Снега Колорадо - Ролофсон Кристина. Страница 4

Дэн улыбнулся, глядя на ее забавную мордашку, и крепче прижал ее к груди. Подойдя к окну, он посмотрел, что творится на улице. Снежный буран усилился; грузовичок Джесс теперь едва можно было разглядеть.

Когда Дэн был в нем, он внимательно осмотрел фургон и отметил, что среди груды коробок и домашнего скарба нет никаких детских вещей — ни кроватки, ни детского стульчика. Две гитары в потрепанных кофрах, завернутые в одеяла. Много места занимал гитарный усилитель и черное кресло-качалка. Дэн заглянул и в кабину. Замусоленные автомобильные атласы, подтверждающие проделанный Джесси путь; но открыть бардачок и проверить документы ему не удалось.

В центральном управлении записали номерной знак грузовичка, но Бетти сказала, что с компьютером опять что-то неладное. Нет никакой возможности узнать правду о Джесси Картер — по крайней мере, до утра.

Дэну хотелось верить, что сероглазая женщина с приятным голосом говорит правду, но он уже давно знал, как часто люди оказываются не теми, за кого себя выдают. И все же он решил, что против ее общества не возражает.

Вернувшись в зал, Джесс улыбнулась ребенку, и у Дэна перехватило дыхание.

Да, он совершенно не возражает против ее общества.

Джесс и не собиралась забирать у него младенца.

— Сварить кофе?

Дэну не хотелось кофе, не хотелось сидеть на жестком стуле и слушать завывания ветра за окном.

— Давайте.

Уходить он тоже не хотел.

— Хорошо. — Зайдя за стойку, девушка наполнила и включила кофеварку.

— Глядя на вас, можно подумать, что вы работали официанткой, — отметил Дэн. Она вытерла руки.

— Это уж точно. А кроме того, барменшей, горничной, рассыльной. Все для того, чтобы подзаработать.

— А что же песни?

Джесси отнесла чашки в мойку.

— К несчастью, одними песнями не разживешься.

— Непросто стать богатым и знаменитым? Джесс, вытирая чашки, покачала головой.

— Почти невозможно.

— Тогда почему вы этим занялись?

— Люблю, — мягко произнесла она. Казалось, она сама удивилась своим словам и перевела взгляд на снегопад за окном. — Я люблю сочинять песни, люблю слушать, как их поют. Вот я сижу и слушаю — и чувствую, что создала что-то новое, чего не существовало до тех пор, пока я не записала на бумаге ноты. Пою песни я для других людей, а пишу их — для себя.

Джейн заворочалась, и Дэн неохотно отвернулся от заинтересовавшей его женщины.

— В чем дело? — спросил он, словно девочка могла ответить.

— Не думаю, что она опять проголодалась. Может быть, она мокрая?

Ребенок хныкал все настойчивее.

— А колыбельные вы знаете?

— Надо будет написать. — Джесси достала из сумки пакет одноразовых подгузников. — Кладите ее на стул. Я постараюсь сделать все как можно быстрее.

— Вы умеете?

— Я быстро обучаюсь. — Джесс удалось стащить с брыкающейся девочки ползунки. — Наверное, вам лучше отвернуться, шериф. Зрелище не из приятных.

И Дэн Макадаме, человек, прошедший по следам двух беглых убийц через перевал Бертуд в 1984 году и видевшей столько автокатастроф, что сбился со счета, отвернулся. С чувством облегчения.

— Я приготовлю кофе. И достану пирог, — заторопился он.

— И захватите пару влажных салфеток, хорошо?

Сложив в аккуратные квадраты шесть салфеток, Дэн намочил их водой из-под крана, а затем стал резать на части яблочный пирог.

— Готово, — объявила через пару минут Джесси. — Присмотрите за ней, а я выкину грязные подгузники и вымою руки.

— С удовольствием, — откликнулся Дэн, сам удивляясь, что говорит искренне. Он уже приготовился было еще к одной долгой, мучительно одинокой ночи, а теперь вот находится в обществе очень привлекательной женщины, которой нравится разговаривать с ним, и малышки, которой нравится ему улыбаться.

Когда Джесси вернулась, Дэн уже разлил свежий кофе и разложил толстые куски пирога. Девочке он приготовил постель на полу, убедившись, что там нет сквозняков, и та с удовольствием лежала на спине и оглядывалась по сторонам.

— Здорово придумали, — заметила Джесс, оценив толстый слой полотенец, постеленных на жесткий пол.

— Я боялся, что со стула она скатится. Джесси посмотрела на пирог.

— За ужин я уже заплатила. Давайте запишем, что будем брать. — Она улыбнулась. — Вы здесь представитель закона. Скажите, как это делается.

— Вечером пирог в половинную стоимость. Оставьте на стойке доллар.

— И деньги за кофе.

— И деньги за кофе, — согласился он. Несколько минут они ели молча, но Джесс не смогла больше вынести повисшую тишину. Ей почему-то нравилось слушать, как говорит этот мужчина. Говорил он неторопливо, словно взвешивая каждое слово, осторожно подбирая их. В отличие от Мика, прямо-таки извергавшего взгляды, мысли, рассказы о случившемся с ним. И Джесс с горечью вспомнила, как жадно ловила каждое его слово.

— Скажите, шериф, вы-то как сегодня застряли здесь?

Положив вилку, Дэн отодвинул пустую тарелку.

— Я не застрял. Я живу в одном из домиков Гэса. А здесь я обычно ужинаю после работы.

— Вы хотите сказать, что стоит вам только выйти за дверь — и вы уже дома?

— Именно.

— Тогда почему вы не делаете этого? Не идете домой?

— У вас затруднения. Я должен сделать все возможное, чтобы помочь вам.

— Но это не в ваших силах, — возразила Джесс. — Так что ступайте домой и ложитесь спать. Мы до утра никуда отсюда не денемся.

Дэн отхлебнул кофе, словно обдумывая ее слова.

— Я не могу оставить женщину с ребенком в пустом ресторане в разгар бурана.

— Ничего страшного. С нами ничего не случится. Я устроюсь на этом стуле, со своей верной подушкой. А Джейн свернется калачиком под одеяльцем и будет крепко спать, как и подобает младенцу.

Дэн не ответил на ее улыбку.

— Так нельзя.

— Мне крупно повезло, что я не замерзаю сейчас где-нибудь на склоне. В сравнении с этим — здесь четырехзвездочная гостиница.

— Но не для ребенка.

Джесс встала, словно прогоняя его.

— Ступайте-ка домой.

Дэн тоже поднялся с места, сурово взглянув на нее.

— Один я не пойду. Она подняла брови.

— Что?

— Вы пойдете вместе со мной. Там есть диванчик, печь. Это гораздо уютнее, чем здесь. — Он взял ребенка на руки. — Мы укутаем ее. А идти совсем недалеко.

Джесс колебалась. Ей ничего не известно об этом человеке. У него есть удостоверение служителя закона, он был добр к ней и девочке. И так заманчива мысль растянуться на уютном диванчике.

— Но я ведь вас не знаю!

— Я прожил здесь всю жизнь, последние восемь лет работаю помощником шерифа. Я никогда никого не бросал в беде и не собираюсь делать это сейчас. (Джесс все еще колебалась.) — Слушайте, ребенку нужна ванна и теплая постель. Если хотите, можете оставаться здесь, но девочка будет спать у меня.

Джесс накинула на плечи куртку.

— Только вместе со мной.

Спрятав улыбку, Дэн направился к двери.

Худенькие ручонки девочки были покрыты синяками. Джесси взглянула на Дэна, заметил ли он это. Его мрачный взгляд говорил, что заметил.

— Кто-то хватал ее со всей силы, — сказала девушка, недоумевая, как можно причинить боль такому беспомощному существу.

— Смею предположить, и тряс ее, — гневно согласился Дэн. — Еще синяки есть?

Раздев девочку, Джесси оглядела ее со всех сторон.

— Не вижу. Наверное, мать все же не била ее.

— Совершенно верно, — язвительно согласился он.

Джесс опустила ребенка в корыто с водой.

— Надеюсь, я все делаю правильно. Дэн протянул ей кусок мыла.

— Просто замечательно.

— Она даже перестала плакать.

— Ей нравится. Посмотрите на ее глаза. Джесс наклонилась, а Джейн шлепнула по воде, и брызги попали Джесс в лицо.

— Обезьянка ты моя!

Девушка задумалась, мыть ли ей головку, затем решила просто сполоснуть волосы водой; она боялась, что мыло попадет в глаза.

К ним подошел Дэн.

— Я приготовил полотенце. Когда закончите, давайте ее мне.