Аальхарнская трилогия. Трилогия (СИ) - Петровичева Лариса. Страница 100

Андрей посмотрел на Шани, который, нахмурившись, раскуривал маленькую тонкую трубку — такой привычки за ним тоже раньше не водилось. Будто бы воочию Андрей увидел мрачный заснеженный лес, могучего зверя, который уже приготовился полакомиться вкусной добычей и человека, что вскинул руку с пистолью. Инквизиторским штатным пистолям далеко до настоящих охотничьих — а вот поди ж ты, не струсил, не побежал, выстрелил… Казалось, тот человек теперь далеко-далеко; Андрей с горечью подумал, что в действительности настоящий Шани умер от болезни Траубера, свалившись с лошади в заметеленном поле. То, что от него осталось — просто оболочка. Треснувший кувшин, из которого вытекла вода.

Ты тоже в этом виноват, заметил внутренний голос. По большому счету, у вас здесь никого нет ближе и важнее друг друга. На этой планетке на задворках Вселенной вы роднее кровных родственников. А ты прохлопал, просмотрел, потерял — упустил момент, когда он стал падать, и не подхватил…

— Ладно тебе, — поморщился Шани. — Захвалишь.

Табак в его трубке содержал значительную примесь хмельного вира, который употребляли по всему Аальхарну — легкий наркотик приносил ощущение тепла и эйфории. Андрей подумал, что надо бы отобрать трубку и кисет, но какой в этом, по большому счету, смысл? Дома у Шани этого добра наверняка целый мешок…

— А второй случай? — спросил он.

— А второй случай попроще, — сказал Шани. — Хотели нашего Коваша обвинить в ереси и колдовстве. Даже пузырек фумта в доме нашли. А я доказал, что ни к ереси, ни к колдовству он отношения не имеет, а фумт принадлежит его супруге, которая после смерти мужа планировала продать имущество и уехать в Амье с любовником. Так что вместо костра Коваш получил свободу и от жены, и от всех обвинений. Вот так.

— От баб все зло, — убежденно заявил заплечных дел мастер. Видно, на душе у него действительно скопилось немало, потому что он остановился посреди дороги и горячо проговорил: — Вот и вы, ваша бдительность… Ну кто эта девка вам была? Подумаешь! Вы и виделись-то всего ничего, не то что там в романах понаписано. От кого там так страдать, как вы маетесь, ну ведь сердце кровью обливается, как на вас взглянешь! А шлюха и есть шлюха, и нашим и вашим, и с вами и с государем, и бог весть с кем еще. Ну что вы убиваетесь по ней, ровно всю жизнь прожили да миловались как голуби.

Шани помолчал, потом вдруг, нахмурившись, посмотрел на трубку в руке.

— Драбжу в «Луне» забыл, — с усталой растерянностью произнес он. — Ладно, завтра заберу… Ну что, други, вот и мой дом. Всем приятного вечера, с праздником и до свидания.

— Ваша бдительность… — упавшим голосом проговорил Коваш. На Шани сейчас было жутко смотреть — казалось, его вот-вот разорвет внутренним напряжением. Андрей предусмотрительно взял его за предплечье.

— Ничего ты не понимаешь, — сказал Шани. — Ты думаешь, я по Дине убиваюсь? Да я и не вспоминаю о ней больше. Просто на самом деле я умер. И мертвый хожу среди людей, пью, ем, снимаю шлюх и порчу благородных барышень, разговариваю с тобой, огребаю в рожу — но я мертв. И создаю видимость жизни только радо того, чтобы отсрочить гниение.

Коваш охнул и поспешно обвел лицо кругом.

— Вот и все, — сказал Шани и взялся за ручку двери. — На самом деле все элементарно. До свидания, друзья мои, всего вам доброго.

Андрей подумал, что сейчас бывший шеф-инквизитор зайдет в пустой тихий дом — слуги наверняка разошлись праздновать — поднимется по застеленной дорогим пушистым ковром лестнице на второй этаж, разведет огонь в камине и сядет в кресло. Компанию ему составит бутылка дорогого вина. А когда огонь погаснет, то Шани вынет из внутреннего кармана своего гражданского камзола маленький пузырек с фумтом и, поднеся к губам, осушит до капли. Страшная смерть сравняет счет, приведя внешнюю оболочку к внутреннему знаменателю.

— Шани, — позвал Андрей. — А пойдем ко мне в гости? Несса с утра грозилась каких-то особенных пряников напечь.

— Несса… — повторил Шани задумчиво, словно с трудом припоминал, кто это. — Как она, кстати?

— Хорошо. Хозяйство ведет, читает понемногу.

Шани усмехнулся, но ладони с ручки двери не убрал.

— Смотри, чтобы не стала записной кокеткой, — посоветовал он. — С деревенскими это часто случается.

— Так что, пойдем?

Шани пожал плечами.

— Не знаю. Спать хочу после твоего укола.

Разумеется, спать он вовсе не хотел — Андрей знал принцип действия медикамента, снимающего опьянение.

— Я не хочу тебя оставлять тут одного, — честно признался Андрей.

— Да брось, — отмахнулся Шани. — Ничего плохого со мной уже не случится.

Он и предположить не мог, насколько ошибается. В это время из комнаты на втором этаже в расселенном доме напротив на него смотрел Таракан, личный помощник нового шеф-инквизитора, и смотрел через арбалетный прицел. И ведь какое интересное дело: вот человек стоит себе, спокойно разговаривает со своими друзьями и знать не знает, что он уже в какой-то степени на том свете в добрых руках Заступника. А не болтай на людях чего ни попадя! Один раз Торна предупредили по-хорошему (Таракан был в числе предупреждавших и собственноручно несколько раз ударил по почкам) — так не внял. Что ж поделать — сам виноват. Таракан сощурился: теперь в перекрестье прицела было лицо Торна. Стрелок улыбнулся, представив, как через мгновение арбалетный болт расцветет в левом глазу жертвы, но выстрелить не успел — на лестнице послышались знакомые шаги.

Таракан опустил арбалет и обернулся. На пороге обнаружился человек из персональной охраны государя с красноречивым прозвищем Чистильщик, с которым арбалетчик несколько раз проводил совместные дела особой секретности. Он прошел через комнату, стараясь не наступать на мусор, оставшийся от прежних хозяев, и присел на корточки рядом с Тараканом.

— Не надо, — твердо произнес он. — У меня личный приказ государя.

Таракан вопросительно изогнул бровь. Отложил арбалет.

— Ну тогда ты вовремя успел, — сказал он Чистильщику. — Прямо как в книжках.

— Я его весь день веду, потому и успел, — промолвил Чистильщик. — Государь приказал всеми силами обеспечить сохранность жизни господина Торна.

Таракан усмехнулся и посмотрел в окно. Заступник Андрей вместе с ублюдком Ковашем (пару лет назад заплечных дел мастер выбил Таракану пару зубов в кабацкой драке) неторопливо побрели по улице в сторону каналов (именно туда Таракан сбрасывал тела девчонок, не переживших своеобразных забав его хозяина), а Торн открыл дверь и вошел в дом. Таракан ощутил легкое дуновение разочарования.

— У государя особые планы? — поинтересовался он. Чистильщик кивнул.

— Я не в курсе деталей, но в ближайшее время в столице что-то закрутится. Есть вероятность, что Торна восстановят на прежнем месте.

Таракан не удержал изумленного возгласа.

— Да он же еретик! Спасибо Андрею, что не сожгли.

— А твой хозяин извращенец, — веско парировал Чистильщик. — А святой Ноах был алкашом. Ну и что?

Действительно, ну и что? Таракан ничего не ответил и принялся упаковывать арбалет. Чистильщик внимательно следил за всеми его манипуляциями и наконец поинтересовался:

— Почему именно арбалет?

— Почему бы и нет? — вопросом на вопрос ответил Таракан. — Хорошая машинка, мне нравится. И действует наверняка, даже если он кольчугу носит.

— Не носит, — усмехнулся Чистильщик. — Он вообще на удивление беззаботен. Пьянки, бабы…, - Таракан застегнул чехол арбалета и, забросив его на плечо, вопросительно взглянул на Чистильщика — вдвоем они не спеша направились к выходу из комнаты, и охранник государя продолжал: — Знаешь, я веду его уже два дня, и за это время его могли убить раз десять минимум.

— Но ты его ведешь, — сказал Таракан, спускаясь по грязной лестнице, — и этого не случится.

Ему было над чем подумать — например, над тем, стоит ли прямо сейчас идти к хозяину и рассказывать о возможном скором возвышении Торна. Таракан в итоге решил промолчать — хозяин был вспыльчив и непредсказуем, мог бы наворотить таких дел, что всем бы небо с овчинку показалось, так что пусть себе пока забавляется: под вечер как раз доставили двух молодых ведьм из предместья. Во дворе Таракан поправил лямку на плече и, взглянув Чистильщику в глаза, спросил: