Ласковые имена - Макмуртри (Макмертри) Лэрри Джефф. Страница 60

Мич был оставшимся не у дел рабочим, лишившимся руки в какой-то очень давней аварии на нефтяных промыслах. Собственно говоря, он и познакомил Ройса с Ширли. Она была подружкой Мича много лет, но потом они разошлись (как Ширли рассказала Ройсу); это произошло из-за того, что стал отказывать «старый пень» Мича, выпадая из Ширли в самый неподходящий момент. Тем не менее, они решили остаться друзьями, и когда их отношения заглохли, Мич передал свою подружку с рук на руки другу Ройсу. Сам он в душе считал Ройса слишком неотесанным для Ширли, и расстроился, когда у них закрутилась любовь. Но поскольку это было делом его рук, он помалкивал, держа свои переживания при себе, и рассказал о них только Хаббарду Младшему, маленькому и суетливому хозяину «Усталого лентяя». В разговорах с ним Мич часто отмечал, что Ройс с Ширли долго вместе не протянут, и Хаббард Младший, очень опрятный мужчина, которому не посчастливилось иметь бар всего в двух кварталах от склада автомобильных шин, неизменно ему поддакивал, как он это всегда делал, что бы ему ни рассказывали.

Но с виду Ройс и Мич оставались корешами, и Ройс не сильно удивился, что приятель позвонил ему по телефону.

– Что с тобой, старина? – спросил Мич, когда Ройс снял трубку.

– Отдыхаю, у меня тут пиво.

– Когда услышишь, что я тебе скажу, одним пивом не обойдешься, – пообещал Мич. – Я тут в Джей-Бар Корал.

– Ну и чего? – поинтересовался Ройс, довольно равнодушно.

– Он тут на Ист-Текс Хоудаун, – продолжал Мич. – У них тут танцы по пятницам, для леди без сопровождения – бесплатно. Тут такие милашки ходят, с ума сойдешь.

– Ну и чего? – повторил Ройс.

– Угадай, кто сюда пришел.

– Джон Кеннеди, – в шутку предположил Ройс. – Или, может, Мерилин Монро?

– Не-а. Попробуй еще раз!!

Ройс раскинул мозгами. Он не мог вычислить никого из общих знакомых, кто мог бы оказаться в Ист-Текс Хоудаун. По правде говоря, он вообще сейчас не мог припомнить каких-либо их общих знакомых.

– Я так устал, что не могу угадывать.

– Ладно, я тебе подскажу, – не сдавался Мич. – Ее имя начинается на букву «р».

Мич думал, что этот роковой инициал взорвет сознание Ройса как бомба, но он опять просчитался.

– Не знаю никого, чтобы имя начиналось с этой буквы, – сказал Ройс. – Разве что у меня, но я еще сегодня и с постели не поднимался.

– Рози, дурень ты этакий, – повысил голос Мич, рассерженный тупостью приятеля. – Рози, Рози, Рози.

– Какая Рози, – машинально переспросил Ройс, так как мысль о жене давно не приходила ему в голову.

– Рози Данлап! – заорал Мич. – Твоя жена Рози, ты о ней слышал?

– Ах, Рози. Слушай, спроси у нее, как там поживает маленький Бустер, ладно?

Но тут бомба все-таки, наконец, разорвалась. – Ройс резко сел, пролив на пупок пиво. Он не заметил, даже когда ледяная жидкость стала подтекать под него. Потом, поскольку живот скрыл от него пивную банку, он подумал, что под действием внезапного шока обмочился.

– Рози? – воскликнул он. – Ты хочешь сказать Рози?

– Рози, – спокойно повторил Мич, смакуя момент.

– Пойди и скажи ей, чтоб шла домой, – сказал Ройс. – Что она там делает на танцах среди всяких шлюх?

– Ей туда нельзя ходить одной, – добавил он.

– А она не одна, – сообщил Мич. Наступил другой упоительный момент.

Ройс опустил палец в лужу, на которой сидел, а потом обнюхал его. Он пах скорее пивом, чем мочой, так что хоть это беспокойство было напрасным. В его памяти стали возникать туманные образы его прошлой супружеской жизни, но они были очень неопределенными, а когда Мич сбросил вторую бомбу, у Ройса совсем отшибло память.

– Что? – закричал он.

Перейдя на ровный, сугубо информативный тон, Мич сообщил, что Рози прибыла в бар с двумя мужиками маленького роста, один из них – усатый, а другой – на белом «линкольне», известный бизнесмен-нефтяник.

Наступило молчание: для переваривания новых данных Ройсу потребовалась пауза.

– Сволочь, – резюмировал Ройс, почесывая в голове.

– Да, вот так-то. Не зря люди говорят: «кот ушел – мышам раздолье».

– Что она себе думает, оставляет детей, а сама шляется с мужиками. – Ройс почувствовал негодование.

– Она замужняя баба, – добавил он для большей убедительности.

– Сегодня она на замужнюю не похожа. Они с этим усатым тут так вытанцовывают.

– Ничего мне больше не говори. Ты мне только мешаешь думать, – сказал Ройс. Он старался охватить мысленным взором основополагающий факт: Рози – его жена, и она его предает.

– Ты придешь? – спросил Мич.

В волнении Ройс повесил трубку, не успев ответить. – Да, ты прав, я сейчас приеду, – сказал он в пространство. Но сделать это было не так просто. Один ботинок у него потерялся. Ширли держала маленькую дворняжку по имени Барстоу, названную в честь ее родного города, и пес всегда растаскивал его башмаки по углам, чтобы грызть у них шнурки. Один ботинок Ройс нашел на кухне, а другой совсем куда-то пропал. Но разыскивая его, Ройс обнаружил бутылку виски, о существовании которой он знал, но забыл, и большую часть содержимого он, занимаясь поисками, выпил. Ботинок никак не находился, а мысль о неверности жены повергала Ройса во все большую ярость. Он перевернул кровать вверх ножками, надеясь, что, может быть, ботинок там. Потом он перевернул и кушетку. Потом он пошел искать Барстоу, чтобы кишки из него выпустить, но пес исчез так же бесследно, как и ботинок.

Минута уходила за минутой, в Ройсе зрели отчаяние и вместе с ним гнев. В конце концов он решил, что то, что он задумал, можно совершить и в одном ботинке. Выскочив на улицу, он залез в свой грузовичок, у которого, к несчастью, из-за месячного пребывания в бездействии сдох аккумулятор. Ройсу хотелось перевернуть его, как кровать и кушетку, но на этот раз здравый смысл в нем возобладал. После пары тщетных попыток остановить проезжающие мимо машины, он припустился рысью в бар «Усатый лентяй». Публика от души повеселилась, когда Ройс вбежал туда в одном ботинке, но он едва ли услышал встретивший его взрыв хохота.

– Башмак украла ее чертова дворняга, – сообщил он в пространство. – Катастрофа, аккумулятор сел. Нужно, чтобы кто-нибудь дал прикурить.

В баре ничто так не привлекает людей на твою сторону, как сообщение о катастрофе, и один «мерку-рий-58» мгновенно помог Ройсу завестись, причем проблема с ботинком тут же забылась. Пять-шесть экспертов с соседнего склада шин окружили грузовик Ройса, лениво пиная ногами его колеса, пока машину заводили. При этом они пытались, не очень деликатно, выяснить суть катастрофы. После того, что они оставили свою выпивку, чтобы принять участие в спасательной операции, и не просто так, а питая надежды – в условиях Харрисбурга всегда определенные – на предстоящие стрельбу, женский визг и поток крови, вид подержанного грузовичка для доставки картофельных чипсов разочаровал их, о чем они и сообщили Ройсу.

– Твою мать, Ройс, – сказал один из них, – у твоей старухи даже пожара нет.

Ройс не желал публично признать унизительную для себя правду, состоявшую в том, что его жена завела шашни с другими мужиками. Положив конец всем расспросам, он хлопнул крышкой капота и отъехал. Но не успел он проехать и квартала, как капот пришлось открывать снова, так как впопыхах он не уложил провода и прихлопнул их крышкой. Те, кто помогал ему, следили теперь за ним не без злости.

– Вот сукин сын, ему даже не хватает ума надеть оба ботинка, – прокомментировал один из них. Они надеялись, что он, может быть, хоть разобьет свою машину, пока не скрылся из виду, но и этого не произошло, и им ничего не оставалось, как вернуться в бар, не заполучив даже истории, чтобы там рассказать.

– Проклятый ублюдок, – сказал другой выпивоха. – В следующий раз не стану ему помогать, даже если черепаха прихватит его за одно место.

Тем временем вечер в Джей-Корал Бар был в полном разгаре. Группа, которая называла себя «Тайлер Трубадур», молотила попурри из популярных мелодий, а посетители разбились на три равные группы: те, кто пришел выпить, те, кто пришел потанцевать, и те, кто надеялся справиться понемногу и с тем, и с другим. Волосы мужчин, которые побеспокоились снять свои широкополые шляпы стетсон, лоснились бриолином и виталисом, а головы большинства женщин украшал начес, словно сам Господь Бог делал им прически, склонившись над ними с неба с расческой в одной всемогущей руке и пылесосом в другой.