Красная книга начал. Разрыв (СИ) - Владимиров Дмитрий. Страница 16

   - Хмыря опиши, - бросаю я.

   - Ну... тот холеный такой был... с тростью. Да непростой, серебряная балда там типа зверя какого-то. Еще платье у него богатое. Сапоги модные с отворотами, замшевые - у нас в таких не ходят. Лицом - на хорька похож, худющий, морда скобленая голая и патлы короткие. Да сдох он уже, к чему тебе...

   - Я разберусь, не волнуйся. Подельники твои пограбили или так сбежали?

   - Ну, пошарили, конечно... много взяли, богатый дом был. Падла, тот наверх убежал мешок приволок. Я не видел, что там, но тащил тяжело. Мне, понятно, не до того было. И Слизень пока за телегой гонял, они дом шерстили, так что выволокли что-то, но я долю не получил, обещали потом поделить, как поправлюсь, - пленник тяжело вздохнул.

   - Рыжий откуда хмыря знает?

   - Да я не в курсе. Мы тогда на мели были, так что особо не спрашивали. Вроде как Ржавый на него работал уже, но не поручусь точно.

   - Ну что ж, более мне от тебя ничего и не надо, пора прощаться...

   Вбиваю один из купленных ножей в сердце, второй уходит в глазницу. Тут они и останутся.

   Конечно, врач потом напишет в отчетной книге, что пациент умер от сердца, или еще какую-нибудь чушь. Не важно, главное сбить основной след, если кто захочет использовать дознавателей. Собираю свои инструменты в сумку, аккуратно, не трогая более ножей, срезаю путы с пленника, одежду, заворачиваю в большой кусок дерюги и перевязываю бечевой. Этот куль уйдет под пирсы. Для массы я подкину пару булыжников.

   Выходя в коридор, тихо прикрываю дверь. Студент еще не вернулся, но оно и к лучшему. Вдохнув свежего воздуха, понимаю, что меня мутит.

   В общем, мой ужин остался на безымянной улочке в паре кварталов от больницы для нищих. Как получилось добраться до пирсов, нырнуть в свое убежище и забыться тяжким сном с кошмарами я уже и не упомню.

  --Глава 4.

   Я вижу как горы падут на равнины,Под тяжестью силы ручного труда.И где жаркий зной, там стоять будут льдины,А там где пустыня - прольется вода.Раз и навсегда! По прихоти ума...Павел Пламенев.

   Голова кружилась. Уже четвертый час Альбин вчитывался: в донесения, платежные ведомости, доносы, накладные, служебные записки и еще много всяких бумажек.

   Как и обещал император, сюда, в рабочий кабинет правителя, были доставлены затребованные в Тайной канцелярии документы. Но увы, воображение юноши, нарисовавшее десяток скромных папок, жалко заскулило и скрылось в неизвестном направлении, встретившись с реальностью.

   Когда Север открыл перед ним дверь в кабинет, то перед нор Амосом возникла совсем не радующая его картина: практически половина кабинета была заставлена ящиками, кое-где и в три ряда. Все ящики были одного типа, большие, с наложенными на крышки сургучными печатями, проштемпелеваны и пронумерованы.

   Конечно не все документы, предоставленные канцелярией, относились к делу Старика. Император не хотел, чтобы был ясен мотив его распоряжений. И поэтому наряду с докладами Альбин сортировал всевозможные списки, письма, акты.

   Каждый ящик должен быть вскрыт, каждый документ в той или иной мере обработан. Чтобы даже у самого сверхвнимательного аналитика не родилось ни единой конкретной мысли о том, что искал Император.

   Проблема была в другом, как считал сам Альбин, - в том, что бумажки перекладывать довелось именно ему. Север остался в прихожей на мягкой софе, охранять. Еще одна проблема была в том, что несмотря на нумерацию на коробках, нигде не было каталога. Юноше пришлось создавать свой. Ну и третья, но не последняя по значимости - слишком на многих ящиках стоял гриф - "конфиденциально" и "секретно". Нор Амос был молод, но не настолько глуп, чтобы радоваться, такому приобщению к государственным тайнам.

   Впрочем дело спорилось. Сейчас он зачитывался деяниями Старика в молодости. Тогда, конечно, его никто не называл "Стариком", но настоящего имени в документации юноша так и не нашел, а подставных было слишком много, чтобы уделять им пристальное внимание.

   В общем, сведения, доставшиеся от канцелярии, выстраивали интересную картину. Старик не сразу начал работать на Тайную канцелярию, а перешел в нее из Надзорной коллегии вместе с князем ван Сага. Нашелся и приказ, поставивший ван Сага во главе Тайной канцелярии. А вот официальной должности для Старика не нашлось. Чуть ранее, еще до того, как попал под влияние князя, Старик работал по розыскной линии в Разбойном приказе на окраине империи. И, наконец, после смерти князя, лет десять тому, он оставил службу и исчез. Вернулся совсем недавно, года три назад. Отметился в Тайной канцелярии дав согласие на сотрудничество.

   Альбин потер глаза. Их уже не пощипывало как раньше, а жгло. Казалось, кто-то не очень добрый сыпанул в глаза жгучего перцу. Горло тоже порядочно першило, и юношу одолевала жажда. Такое ощущение, что он не спал всю прошедшую ночь и большую часть утра, а бегал по кабакам и предавался возлияниям. Очень хотелось воды, юноша подумал было послать Севера, но не решился. Никто не должен знать, что он здесь, и лишние блуждания вокруг императорского кабинета, отнюдь не способствуют конспирации.

   Проморгавшись и смахнув с ресниц жгучие слезы, Альбин вернулся к чтению.

   Вообще-то Старик был довольно любопытной личностью. Несмотря на то, что он был протеже князя ван Сага, он не стеснялся вести свою политику. Частенько не одобряемую покровителем, но неизменно выгодную для канцелярии.

   Вскоре после назначения ван Сага начальником, в канцелярии началась пора реформ. Были упразднены и распущены многие отделы, а вместо них образованы новые. Изменились как цели, так и задачи. Обновленный орган занимался уже не только сыском, но и вкупе с Надзорной палатой сформировал новый отдел: Тайный совет, который мог принять решение об устранении той или иной угрозы государству без вовлечения в дело судебной власти или иных ведомств.

   И вот тут-то Старик постарался. По всей стране были созданы ячейки с законспирированными агентами, которые, по сути своей, являлись убийцами на службе государства. Но это еще не все. Мало того, что он сам принимал активное участие в создании таких ячеек, он и сам вел подобную практику. А после своего возвращения был занесен в реестр, как еще одна ячейка в Столице.

   Другое дело, что задействовать такую ячейку мог только Тайный Совет, в котором было поровну членов от Надзорной палаты и Тайной канцелярии. Сколько всего участников входило в Тайный Совет Альбин не нашел, но было понятно, что предателя искать следует в первую очередь там.

   Подводя промежуточный итог, юноша решил ознакомиться со всем списком заданий, порученных именно Старику, так как пока он был единственным звеном между нор Амосом и заговорщиками. Он надеялся, что получив этот список, сможет понять, каким образом формировались задания и по принципу "кому выгодно" найдет и заинтересованное лицо.

   Увы, сколько не рылся он по папкам и коробкам искомого нигде не было. Тем не менее из подслушанного разговора Альбин знал, что Старик успел поработать в Столице. Неясно пока было, был ли он сам на стороне заговорщиков, или его использовали втемную. Но зато в подземелье он явно расслышал, что у Старика был помощник, и что этого помощника ищут заговорщики. Зато по документам Старик был явным одиночкой, так что Тайная канцелярия помощника искать не будет, а значит, придется это делать самому.

   Оторвавшись от бумаг, Альбин тяжело прошлепал к окну. Конечно ему нельзя было одергивать тяжелых штор, но, немного сдвинув плотную ткань, он жадно хватал воздух. Дыхание выходило из легких с шумом. Несмотря на страшную духоту ощущаемую юношей, он мерз, и очень хотелось пить. Отпустив штору, он направился к двери, осторожно обходя любимый императором ковер. Однако, тот не желал лежать спокойно в центре комнаты и потихоньку подкрадывался к нор Амосу, не обращая внимания на жалкие попытки избежать встречи. Когда нор Амос почти было справился с миссией и потянулся к ручке двери, его рука вдруг вытянулась, отодвинулась далеко, и сколько он не тянулся к ручке, та отодвигалась вместе с его собственной рукой. Упав с огромной высоты своего роста на колени, он вперился взглядом в паркетную доску. Темные и светлые полосы ранее явно выраженной текстуры дерева, почему-то начали сливаться, перекручиваться. Его вырвало желчью, тут он наконец обрадовался, что все же смог сбежать от настырного ковра. Уже заваливаясь на бок, Альбин сообразил, что мир выглядит совсем иначе, не так как он привык. Теряя сознание, он успел дотянуться до одного из ящиков и судорожно пнуть его. Покачнувшись, тот обрушился со страшным грохотом, увлекая вниз к полу волну донесений и приказов...