Вечерняя звезда - Макмуртри (Макмертри) Лэрри Джефф. Страница 43

— А что это за лечение? — спросила Рози, чтобы сменить тему. Пэтси ей нравилась, но она считала, что пока рановато задумываться, есть ли что-нибудь между Авророй и Джерри Брукнером.

— Наверное, я могла бы ответить, потому что сама прошла все известные человечеству курсы лечения, — сказала Пэтси. — Иногда это здорово помогает, а иногда — нет. Доктор Брукнер показался мне довольно раскованным, хотя и не думаю, что ему удалось бы избавить тебя от всего, что тебя беспокоит. Ну нет, что-то он сделать сможет. От нескольких визитов тебе хуже не будет.

— Да не это меня беспокоит. Меня беспокоит Си-Си. У него в голове только мысли об этом оральном сексе. А больше всего меня бесит эта его привычка — он все время закатывает рукава и потом тут же их опускает.

— Что-что? — переспросила Пэтси.

— Он сначала закатывает рукава, потом тут же отворачивает их обратно, — повторила Рози. — Черт с ним, с оральным сексом, от него можно и отказаться, но видеть, как этот человек возится со своими дурацкими рукавами — это же до родимчика может довести! Просто напасть какая-то, — добавила она, когда они подъезжали к вьетнамскому рынку. По утрам здесь всегда было много народу. У обочины стояли два-три «мерседеса», и с дюжину, если не больше, пикапов — так много, что Пэтси пришлось проехать чуть ли не с квартал, прежде чем она нашла, где остановиться.

— Наверное, как раз Си-Си и нужно лечение, — предположила Пэтси. — А может быть, у этой проблемы есть и более простое решение.

— Это какое же? — поинтересовалась Рози.

— Да, например, купить ему рубашки с короткими рукавами, — сказала Пэтси. — Когда у него день рождения?

2

Прежде чем заняться психотерапией, Джерри Брукнер работал швейцаром, время от времени подрабатывал в качестве пародиста. На этом поприще его коронным номером были пародии на психоаналитиков. Он выступал, как правило, в нижней части Манхэттена, где было немало людей, способных оценить пародию на Фрейда, Юнга, Адлера, Райха. Джерри сумел даже разыскать оргоновый ящик Райха и показывал забавные пародии на него, сидя в этом ящике и оттуда общаясь с аудиторией.

Но фирменным его номером была реприза с Анной Фрейд. Когда Джерри изображал Анну Фрейд, публика просто падала со стульев и каталась по полу. Концы с концами Джерри сводил, но не более того, а пыль и грязь Нью-Йорка, в конце концов, его допекли. Он соскучился по своему родному Лас-Вегасу, солнцу и закатам над пустыней. Его мать, Лола, выступала на эстраде. В последние лет двадцать она была звездой казино «Звездная пыль». Одной из причин интереса Джерри к психоанализу было то, что, когда Джерри был еще ребенком, у матери был любовник — разъездной психиатр Марти Мортимер. Марти знали в Лас-Вегасе как «Психдоктора с Косы». Ему не удалось окончить медицинский колледж, он был просто психиатром-любителем, хотя в Лас-Вегасе его очень любили. Он перебирался из одного казино в другое, делая свое дело, как правило, в антрактах между представлениями. Он помог бесчисленному количеству артисток избавиться от приступов волнения, которые вызывали у них постоянные мысли о том, что может статься с ними, когда у них начнет отвисать грудь или растолстеют бедра. Он консультировал дизайнеров костюмов для гомосексуалистов и роликобежцев, которые уже и бегать-то не могли. Кроме всего прочего, он был опорой в жизни для Лолы и превосходным отчимом для Джерри. Настоящий же отец жил в Австралии и писал им редко.

Несбывшейся мечтой Марти Мортимера было самому пройти сеансы психоанализа, причем у какого-нибудь известнейшего психиатра — предпочтительно ортодоксального последователя Фрейда, и после этого открыть свой собственный маленький кабинет в одном из тех многочисленных домиков на самом краю пустыни и заниматься там исключительно психоанализом. Он собирался брать плату со скидкой для девушек, выступавших в казино, ибо к ним питал особую слабость. Но однажды по пути из «Звездной пыли» в казино «Цирк» Марти прямо на улице вдруг рухнул замертво. Сердечный приступ. Лола и Джерри ужасно горевали, а девушки из казино, которых Марти с такой нежностью консультировал и которых надеялся с помощью своего анализа заставить поверить, что и они могут быть счастливы в этой жизни, были вынуждены довольствоваться услугами религиозных проповедников, предлагавших им Иисуса и царствие небесное, вместо того чтобы посочувствовать их тревогам о груди и бедрах. Лола получила в наследство от Марти небольшой домик, в котором он и хотел устроить свой кабинет. Джерри досталась в наследство библиотека с книгами о психоанализе — очень хорошая библиотека. Она заменила Джерри колледж — вскоре он и думать не мог ни о чем, кроме споров и междоусобиц, которые шли между Фрейдом и последователями ранней школы шизматиков. Вечерами он подрабатывал крупье в казино «Эм-Джи-Эм Гранд» за столом для блэк джека, а целые дни проводил за чтением произведений грызущихся между собой европейских врачей. Многое из того, о чем он читал, казалось ему смешным. С раннего детства он помогал матери показывать несложные номера на эстраде. Так и появилась у него идея создать пародию на психоанализ и его основателей.

Разумеется, Джерри понимал, что комедия с Фрейдом, Юнгом и прочими вряд ли будет хорошо принята в Лас-Вегасе — городе, где шикарная грудь в шикарном боа, не говоря уже о выстреле боевым снарядом из пушки, зачастую не могли даже на несколько минут отвлечь публику от игральных автоматов или покрытых зеленым сукном столов. Поэтому в один прекрасный день Джерри купил билет на автобус, поцеловал на прощание рыдающую мамочку, и отправился в Нью-Йорк. Там, чтобы не умереть с голоду, он показывал фокусы на улицах и принимал заказы на срочное приготовление пищи. Потом он придумал свою программу, которую исполнял со средним успехом, пока Нью-Йорк не достал его. Но, по крайней мере, он теперь мог позволить себе что-нибудь получше автобуса, — перебираясь в Лас-Вегас, он решил по-новому познакомиться с тем, как светит солнце. Он решил попробовать увидеть солнце таким, каким его видят американцы с Запада. Он сел в самолет.

Солнца в Лос-Анджелесе было достаточно — хотя и не в таком изобилии, как у них в пустыне, — но намного больше, чем в Нью-Йорке. Правда, его карьере пародиста на ангажементе пришел конец. Многие лос-анджелесцы знали, что такое психоанализ, но для них это было убийственно серьезным занятием, и им не нужно было, чтобы кто-то издевался над ними. Искушенные ньюйоркцы любили слушать, как высмеивают этот самый психоанализ, а смеяться над ним в Лос-Анджелесе было верным способом схлопотать по физиономии. Когда Джерри пародировал Юнга или Адлера, могло хмыкнуть всего несколько человек, но никто не катался в проходах между столиками, когда он исполнял свою пародию на Анну Фрейд. После нескольких месяцев спартанского существования, почти без денег, выдержав все только потому, что работал в баре «Оранж Джулиус» на пирсе в Санта-Монике, Джерри отправился домой в Лас-Вегас — опять сдавать карты игрокам в блэк джек и скрашивать существование своей нежной матушки, умиравшей от рака.

Умирающая Лола чаще всего лежала на кушетке в маленьком домике, доставшемся ей от Марти, и смотрела по телевизору старые фильмы с Кэрол Бэрнетт. Часто они смотрели фильмы вместе с Джерри. Он садился в большое полукресло у кушетки и держал в своей руке ее слабую, иссохшую руку. Лола никогда не теряла веры в его талант комика. Иногда, чтобы развлечь ее, он пародировал некоторые сцены из фильмов с Бэрнетт, или же из фильмов Люсиль Болл, или Боба Ньюхарта.

— Помнишь, когда ты был еще в школе, тебе нравились только точные науки — напомнила ему Лола за день-два до смерти. — А я думала, что тебе лучше бы стать врачом. Ты такой милый, Джерри. Из тебя вышел бы прекрасный врач. Людям так нужно, чтобы кто-то был ласков с ними, когда они болеют. Вот взять нас с тобой. Ты так ласков со мной, что я даже не замечаю, что умираю.

Но Лола, звезда кордебалета в казино «Звездная пыль», несмотря на его ласковое к ней отношение, умерла. Оставшись после ее смерти совершенно один, Джерри полюбил семнадцатилетнюю танцовщицу по имени Черри. Их любовь продолжалась всего какую-нибудь неделю, и ее уволили — был завальный период позднего лета, и Черри решила воспользоваться этим и съездить домой в Хьюстон на свадьбу к своей младшей сестренке. У Черри были длинные ноги и великолепная грудь. Она была совершенно уверена, что ее снова пригласят на работу, как только закончится летний застой.