Саванну, и к удивлению Лиз, она была с Истоном.

― Кто этот парень? ― спросил Брейди у Лиз.

― Мой инструктор по теннису.

― Так вот к кому ты ходила на занятия?

― Горяченький, правда?

Он бросил на нее пристальный взгляд.

― Шучу. На него запала Саванна. Думаю, это я их случайно свела.

― Ну, он выглядит лучше, чем предыдущий. Как его звали? Что-то смешное.

― Форрест [10] ,― предложила Лиз.

― Да. Точно.

― Ну, Истон – хороший. Он поступает в юридический и хочет стать политиком. Так что веди себя хорошо.

Она толкнула его в бок локтем.

― Это я политик, детка. И я всегда веду себя хорошо. Ты должна это знать, ― сказал он, его голос звучал соблазнительно.

― Таким хорошим ты можешь побыть позже, ― прошептала она.

― Именно так я и сделаю.

К тому моменту они подошли к Саванне, и Брейди обнял свою младшую сестренку. Истон немного надулся, пока не посмотрел на лицо Брейди.

― Вы – Конгрессмен Максвелл, ― с восхищением произнес он.

― Это я, ― сказал он, протягивая руку.