Дух трудолюбия (СИ) - Горн Андрей. Страница 74

-Княже! Прости! Пожалей нас неразумных. Добром, Крутобогом и Ярилой прошу. Не доводи до смертоубивства. Что хочешь с собой бери, княже, но уйди со двора!

Сплюнул на землю, вот какие уроды бывают. Разворачиваюсь и иду в баню, за своим большим сидором. Там собираю обратно, выложенные из него накануне, свои вещи, периодически качая головой от такой вопиющей несправедливости. Собрав вещи, окидываю своим взглядом предбанник. Вроде, ничего тут не забыл. Сел перед выходом на лавку в последний раз. С полминуты посидев, встаю, потому что в баню забежала бабка Матрена, прижимая к грудям носимые с собой наспех собранные припасы в дорогу:

- Сергий, ты прости нас, прости родича моего неразумного. Не ведает, что творит. Я тут припасов, по-быстрому, на путь дорожку...

-Спасибо, бабушка Матрена, не надо!

-Сергий, не обижайся, надо...слухай, я тута яичков тебе вареных со вчерашнего в туеске набрала, хлеба свежевыпеченного пару караваев положу...

-Баб Матрена, ну не надо, зачем?

- Лука с чесночком, сала шматочек, соль в коробке...-женщина перехватила мой сидор и ловко развязав, принялась укладывать туда принесенную в дорогу еду

-Ну зачем вы...

-Мазей лечебных тебе от ран на дорожку...знаю-знаю, что ты маг...на всякий, вдруг пригодится...ранку помажешь, заживет. И камешков лечебных парочку...Ежли что сурьезное, на крайний случай, понимаешь...приложишь к ране и держи, пока не затянется.

Я кивнул головой, подтверждая, что знаю.

-Все время знала, что ты непростой, княже. Барчук, ты прости нас за все.

-Вас мне не за что прощать. Вам спасибо. За то, что не бросили в лесу, спасли, за лечение, за кров, еду и ласку.

-Сергий, хучь сложно, но идти тебе к тракту надобно. Леса у нас тут дремучие, зверья много. Тебе проще, сил у деревьев возьмешь, у камней старых. Знаешь теперь как. По лесу сложно без проводника. Путь к столице смотри по Яриле. Светило наше встает на востоке, а заходит на западе. Тебе туда надобно. Но все ж доберись до своих. Легше будет.

Наконец высказавшись и завязав сидор, бабка помогла надеть его на меня. Усадив на лавку, пару мгновений посидели. И молча, ничего не говоря друг другу, вместе с ней мы вышли из бани. Во дворе ничего не поменялось. Тот же староста с помощниками что-то негромко между собой обсуждали. Глазеющие на происходящее, зеваки все также стояли за околицей. Лизки нигде не было. От новой обиды снова сплюнул на землю. И зря.

Попрощался с Матреной. И пошел, не оборачиваясь, к калитке. Проходя мимо входа в сени, дверь вдруг открылась и из нее, со своим маленьким сидором и большой корзиной в руках, выскочила Лиза, громко крича:

-Ба, я тоже ухожу. Ухожу со своим Сергеем.

Женщина, прищурив глаза, со злостью посмотрела на нее. Глаза ее в ярости потемнели:

-Лизка! Что удумала? Не пущу-у-у с ним!

-Уйду, ба!

- Одна ты у меня-а! Не да-ам!

-Уйду. Решила так! Не уговаривай!

Женщина, внезапно сорвавшись с места, подбежала к собравшейся уходить Лизе и схватив ее, силой начала ее заталкивать обратно в дверь. Вырвала из рук сидор, упала корзина, из которой выпал и покатился по земле круг домашнего сыра. Из перевернувшейся крынки на землю потекло молоко. Вырывающуюся из ее рук, борящуюся с ней девушку в сени помог затолкать староста Степаныч.

-Не пущу-у-у с ним, Лизка! Даже и не думай мене!

-Ишь что удумала, окаянная. Бросить нас решила?!

Девушка заплакала. Злое и заплаканное от обиды лицо девушки гневно взирало на родных и теперь таких ненавистным ей людей:

-Я все равно, ба, уйду! Отпусти-ите! Не пустишь, убегу от вас навсегда! Как есть сбегу! Мой Сергий. Бабка, родич мой, попусти-и!

-Ты никуда не пойдешь?

-Я убегу. Не сегодня, так завтра убегу. Не завтра, так позже. Матрена, пусти-и! Не пустишь, не вернуся совсем.

Дверь закрылась, чтобы через мгновение оттуда выскочил староста. В сенях слышался злой ор и крики. Староста уперся в дверь и снова сказал мне:

-Не дадим. Уходи, княже!

Выйдя за околицу, Сергей оглядел стоящих на улице зевак. Поправив висящий на спине сидор и парострел, заткнутый за ленту ремня, взглянул в последний раз избу Матрены и не оглядываясь, ровным шагом двинулся прочь из деревни. Дойдя до развилки дорог, юноша свернул на ту дорогу, которая по словам местных, должна привести его к имперскому тракту.

Пройдя по дороге примерно пять верст, еще недалеко от деревни, парню встретилось недавно поваленное на дорогу дерево. И он, решив напоследок все-таки сделать ещё одно доброе дело, принялся за, ставший уже привычным, магический подъем тяжестей. Потратив на это дело несколько минут, Сергей решил немного передохнуть и присесть на траву.

Через минуту отдыха, юноша почувствовал очень, едва чувствующуюся, лёгкую вибрацию.

-Странно, землетрясение?! Нет, на землетрясение это не похоже.

Вибрация земли усиливалась с каждой минутой. Сергей лег на землю, прислонив ухо к земле, словно пытаясь услышать что-то новое. Лёгкая рябь земли ощущалась сильнее и мерными стуками.

-Нет, это не землетрясение. Совсем не похоже на землетрясение. Словно ходит по земле кто. А кто ходит?! Б...броне...бронеходы-ы!

Сергей не стал возвращаться прежним путем, а пробежался по краю леса, срезая себе обратный путь в деревню. Сейчас он во весь опор гнался в деревню через дальние покосы и луга. С помощью магии преодолел встретившийся ему широкий ручей. Скоро должно начаться деревенское поле, засеянное растущей пшеницей. Во время бега, он издали анализировал складывающуюся в деревне ситуацию. А она была стремной. В деревню от развилки с другой дороги на полном ходу, чихая паром, не останавливаясь, въехало несколько грузовых паромобилей. Рядом скакало несколько всадников. В хвосте колонны двигался легкий небольшой паровик, нелепо смотревшийся среди всех остальных машин. Позади всех них, по лугу, пугая пасущихся там коров, тяжело ступая и чихая паром, шла пара тяжелых бронеходов, украшенных катайскими знаменами и письменами. Не став заходить в деревню, оба бронехода остановились на ее окраине, издав бортовым ревуном воющие звуки. Стволы паропушек даже не наводились, словно их пилоты никого вокруг не боялись.

Сергей еще бежал ко дворам, когда из-за стогов сена, копнами лежавших у первых ближайших дворов, выскочил вожак тех парней, что ранее пытались отбить у него Лизу. За ним выглянуло и еще несколько ребят из той ватаги.

-Чужанин, куды бежишь, катайцы там! Убьют же!

-Знаю, что катайцы, не слепой. А вы значит от них сбежали? И что я вам говорил?! Трусы!

Паренек, скривившись на обидные слова, ответил ему:

- Нас отцы из деревни взашей погнали. Что мы можем. У тебя, княже, вона даже парострел есть, а у нас ничего.

-И что, вы даже на охоту не ходите? Не заливай мне.

-Так луки, силки с рогатинами в ходу у нас. Парострел только у старого Мелентия и был. Служил он.

-Так луки бы и взяли. Трусы!

Не став больше с ними разговаривать, я побежал дальше, к дому Матрены и Лизы.

Скрытно пробегая мимо деревенских заборов, Сергею вскоре пришлось залечь. Через щели он видел, как катайские солдаты в синей форме, спрыгнув из кузова паровиков, разбившись на тройки, с мечами и парострелами забегали в каждый двор. Не обращая внимания на, летящую по двору, кудахтающую и квохчущую птицу, они быстро вбегали вглубь изб, вскоре возвращаясь оттуда с выталкиваемыми из дому хозяевами. Некоторых они вытаскивали за длинные волосы и бороды, грозно шипя что-то на своем. Женщины и дети плакали. Старики и мужчины просили не бить никого. Но у солдат не было переводчиков, поэтому все их просьбы оставались без внимания.

Выгнанных из домов на деревенскую дорогу людей, катайцы быстро сгоняли к паровикам, устроив всей деревне общий сбор. Слово взял катаец-переводчик, стоящий рядом с офицером. На ломаном тартарском он начал говорить:

- Делевня с сего дня находится под пятой насего господина, императора Катая Ши Цзинта. Калмации назначен новый наместник, который опледелит и плислет вам новую власть. Наш император, Сын Неба, милостив к тем, кто плимет тень его меча. Сталые законы и налоги -отменяются. Смилитесь и все будет холосо.