Вечерняя звезда - Макмуртри (Макмертри) Лэрри Джефф. Страница 79

Но ей это было известно, как и то, что он оказался серьезно привлекательным для нее. Однако у нее не было привычки просто так подойти и прибрать к рукам первого встречного серьезно привлекательного мужчину.

Пока продолжался процесс размышлений о том, решиться или нет на то, чтобы просто подойти и забрать себе Джерри Брукнера, тот все стоял у прилавка, и в конце концов она решила, что будет лучше не спешить с этим. После этого, заметив его, она всякий раз бочком пробиралась по ближайшему свободному проходу между столиками, надеясь, что он ее не заметит. Ее догадки о том, что он был любовником Авроры, пока все еще были догадками. Рози Данлэп считала, что они были близки, но до «этого», как она выразилась, пока не дошло.

— Почему ты думаешь, что «этого» они не сделали? — Пэтси спрашивала это у Рози всякий раз, когда речь заходила о них, а это происходило почти всегда, когда они ездили заниматься гимнастикой в свою секцию.

— У меня просто такое чувство, я просто думаю, что «этого» у них не было. Я могу и ошибаться.

— Потому что он настолько моложе ее? — спросила Пэтси.

— Мне и самой как-то не по себе при мысли, что он настолько моложе нее, — призналась Рози. — Если бы у меня был мужчина по возрасту такой же, как мой старший сын, ему вряд ли было бы интересно, — прибавила она, покусывая ногти.

— Рози, прекрати грызть ногти, — остановила ее Пэтси. Рози перестала.

— В сущности, мы ведь не о тебе разговариваем, — продолжала Пэтси. — Мы говорим об Авроре, но ты опять все перевернула с ног на голову. Забудь о мужчине в возрасте твоего сына и о том, интересно ему было бы с тобой или нет. Лучше скажи мне, тебе-то было бы интересно с ним?

— Я не хочу больше говорить об этом, секс на старости лет — вещь очень печальная, — сказала Рози. — Если ничего не получается, становится грустно, а если получается, то все равно думаешь, что, может быть, лучше было бы вместо этого поиграть в ракетбол.

И в самом деле, к изумлению Авроры и восторгу генерала, Рози и Вилли записались в спортклуб и теперь несколько дней в неделю играли в этот самый ракетбол. Теперь уж и генералу захотелось присоединиться к ним. Он уже вполне обходился без костылей, и у него снова появился спортивный зуд. Вилли был медлителен, а генерал — тот и вовсе еле двигался — Рози не могла себе представить партию ракетбола, которая проходила бы в столь медленном темпе, чтобы и генералу удалось внести в игру и свой вклад, но уж если речь шла о том, какую тему для размышлений выбрать, то она предпочла бы думать о том, как играет в ракетбол генерал, а не о том, что происходит с Джерри и Авророй в постели.

— Поразительно, но многие мужчины выбирают себе женщин, которые им в матери годятся, — сказала Пэтси. — Их, видимо, привлекает в этом что-то физическое. Это удивительно, но это — факт.

— Может быть, это и факт, и ты можешь его принимать или нет или просто смотреть на это издали. Мне безразлично, — сказала Рози.

Вместо этого Пэтси охотно рассмотрела бы интерес к Джерри Брукнеру, не будь она настолько подавленной теперь. Сразу после того, как она вернулась в Хьюстон из Лос-Анджелеса, у нее началась эта депрессия. Хотя, может быть, началась она еще в Лос-Анджелесе. В один из дней она наткнулась сразу на трех своих прежних поклонников, и все трое произвели на нее совершенно отталкивающее впечатление. Боб, ставший скульптором, выглядел стареющим печальным охламоном. Элиас, теперь профессор, пригласил ее пообедать и нес какую-то назидательную белиберду, пока она не почувствовала, что ей вряд ли хватит сил, чтобы на заснуть и не утонуть в тарелке лукового супа. Генри, теперь богатый меценат, был похож на какую-то бесформенную кучу, напрочь лишенную чего бы то ни было мужского, да и он появился перед ней как завзятый наркоман с косичкой. Все это было так печально и изумило ее. Она вдруг поняла, что, наверное, когда-то просто убедила себя в том, что находит в них какую-то магию, талант, одухотворенность или ум. А этого в них либо больше не было, либо вообще не было никогда, что было более вероятно.

В самолете мысли ее были заняты воспоминаниями о том периоде жизни, когда она все же не позволяла сбить себя с толку в отношении восприятия мужчин, — в сущности, и сейчас не было оснований предполагать, что ее мнение о мужчинах с годами стало лучше. Будущее вполне могло сулить ей таких же придурков и неудачников, которых и в прошлом было полным-полно. Ей не светило встретить не только мистера Правильного, но, казалось, мало надежд было и на встречу с мистером Наполовину-Правильным или даже с мистером Сносным. Ее браки до сих пор были отвратительны, а о романах на стороне просто и говорить не стоило. Она не написала ни хорошей книги, ни хорошей картины, не сочинила ни одной фуги или хотя бы приличной песни, не сделала ничего того, о чем когда-то мечтала. Она даже не сумела поддержать растущий гений — Мэттовы переводы из Рильке увязли и где-то на подступах к шестой элегии, а сам он отправился в Сакраменто, где его взяли на работу в калифорнийский Совет по культуре и искусству.

В целом, если не принимать во внимание, что было поставлено на ноги трое более или менее воспитанных детей, особенных успехов за ней не числилось. Пэтси не думала, что она так уж плоха, — по правде говоря, она считала себя замечательной женщиной, но этого было недостаточно.

Шпионство за ним в супермаркете плюс еще одна встреча, когда ей удалось рассмотреть его совсем уж с близкого расстояния на вечеринке у Авроры, — и Пэтси поняла, что Джерри Брукнер, видимо, был бы и сам рад, если бы его аннексировали. Он казался податливым, видимо, ему удавалось приспособиться к любой женщине из тех, что наполняли его жизнь, при условии, что весь труд при этом они возьмут на себя. Не похоже было, что он мог когда-нибудь взять инициативу в свои руки, и еще меньше похоже, что он оказал бы сопротивление, если бы кто-то взял инициативу в свои руки. Если он спал с Авророй, то, скорее всего, это было именно по ее настоянию.

Пэтси была в депрессии недели три, пока не решила, что депрессия ее достаточно серьезна и ей стоит подумать о лечении. В той или иной степени вся ее сознательная жизнь — с небольшими перерывами — прошла в постоянном лечении, и о том, чтобы начать очередной курс лечения, она задумывалась не больше, чем если бы речь шла о том, чтобы попробовать новый шампунь. Конечно, с тех пор как она начала чувствовать, что небольшой курс лечения ей не повредит, у нее был повод позвонить Джерри Брукнеру и договориться о приеме. Не было причин не делать этого, и после одного-двух посещений, если бы он продолжал казаться ей серьезно привлекательным, она могла бы позволить природе взять свое, если у природы возникнет такое желание.

Возможно, если бы Аврора не была одним из персонажей этого сюжета, она бы немедленно так и поступила, — но Аврора в нем присутствовала. Если вдруг Пэтси появится у двери Джерри Брукнера в качестве пациентки, он может обмолвиться об этом Авроре, и тогда возникнут сложности. Аврора всегда относилась к ней с подозрением, что Пэтси ни с того ни с сего становится пациенткой ее любовника, она не оставит это без пристального внимания.

Пэтси решила, что пока таких осложнений ей не нужно. Пока она хотя бы не убедится, куда дует ветер и дует ли он в благоприятном для нее с Джерри направлении. Она думала, что разобраться с этим ветром будет несложно. Кажется, Джерри был из тех людей, которые сами расскажут тебе о всех своих романах на первом свидании. Если ему было интересно прибавить к истории любви в своей жизни новую главу, ну что ж, это можно было сделать очень быстро.

Несколько раз она видела его в «Джамайле», это было примерно в четыре часа дня, после того как вокруг магазинов спадала послеобеденная суета и начиналась суета вечерняя. Поэтому примерно в это время она начинала кружить возле стоянки у супермаркета, чувствуя себя немножко хищницей, — в конце концов, она подстерегала ухажера матери своей лучшей подруги! Правда, это ее не останавливало. По правде говоря, ее депрессия стала убывать не по дням, а по часам прямо с того момента, как она начала подстерегать его. Примерно к третьему дню, когда она, наконец, обнаружила на стоянке его старенький фургон, ее депрессии почти и след простыл, и она уже сгорала от нетерпения закончить свою охоту.