Святая тайна - Бирнс Майкл. Страница 17

Потом мысли Разака вернулись к крипте, спрятанной глубоко под его ногами, и загадочному похищению, которое вновь принесло кровопролитие в священное место. Прибыв сюда вчера днем, он никак не думал, что в такой серьезной ситуации ему придется работать с англичанином по имени Грэм Бартон.

На выходе Разак обулся и покинул мечеть.

До встречи с Бартоном оставалась еще пара часов, и он не спеша отправился в Мусульманский квартал, где позавтракал и выпил кофе в скромном кафе на Виа Долороса. Там он встретил кое-кого из старых знакомых, поведавших ему обо всем, что произошло со времени его последнего приезда. Естественно, разговор шел в основном о похищении, но Разак сразу же дал понять, что не может комментировать ход расследования.

К девяти утра уже началась жара без малейшего намека на ветерок. Он пересек эспланаду Храмовой горы под обжигающим солнцем и спустился в мечеть Марвани. Когда он пролез через пролом в крипту, Акбар – мусульманин-охранник громадного роста, получивший приказ наблюдать за Бартоном, – подал знак, что все в порядке. Разак кивнул и махнул ему, чтобы тот выбирался назад в мечеть.

Грэм Бартон сидел в углу на корточках и переписывал в блокнот надпись с одного из оссуариев.

– Доброе утро, мистер Бартон, – поздоровался Разак по-английски.

Археолог вскочил на ноги.

– Вы, похоже, славно потрудились. – Разак перевел взгляд на стопочки рисунков, которые Бартон разложил на полу.

– Вроде того, – весело ответил Бартон. – Я пришел пораньше, и Акбар был настолько добр, что позволил мне сделать рывок на старте.

– Что-то удалось обнаружить?

– Это невероятная находка! Крипта принадлежала еврейскому мужчине по имени Иосиф. Он похоронен там. – Бартон показал на крайний в ряду ковчег, такой же простой, как и остальные. – На каждом из этих оссуариев имеются надписи на древнееврейском языке, содержащие имена членов семьи.

– Иосиф… А фамилия? – Разак с невозмутимым видом ожидал продолжения.

Бартон пожал плечами.

– С древними евреями в этом смысле проблема. Они были просто катастрофически небрежны во всем, что касалось имен. Фамилиями они вообще редко пользовались, по крайней мере – для похоронных целей. А еврейское имя Иосиф тогда было довольно распространенным. Вот, смотрите, надписи на каждом оссуарии весьма отчетливы.

Разак пригляделся к ковчегам – гравировка отлично сохранилась на всех девяти.

– Надписи эти рассказывают практически об одном и том же: чьи останки содержит конкретный оссуарий. В тех – четыре его дочери. – Бартон показал на группу ковчегов в начале ряда. – Трое сыновей плюс любимая жена Сара. – Он ткнул пальцем на следующие три, затем еще в один рядом с Иосифом. – Но вот на задней стене крипты есть надпись, сообщающая еще кое-какие детали.

Схватив фонарик, он махнул Разаку, приглашая следовать за ним, направился в скрытый темнотой угол и остановился у стены. Круг света заплясал на камнях.

– Смотрите. – Бартон осветил вмурованную в стену табличку в красивой каменной рамке с орнаментом. – Здесь перечень оссуариев, находившихся в этой усыпальнице.

Мусульманин шагнул ближе.

– Значит, исчезнувший оссуарий должен быть здесь упомянут. – Отсчитав девять строчек, Разак задержал взгляд на глубокой борозде, процарапанной на полированном камне под последней надписью. Несколько долгих мгновений он в недоумении смотрел на нее. – Я вижу только девять записей.

– Верно. И эти девять – имена, соответствующие оставшимся оссуариям. А вот эта запись, вероятно, идентифицировала десятый. – Он постучал пальцем по каменному шраму.

Разак еще раз критически пригляделся.

– Бесполезно. Ничего не разобрать.

– Согласен. Еще один тупик.

Разак прошелся по усыпальнице, разведя руки в стороны:

– Почему же именно здесь?

– Вы о чем?

– Почему для крипты выбрали именно это место?

«Это он верно подметил», – подумал Бартон.

– Как правило, мы находили крипты за городскими стенами. Но вполне вероятно, это место было выбрано из соображений безопасности. Между прочим… – Археолог помедлил, подбирая слова. – В первом веке крепость Антония, где стоял римский гарнизон, вплотную примыкала к северной стене Храмовой горы. Эспланада, что над нами, была, наверное, очень людным местом. Переходы в галереях тянулись вдоль всего периметра платформы и заворачивали к гарнизону. Римские центурионы патрулировали места скопления народа, всегда готовые подавить любые беспорядки.

Бартон воздержался от объяснения, что в первом столетии главной причиной популярности Храмовой горы был огромный еврейский храм, стоявший на месте Купола Скалы, – факт, который ВАКФ многие годы систематически отвергал, отстаивая свое право на контроль над святым местом. Поскольку ни одна археологическая находка не подтвердила библейского упоминания о храме, позиция ВАКФ осталась сильной.

– А какое отношение к этой гробнице могли иметь римские центурионы?

– Самое прямое. Вспомните, в древние времена не существовало ни банковских ячеек, ни сейфов. Поэтому грабеж являлся простейшим способом разбогатеть. Активы были крайне уязвимы.

– И защитить сокровища можно было только при помощи армии? – Разак внимательно посмотрел на Бартона.

– Вот именно.

– Значит, вполне вероятно, что в десятом оссуарий не было человеческих останков. Могли там быть, например, какие-то драгоценности?

– Не исключено.

– Тем не менее, скорее всего, там содержались останки, – продолжил Разак. – Не могу понять, чего ради преодолевать столько трудностей только для того, чтобы украсть кости.

Бартон почувствовал, что Разак удовлетворен своими умозаключениями и за неимением дальнейших доказательств не собирался с ним спорить.

– Насколько я понял, – заключил Бартон, – у нас нет возможности делать выводы о том, что на самом деле могло храниться в украденном оссуарии. Однако внутри этих оставшихся девяти, – он показал рукой на ковчеги, – мы можем найти какие-то ключи к разгадке. – Он протянул Разаку резиновые перчатки. – Они вам для этого сейчас пригодятся.

Мусульманин посмотрел на него с ужасом.

В восемь утра ученые встретились в лаборатории и сразу направились в подсобную комнату, где Джованни Берсеи проинструктировал Шарлотту Хеннеси, как управляться с тем, что он считал жизненно необходимым оборудованием, – автоматической кофеваркой «Гаджиа», готовившей напиток одним нажатием кнопки.

– Рассказывайте. Как вы вчера сходили в базилику?

Делая большие глаза, Шарлотта вкратце поведала ему о своей экскурсии, в конце сообщив о неприятной встрече с Сальваторе Конти, которая так ее расстроила, что она решила вообще больше никуда не ходить. Поужинав сэндвичем с тунцом в кафетерии дома Святой Марфы, она рано легла спать.

– Не самый восхитительный вечер, – с усмешкой заключила Шарлотта, – но, к счастью, спала я крепко. А как удался оссобуко, что приготовила вам супруга?

– Не слишком. – Берсеи скривился. – Моя Кармела умеет очень многое, но вот хорошей поварихой ее не назовешь. Боюсь, хуже в Италии и не сыщешь.

Шарлотта легонько ударила его по плечу.

– Ужас какой, Джованни. Надеюсь, ей вы этого не говорили?

– С ума я сошел, что ли? Мне моя жена дорога.

Оба рассмеялись. Берсеи глянул на часы.

– Ну, начинаем?

– Начинаем.

Наполнив чашки и надев халаты, они вернулись в лабораторию и остановились у рабочей установки. Оссуарий с загадочным скелетом внутри покоился на коврике, там, где его оставили вчера.

Берсеи вручил Хеннеси новые латексные перчатки и маску. Для себя он принес такие же.

Шарлотта пристально посмотрела на кости, и ей почудилось, будто сейчас из ковчега вдруг высунется рука с песочными часами.

Надев маску и перчатки, Берсеи достал цифровую камеру «Canon EOS», включил, сделал несколько снимков и отложил ее.

Встав у противоположных сторон рабочей установки, ученые начали по одной вынимать кости, осторожно выкладывая их на резиновый коврик. Постепенно разрозненные останки обретали форму скелета: длинные кости рук и ног, таз и разрозненные фрагменты ребер, сегменты позвоночника и, наконец, изящные и сложные косточки ладоней и стоп.