Следы на воде (СИ) - Петровичева Лариса. Страница 49
М-мать! У него в цветочках что, лом? От боли, пронизавшей челюсти я заревел диким ведмедем и натурально попробовал дать сдачи. Да, лучше бы и не пытался. Когда я засадил кучерявому кулаком по зубам, то рука моментально повисла плетью. С таким же успехом можно было бы колотить статую.
Буфетчица завизжала благим матом и кинулась звать охрану. Она убралась от прилавка очень вовремя: кучерявый незнакомец сгреб меня в охапку, выдернул из-за стола и швырнул на стойку. Посыпались бутылки и банки, зазвенело стекло, разбиваемое моей многострадальной башкой, и я почувствовал, как по затылку и шее полилась кровь. Кучерявый легко перепрыгнул за прилавок и склонился надо мной, довольно обозревая содеянное. Я копошился на полу, кое-как пытаясь подняться и разрезая ладони о бутылочные осколки. Глаза заливала кровь: проклятый букетик рассек весь лоб; про шатающиеся зубы умолчим.
Я, пинок в печень, тебя, удар по ребрам, предупреждал?
Узкая сильная рука ухватила меня за волосы и вздернула на корточки.
Предупреждал?
Цветочный запах, исходящий от незнакомца, был приторным, густым и вязким. Облился женским одеколоном Ну где же наши охранники, эти отожравшиеся мордовороты?
Хватит, Варахиил.
И я услышал шаги. Кто-то неторопливо вышел из кухни, под его ботинками похрустывало стекло.
Хватит.
Очень усталый, какой-то надтреснутый голос. Мой истязатель выронил букет, и цветы рассыпались прямо у меня под носом странные цветы: блеклые лепестки, серые волокнистые стебли кашлянул и сплюнул на них черный сгусток крови.
Но
Встал и вышел.
Рука разжалась, и я плюхнулся на цветы и стекло. Под грудью и животом было тепло и мокро, и я искренне понадеялся, что это не кровь, а вода из самовара.
Потом стало темно, и я испугался, что ослеп. Кучерявый издал совершенно змеиный шип и, перепрыгнув через стойку, покинул разоренный буфет, бросив напоследок:
Ты еще увидишь
Некоторое время было совершенно тихо, потом я услышал, как захрупали стекляшки прогнавший кучерявого приблизился ко мне. Зазвякала уцелевшая бутылка, оттолкнутая с дороги башмаком. А я не мог даже пошевелиться, приподняв голову, чтобы на него взглянуть.
Каширин Кирилл Александрович? прозвучал надо мной усталый голос. Я попробовал ответить, но нижняя челюсть откликнулась такой волной боли, что из глаз брызнули слезы.
Как коряво работает молодежь, посетовал обладатель усталого голоса. Ну прямо классический дон Корлеоне жалуется на юных отморозков из подворотни; я понял, что мне пришел конец. Ну достойно ли такое его ранга?
По пришедшему запаху мяты, ненавязчивому и мягкому, я догадался, что усталый голос наклонился и рассматривает меня.
Успокойтесь. Расслабьтесь.
Да я бы и рад. Но вот что-то не выходит. Слишком страшно.
На мой лоб легла твердая, словно из мрамора вырезанная рука, и я вдруг размяк, растекся, как подтаявшее мороженое по блюдцу: понял внезапно, что вреда мне не причинят и добивать не станут.
Не стану, дорогой визионер. Вы слишком ценная персона.
Яркий обжигающий свет стеганул меня по глазам, и я увидел разоренный буфет, разбитый автомат для прохладительных напитков, качающуюся лампу и сидящего рядом на корточках молодого человека, одетого в щегольской светлый костюм, заляпанный, впрочем, кровью. Моей кровью.
Ну, вот, довольно произнес он. Я, конечно, не исцелитель, но кое-что могу.
Он поправил выбившуюся из хвоста светло-рыжую прядь и продолжал:
Откровенно говоря, мой знакомый приходил вас убить. Но не беспокойтесь, Кирилл Александрович, это больше не повторится. У вас еще два дня отпуска, отдохните и в понедельник приступайте к работе как ни в чем не бывало.
Мне не нравилось его лицо, слишком красивое и неподвижное. Мне не нравился его голос, чересчур усталый, как у измученного жизнью старика. А рыжий задорно подмигнул мне, выпрямился и ушел на кухню. Там вечно распахнуто окно, выходящее на заправку и стоянку
В коридоре затопали. Бежали, всегда поспевавшая к шляпкиному разбору служба охраны.
- Всех из конторы повыгоню к чертовой матери!
Человек, избивший меня, вошел в офис совершенно запросто: охранники играли за стойкой в тараканьи бега, и непрошенный посетитель преспокойно прошел мимо, что и зафиксировали беспристрастные видеокамеры. Сейчас проштрафившиеся парни стояли в кабинете Серапиона в позе царевича Алексея с полотна Ге и школьника с картины Опять двойка!; сам же Серапион гневно ставил им пресловутую скипидарную клизму ведерного объема. Я сидел поодаль, с боевой шишкой на лбу и на всякий случай подвязанной рукой: врач подозревал трещину лучевой кости. А вот с челюстью все обошлось, хотя дотрагиваться до зубов было неприятно.
Молчать, я вас спрашиваю! гремел Серапион. Вы охраняете серьезных людей, получаете бешеные деньги и при этом так маетесь дурью, словно караулите школу! Или у студентов пропуска проверяете! Сегодня едва не убили Каширина! А завтра что? Всех взорвут к чертям собачьим? По вашей милости!
Я помалкивал, разглядывая забинтованные ладони. Почему-то мне слабо верилось в то, что эти мордастые бездельники смогли бы остановить обладателя букета.
Букет, кстати, не был обнаружен.
Уволю! рявкнул Серапион. Уволю, раззявы! и, добавив длинную фразу с матюками в семь этажей, уже тихо дополнил ее кратким: Вон!
Незадачливые охранники скрылись за дверью. Наверно, рванули собирать пожитки. Серапион вздохнул, плеснул себе в стакан минералки и осушил одним глотком.
Какие дела творятся, хмуро произнес он, поворачиваясь в кресле в мою сторону. И за что тебя так?
Понятия не имею, не моргнув глазом, соврал я.
Старые разборки?
Я пожал плечами.
Что там у Анны?
Серапион просиял.
Уникум. Я ее направил на дополнительное тестирование. Думаю, даже Благов, покойник, по сравнению с ней тьфу.
Я вынул из кармана пачку Парламента. Ну, конечно: мятая, и все сигареты в кашу.
И что делать будем?
Что делать? Сначала проверим, было ли воздействие на тебя. Если было, передаем дело в прокуратуру.
Я скривился, как от кислого.
Не было ничего. Ничего не было.
Но Серапиона выразительной рожей не пронять.
Проверим, невозмутимо повторил он. Если она чиста, то я думаю ей выдать лицензию на магические практики. Придираться не будут, если вдруг что.
Ага. Если вдруг что, Серапион первым помчится тащить Анну на допрос. А сам будет стоять рядом, весь в белом, с лицом мученика за веру.
Я ненавижу попов. И работаю в епархии только потому, что себя ненавижу еще больше.
Телефонный звонок застал меня по дороге домой. Я увидел вместо номера черточки, автоматически отметил, что аккумулятор скоро разрядится и ответил.
Кирилл Петрович? Это ваш сегодняшний знакомый, усталый голос уже не был таким усталым. Не могли бы мы встретиться сегодня, ближе к вечеру?
Да, пожалуйста, согласился я. Тем более, что я ваш должник.
Собеседник усмехнулся.
Парадиз вас устроит? Улица капитана Громова, семьдесят семь.
Вполне. В шесть часов, нормально?
Отлично! весело сказали в трубке. Кстати, меня зовут Джибрил.
Я нахмурился.
Вы что-то не похожи на человека Востока.
Вы тоже не похожи на следователя при епархии, парировал Джибрил. До встречи.
Я выключил телефон. Спрятал его в карман и принялся ловить маршрутку. И только войдя в квартиру, подумал о том, что надо бы сменить номер сотового.
* * *
Ресторан Парадиз довольно занятное заведение. Начнем с того, что располагается он в спальном районе города, где отроду не было никаких ресторанов, и все всегда обходились кафешками. Но один из местных крутых не пожалел денег, и засиял Парадиз среди домов сталинской постройки аки белый слон среди индусов. Ходили упорные разговоры о том, что в нем кушают суши и пьют арманьяки в большинстве своем геи и сочувствующие.