Трезвый расчет - Вудсток Кейт. Страница 24

Вот все и закончилось, Джилл Уилбери. Лучшее, что было в твоей жизни. Никогда не повториться этим безумным ночам, никогда не коснется твоего тела мужская рука, никогда не раздастся твой счастливый стон под сводами спальни. Твою постель не согреет тело мужчины, твое тело не понесет ребенка от семени мужчины, ты даже не узнаешь, каково это – принять в себя это семя!

Пальцы Дика вцепились в занавески, голова склонилась на грудь, голос прозвучал глухо и страшно.

– Неужели я так и не смог объяснить тебе…

Джилл замерла.

– Я не знаю, какими словами сказать тебе, Джилл Уилбери, как ты прекрасна. Ты прекраснее всех живущих на земле женщин. Любовь есть адская мука, и я не могу терпеть ее больше. Я был счастлив и беспечен, пока не знал любви, хотя это и не было жизнью… Я сказал тебе слова, которых никогда и никому не говорил, – я люблю тебя, Джилл! Если и после этих слов ты чувствуешь себя уродливой…

– Но ты не мог сказать это всерьез! Ты не можешь любить меня! Я тебе не гожусь!

– Это я тебе не гожусь. Джилл, я не знаю, как еще доказать тебе, что я говорю правду.

Я думал, что обрадую тебя, думал, что это будет моим даром тебе – признание в любви, признание твоей красоты, но ты не веришь, не веришь, не веришь!!! Что мне сделать?! Перерезать себе горло? Я люблю тебя!!! Ведь ты никогда не говорила мне этих слов, наверное, не хотела лгать! А я ждал. Я так ждал, что ты прошепчешь их мне на ухо, простонешь в спальне в Хаммерсгейте, повторишь под сводами лесной чащи, где мы так любили друг друга прямо на земле… Как мне еще убедить тебя? Я хотел бы взять тебя в жены, но не смею даже думать об этом, я боюсь твоего отказа, боюсь не пережить его, я, Ричард Аллен, человек, который не боялся раньше ни Бога, ни черта…

– Ты хочешь взять меня в жены?

– Всем сердцем. Но этого не случится. Я не могу быть мужем. Ни для кого.

– Ерунда… Я не знаю такой женщины, которая не согласилась бы отдать все, лишь бы стать женой Аллена…

– Ты сама не знаешь, что говоришь. Красивый? Сильный? Я опозорил свою семью.

Я нарушал закон, я никогда в жизни не работал, потому что считал это скучным и неинтересным. Ты говоришь, я не могу любить тебя? О да! Слишком глубока пропасть между нами. Мне никогда не преодолеть ее.

Джилл подошла к Дику, взяла его за руку, другой устало провела по глазам.

– Мне кажется, пора тебе узнать правду, Ричард Аллен. Я думала, ты ее уже знаешь. Я люблю тебя с первого мига нашей встречи, я люблю тебя.

– Это не любовь! – Дик отшатнулся от Джилл, едва не выбив окно. – Это плотское желание, это просто потому, что я доставил тебе удовольствие в постели… Это мое смазливое лицо, мое тело, но это не любовь! Я не хочу от тебя ТАКОГО!

Он порывисто отвернулся, тяжело дыша. Джилл вздохнула и нежно обняла его сзади за талию, склонив голову на широкое плечо любимого.

– Ох, Дик… Что же мы за глупая пара! Ты не можешь убедить меня в своей любви, я тебя – в своей. И все же я люблю тебя, люблю больше жизни. Да, ты красив и обаятелен, и манеры твои очаруют любую, но не это мне нужно. Ни твое рождение, ни твое богатство, есть оно или нет его, не они мне нужны. Я была бы счастлива и горда стать твоей женой, Дик Аллен. Нет, не так. Я всю жизнь благодарила бы судьбу, если бы она даровала мне это счастье – быть твоей женой.

Дик так стиснул ее руки, что она почувствовала боль.

– Джилл… Это правда?

– Я клянусь небом и солнцем, морем и луной, святыми на небесах и кровью моей на земле… Неужели иначе я ревновала бы тебя

к каждой женщине, встреченной нами на пути, к здешним танцовщицам и шлюхам Бостуика, к Жозефине…

– Джилл… Я знал многих женщин и делил с ними постель, но никогда – душу. Я никого и никогда не любил так, как тебя, золотая королева Джилл! Ты веришь мне? Веришь, Джилл?

– А ты мне, Дик?

Он резко развернулся и посмотрел в сияющие серые глаза своей королевы.

– О да. Я верю.

– И я верю.

– Но, Джилл, ничего из этого не выйдет.

У нас осталось ровно столько времени, сколько потребуется Джейку, чтобы найти нас…

Джилл прикрыла ладонью рот Дика.

– Я знаю. И не хочу об этом ни говорить, ни вспоминать, ни думать. Никому не дано видеть будущее.

– Джилл…

Она рассмеялась и обвила руками его шею.

– Я люблю тебя, Дик. А ты любишь меня. Если возможно такое чудо, значит, возможно и любое другое!

Жозефина отвела им отдельную комнату на третьем этаже, хотя и всячески выказывала свое полное недоверие тому факту, что Дик мог предпочесть ей Джилл. Она даже открыто фыркнула, когда Дик и Джилл рука об руку спустились в зал.

– Дик, любовь моя! Ты, видно, шутишь над нами, если хочешь заставить поверить, что эта бестолковая дылда – твоя женщина. Я ведь хорошо тебя знаю. Она не твоего типа, даже на одну ночь…

Дик сжал руку Джилл и с тревогой посмотрел на нее, опасаясь, не поверила ли девушка злым словам Жози. Однако на лице Джилл отражалась лишь полнейшая безмятежность.

Джилл Уилбери поверила Дику Аллену, поверила полностью и безоговорочно, и он едва не разрыдался от счастья, потому что ни одна женщина в мире не преподносила ему такого подарка. Джилл нежно улыбнулась, заметив его смятение, и Дик чуть не умер от любви. Единственное, что он мог сделать, это НЕ броситься на свою возлюбленную в тот же миг и НЕ покрыть ее личико поцелуями, хотя именно этого ему и хотелось больше всего.

Жозефина помрачнела еще больше, видя этот обмен взглядами, затем подошла к ним и сказала вполголоса, испепеляя Джилл огненным взором:

– Я еще могу поверить, что Рокко втюрился в эту горластую брюнеточку – она вполне ничего, если вытрет сопли и слезы и перестанет причитать. Но ты, Дик… Нет, не верю! Заплати этой девке и вели ей уйти отсюда! – Пухлая, нежная рука Жозефины неожиданно легла на грудь Дику и заскользила вниз. – Я так скучала по тебе и по нашим с тобой веселым играм! Мы могли бы уже подняться ко мне и заняться чем-нибудь более интересным…

Дик взял руку Жозефины и дружески пожал.

– Жози, я ведь знаю тебя куда лучше, чем ты меня. Именно поэтому Джилл взяла в плен мое сердце, а ты так и не смогла. Мы знакомы и дружны много лет, и именно поэтому я прощаю тебе все обидные слова в адрес моей Джилл – но только до сего момента. Отныне не смей оскорблять ее.

Жозефина отшатнулась от них с выражением такой дикой ярости на лице, что многие из ее девиц заткнули уши, ожидая, что сейчас разразится один из тех грандиозных скандалов, которыми славилась на весь Кардиган Жозефина Карлайл, однако Дик действительно хорошо знал свою старую подружку. Он извлек из кармана портмоне и потряс у Жози перед носом, а затем произнес всего одно магическое слово:

– Сотня!

Жози закрыла рот и с подозрением уставилась на молодого человека.

– У тебя никогда не было при себе и трех фунтов, Дик Аллен!

Дик молча раскрыл пухлый бумажник и показал Берте содержимое.

– Мы заплатим тебе за комнату и за жратву, а ты спрячешь нас на несколько дней, Жози, и при этом будешь держать свой алый ротик на замке. Мы с Рокко были уверены, что ты и твои девочки не оставите нас в трудную минуту и сделаете все, как надо.

Жозефина неожиданно просияла и одарила Джилл почти доброжелательной улыбкой.

– Ну конечно, Дик! К кому же еще идти, как не к друзьям! Вы получите лучшие комнаты, а попозже девочки принесут вам еду и выпивку. Оставайтесь, сколько вам нужно, и будьте уверены, что здесь вы в безопасности, кто бы и зачем бы вас не искал.

Уже через полчаса Дик и Джилл были размещены в отведенной им комнате с максимальными удобствами, и молодой человек с радостью предвкушал, что они проведут здесь следующие несколько дней – до того как поиски Сайруса Берка увенчаются успехом, или же до того как их самих разыщет Джейк. Джилл же была рада еще и тому, что их комната была украшена куда более скромно – гобеленов, подобных тем, что висели в комнате Жози, здесь не было.