Полуночник Вэйян, или Подстилка из плоти - Юй Ли. Страница 16
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Итак, Вэйян, простившись с женой и тестем, отправился в путь. Дома, как нам известно, он сказал, что едет на ученье, но на самом деле никакой определенной цели у него в голове пока не было, кроме, пожалуй, одной — найти красивую деву, с которой можно пожить в свое удовольствие. Вероятнее всего, год, а возможно, и поболе он поживет в областном городе. Почему бы и нет? Молодой талантливый ученый, он в свое время сдал экзамены на степень сюцая, [69] принимал участие в разных литературных обществах и собраниях. Он написал (и даже умудрился издать) немало сочинений, про которые знают все ученые мужи, живущие не только окрест, но даже за тысячи ли [70] отсюда. Не случайно, куда бы он ни приезжал, всюду встречал приятелей, которые немедленно тянули его в свое собрание. И все же нынче для сюцая главной целью было найти писаную красавицу и завязать с нею знакомство. Что до встреч с учеными друзьями и занятий сочинительством, то с этим можно пока повременить. Так думал наш Вэйян. Каждое утро, поднявшись с постели, он выходил из гостиницы и бродил по широким улицам и узким переулкам в надежде увидеть какой-нибудь «небесный лик» первой красавицы Поднебесной. Увы, на глаза все больше попадались женщины самые обычные, внешностью совсем не видные.
Однажды он оказался в загородной гостинице, к слову сказать, довольно захудалой. Оба его челядина, как на грех, заболели, а продолжать путь без них он, разумеется, не мог. Полуночник решил пройтись, погулять вокруг, но выходить без слуг ему показалось неудобным. Что о нем подумают местные женщины? Придется оставаться в гостинице и томиться от скуки одиночества. И вдруг на пороге его комнаты появился незнакомец. Оказалось, это сосед, живший за стеной.
— Уважаемый господин сянгун! [71] Вам, как я вижу, тоскливо одному. Не желаете ли зайти ко мне? У меня, на счастье, оказался жбан вина. Отведайте чарку-другую, если вы, конечно, не побрезгуете!
— О, мне как-то неудобно вас беспокоить! — воскликнул Вэйян. — Ведь мы с вами незнакомы, сударь. Встретились, как говорится, словно ряска на просторе вод.
— Известно, что ученые мужи лишены предрассудков, а вы, уважаемый сянгун, кажется, придерживаетесь застарелых правил… По чести говоря, я принадлежу к низкому сословию, однако очень люблю завязывать знакомства. Ваш грядущий путь, господин сянгун, величественен и безграничен, и я, ничтожный, вряд ли посмел бы беспокоить вас в другое время. Однако нынче мы случайно оказались вместе в этой захолустной гостинице. Грех не воспользоваться столь неожиданной и редкой встречей. Может быть, вы все-таки соблаговолите посидеть со мной, презрев устоявшиеся обычаи и нравы?
Вэйян принял приглашение соседа. И в самом деле, отчего не потолковать с живым человеком, когда тебя гложет этакая скучища! Новый знакомец посадил Вэйяна, как тот ни противился, на почетное место, а сам примостился сбоку. Он поинтересовался, как зовут сюцая, Вэйян ему ответил.
— А вас как величать, почтенный сударь? — спросил Вэйян.
— Видите ли, я отношусь к грубому сословию, а потому прозвания, увы, не имею, правда, у меня есть кличка — Сай Куньлунь, что значит Соперник Куньлуня.
— О, ваше высокое прозвание звучит так необычно! Скажите, почему вы выбрали себе столь странное имя?
— Если я вам скажу, вы, глядишь, еще испугаетесь или, возможно, сочтете недостойным сидеть со мной рядом и пить вино!
— Ах, полноте! — воскликнул Полуночник — Я причисляю себя к породе героев-удальцов, меня не испугают ни духи, ни демоны, ни злые наваждения! Меня нисколько не волнует знатность или убогость происхождения человека, его просвещенность или необразованность. Для меня главное — согласие со мной его духа и мыслей!
— В таком случае я, пожалуй, рискну поведать вам свою историю… Должен вам честно признаться, я, ничтожный, принадлежу к разбойному люду. Как говорят в подобных случаях, взлетаю над крышами и хожу по стенам. Для меня, к примеру, не составит большого труда влезть на башню высотой в тысячу чжанов или пробраться в дом, скрытый со всех сторон высокими стенами. Я могу проникнуть в самые дальние покои и даже подползти к спальному ложу или обчистить дом до нитки, утащить все, что пожелает моя душа, вплоть до постельного белья. И будьте уверены, сделаю это так чисто, что хозяева не сразу хватятся пропажи и лишь спустя день или два поймут, что у них в доме побывал вор.
Говорят, что в далекие времена жил некий Куньлунь, который, незаметно проскользнув в шатер полководца Го, умыкнул прекрасную даму по имени Хунсяо — Красная Шелковинка. Он проделал этот трюк всего лишь раз за всю свою жизнь, а прославился на долгие века. Я же подобных подвигов совершаю сотни. Вот почему меня и прозвали Соперником Куньлуня.
Молодой сюцай посмотрел на собеседника со страхом.
— Если вы, почтенный, давно занимаетесь этим ремеслом и даже приобрели столь громкую известность, значит, вы совершали преступления?
— Если бы я совершал преступления, меня не называли бы героем-удальцом. Еще в древности говорили: «Чтобы схватить вора, надо найти краденое!» Помните? Вот так и я. «А вы нашли у меня уворованное?» — спрошу я властей, и им нечем крыть. Вот почему все, кто живет поблизости, да и жители дальних мест, стараются мне во всем угодить. Они боятся меня, стараются не задевать, не обижать, потому как хорошо знают, что я способен рассчитаться с ними в два счета. — Соперник Куньлуня, помедлив, продолжал: — Надо вам знать, сударь, что мой дух весьма благородный! Верьте или нет, но я соблюдаю пять запретов. Хотите их узнать? Извольте! Сейчас объясню! К примеру, я никогда не краду у тех, кто пребывает в горе или, наоборот, у кого в доме радость. Я никогда не ворую у добрых знакомых, а также обхожу стороной тех, кто был ограблен прежде. И еще одно: не люблю красть у людей, кто не может себя защитить.
— Ах, как это все любопытно! — воскликнул сюцай. — Пожалуйста, расскажите обо всем поподробней!
— Извольте… Известно, что у каждого человека в жизни непременно случается какая-нибудь неприятность: скажем, его охватил недуг, или он несет траур, или на человека вдруг обрушилась неожиданная беда. Одним словом, он в отчаянном положении. Ограбить его в такой момент — значит, как говорится, подлить масла в огонь. Он ни за что не вынесет нового удара. Вот почему я стараюсь не трогать такого человека. А теперь о счастливых событиях — вроде свадьбы, появления на свет дитяти или дней рождения. К ним можно отнести и возведение нового жилища. Ограбить человека, когда тот испытывает необыкновенную радость в своей жизни, это значит так его огорчить, что у него сразу все пойдет прахом. К таким людям я тоже не хожу…
Сейчас я говорил вам о тех, кто мне незнаком. Обчистил или нет, право, что здесь такого? Но как быть с теми, с кем я встречаюсь, здороваюсь, раскланиваюсь? Ведь если я у них что-то украду, они меня даже не заподозрят. Но каково мне, если я снова их повстречаю? Стыд и срам!
Известно, что в мире немало богатеев, которые, можно сказать, купаются в золоте и серебре. Вот их-то я и держу на примете, потому что прекрасно знаю, что у них смогу урвать какую-то толику. Одним словом, я не считаю за большое преступление их обчистить разок-другой. Более того, я испытываю огромное удовольствие от того, что мне удалось им досадить. Замечу кстати, что я вовсе не алчен… Должен вам сказать, сударь, в жизни встречаются люди страшно подозрительные и боязливые. Они ужасно боятся воров и по всякому поводу их вспоминают. С наступлением ночи они принимают самые строгие меры предосторожности. Вот эти злыдни проявляют ко мне особую непочтительность, а потому и я вынужден относиться к ним подобным же образом. Мне доставляет безмерную радость проделывать с ними разные трюки и устраивать всяческие каверзы, причем так, чтобы им все это было бы непременно известно, дабы они в конце концов уразумели, что бессильны перед моим искусством. Понятно, в жизни встречаются и другие люди, широкие натуры. Для них богатство ничего не значит, о деньгах они даже и не думают. Ворота их дома всегда распахнуты настежь, а порой они забывают даже закрыть двери внутренних комнат. Разве можно грабить таких добряков и хлебосолов? Ни в коем случае! Так поступить я никак не могу! Ведь это значило бы, что слабого обжулил, а перед сильным сник… Вот каковы пять моих заповедей!