Адептус Механикус: Омнибус (ЛП) - Абнетт Дэн. Страница 76

Он упал на палубу с такой силой, что смялись пластины брони.

— Реклюзиарх! — закричал Танна, и на этот раз Кул Гилад обратил на него внимание, понимая, что это его последний шанс поговорить с воинами.

— Сержант, — прошептал он, сквозь окровавленные зубы. — Доберись до “Сперанцы”. Уходи и никогда не оглядывайся.

— Что происходит? — быстро спросил Танна. — Мы покинем “Барисан” и направимся к вам.

— Нет, — возразил Кул Гилад. — Доберись до “Сперанцы”. Сейчас же. Это — мой последний приказ и ты подчинишься ему.

— Реклюзиарх, нет!

— До конца, брат, — тихо произнёс Кул Гилад, и отключил вокс.

Мостик затянуло дымом, реклюзиарх встал, поднял руку со штурмовым болтером и выпустил новую очередь. Демон возвышался прямо над ним и похоже на этот раз выстрелы не прошли бесследно. Аватар покачнулся от шквала огня и вскинул красно-золотую руку, из которой вырвался свет и потянулся серно-жёлтый дым. На визоре Кул Гилада прокручивались дынные о повреждениях.

— Найди радость в клинках и кулаках, покрасневших от крови ксеносов в смерти и разрушении на поле битвы, — произнёс он и выпрямился в полный рост.

Шторм света прошёл, и он увидел окровавленные тела экипажа.

Капитан Ремар лежал на спине, его тело покрывали многочисленные электрические ожоги и ужасная широкая рана от шеи до таза. На рапире виднелась кровь — по крайней мере, один воин эльдар отведал клинок капитана, прежде чем они убили его. На мундире Ремара заиграл свет, и мгновение спустя демон раздавил капитана сияющей ногой, с каждым могучим шагом дочерна выжигая настил палубы. Мясная вонь горелой человеческой плоти стала ещё сильнее.

— Насладись яростными поединками и жестокими битвами, которые приносят горе и горечь в жизнь человека! — проревел Кул Гилад, бросаясь на чудовищного бога войны. Штурмовой болтер выпустил последнюю сверкающую очередь, наступил момент, который реклюзиарх ждал всю свою жизнь, последняя атака без шансов на победу на службе Императору. Он вспомнил сказанное госпоже Тихон.

В конечном счёте, все умирают, даже космические десантники.

Время застыло, кулак двигался со скоростью тектонических плит, он видел, как вспыхивали ракетные двигатели вращающихся боеголовок, вылетевших из штурмового болтера. Кулак врезался в центр груди демона и Кул Гилад дал выход всей своей праведной ярости и справедливой ненависти.

Удар разорвал ужасную органическую металлическую броню демона и реклюзиарх почувствовал, как руку окутал жгучий невыносимый жар. Рёв боли демона симфонией зазвучал в его ушах, и он обрадовался, что Император не отказал ему в последнем даре перед смертью. Взметнулось пламя, и реклюзиарх получил тошнотворный удар в живот.

Кул Гилад понял, что падает и врезался шлемом в палубу, переворачиваясь на спину. Рука превратилась в искорёженный обгоревший обрубок расплавленного мяса, кости и металла, который только внешне напоминал человеческую конечность. Поднимался чёрный дым, влажные обрывки кожи свисали с пробитых пластин расплавленной брони и, хотя он знал, что должен прийти в ужас от такой кошмарной раны, он ощущал абсолютный покой.

Внутри бушевал жгучий давящий жар, тело вопило в муках, пытаясь справиться с повреждениями. На него упала тень, и Кул Гилад посмотрел на демона, огненная грудь существа оказалась смята и разорвана, но срасталась прямо на глазах. От смертельной раны не осталось ни следа, и отчаяние коснулось воина-жреца при мысли о поражении.

Ухмылявшийся демон возвышался над ним, внушая страх всем своим видом и ужасая целенаправленным насилием, которое он воплощал. Кул Гилад ненавидел его с каждым оставшимся вздохом. Чёрная краска доспеха отслаивалась от близости монстра, и реклюзиарх из последних сил попытался встать. Он опёрся на локоть уцелевшей руки и увидел, почему не смог подняться.

Его разрубили пополам в талии.

Ноги в броне покоились на палубе, а он лежал в кольцах перекрученных внутренностей, медленно сочившихся из опалённого разрубленного тела. Демон стоял в горящей луже насыщенной кислородом крови, и Кул Гилад вдохнул её резкую химическую вонь. Монстр опустил пылающее оружие, касаясь груди, и острие в последнем оскорблении вонзилось в имперского орла.

Жизнь Кул Гилада измерялась во вдохах. Даже физиология космического десантника не могла справиться со столь тяжёлой раной без апотекария. Брату Ауйдену пришлось бы напрячь все свои умения, чтобы спасти его, и сердце Кул Гилада страдало от мысли, что его тело не будет похоронено в склепах “Вечного Крестоносца”.

Ведьма эльдар опустилась на колени возле умирающего тела, и он из последних сил попытался отшвырнуть её, но огненный демон продолжал прижимать его к палубе, словно препарируемое животное на секционном столе. Она подняла руки и сняла шлем, показав узкое овальное лицо с жестоким взглядом и копной рыжих волос, в которые были вплетены сверкающие камни и крупинки золота. Её губы были полными и подкрашенными синим цветом.

Она наклонилась и отстегнула шлем-череп от горжета, сбросив давление в затворах, соединявших его с бронёй. С удивительной нежностью ведьма сняла тяжёлый шлем и положила возле головы. Кул Гилад почувствовал тонкий аромат духов с мускусным привкусом распустившихся пещерных цветов и дымных храмов, где применялись декадентские психотропные вещества.

— Странно, — произнесла она ненавистным мелодичным голосом. — Ты умираешь, а будущее всё также неясно.

— У тебя нет будущего, — выплюнул Кул Гилад. — Корабль обречён, и ты вместе с ним.

Она с любопытством посмотрела на него, словно не понимая, о чём он говорит.

— Ты — военный лидер, так? — спросила она.

— Я — Кул Гилад, — ответил он. — Реклюзиарх Чёрных Храмовников, гордый сын Сигизмунда и Дорна. Я — воин Императора и я не знаю страха.

Она наклонилась ближе и прошептала ему в ухо. — Знай, что всё, что у тебя есть и всё, что тебе дорого, умрёт от моей руки. Я убью твоих воинов, и мечта о будущем снова оживёт. Я не позволю убить моих дочерей до их рождения, даже если для этого потребуется погасить сами звёзды.

Кул Гилад понятия не имел о чём она говорила, и только непокорная ярость горела в его глазах.

Он сплюнул полный рот кровавой пены, чувствуя, как органы отказывают один за другим.

Цвета померкли и он изо всех сил попытался произнести последнее проклятье.

— Есть только Император, — прошептал Кул Гилад. — И Он — наш щит и защитник.

Сбежав с технической палубы, Авреем и крепостные в слепой панике мчались по туннелям. Люминесцентное освещение не работало и единственным источником света были мигающие аварийные знаки, тускло мерцающие в шипящем клаустрофобном мраке. Глаза Авреема компенсировали недостаток освещения, но он оказался единственным, кто хоть как-то ориентировался в геометрии и планировке коридора, в котором они оказались. Он был узким, а вдоль стен протянулись дрожащие пульсирующие трубы, напоминая систему пищеварения, у которой возникли проблемы после сытного обеда. Кое-где виднелись буквенно-цифровые обозначения, но такие Авреем ещё не встречал. Он понятия не имел, где оказался, и это ничуть не увеличивало шансы на спасение.

Скрипы и стоны разламывающегося металла стали ещё громче, пока “Сперанца” корчилась и сгибалась в мощной хватке Шрама Ореола. Из разорванных труб вырывался пар и Авреем постоянно ощущал брызги масляного тумана и гидравлических жидкостей. Ужасные страшные крики отражались от стен, и он старался не думать о том, как близко подобрались убийцы эльдар.

— Хоук! — позвал он. — Ты где?

Если Хоук и потрудился ответить, то его голос потерялся в шуме шаркающих ног и криках людей. Поспешное бегство привело их в просторный вытянутый зал с плавно изгибающимися стенами и огромными лопастями вентилятора, которые медленно вращались под потолком. Из-под решётчатого пола поднимались порывы насыщенного углеродом горячего воздуха, и Авреем понял, что они оказались в одном из вентиляционных отсеков корабля, в лёгких “Сперанцы”. Крепостные остановились в замешательстве, тьма и размер помещения лишили их малейшего представления, куда дальше двигаться. Они не могли увидеть арочный выход в коридор у дальней стены, зато Авреем мог.